для «потребления». И только на днях я услыхал радостную весть, что под влиянием ученых-лимнологов, работавших на том озере, наконец-то пустили в это озеро мальков сига. И поистине жуткая картина бедности от невежества раскрывается нам, если мы сравним улов в наших бассейнах с уловом в соответствующих бассейнах Европы.
Я начал с того, что и охоту и рыбную ловлю определил как действие. Позвольте мне теперь немного продолжить анализ этого действия. Ведь как бы ни смеялись радиопотребители над радиопроизводителями, которые не обращают внимания на то, что им придется слушать, но все-таки бытие радиопотребителя целиком обусловлено производителем. Так и в нашем охотничьем и рыболовном любительстве благополучие «созерцателей» природы зависит от тех лиц, в которых сосредоточено действие, преобразующее природу. Чем больше таких лиц, тем большее будет наслаждение для тех, кто смотрит на охоту и рыбную ловлю, как на спорт, отдых и развлечение, тем больше будут доходы тех, кому они служат источником существования. Никому я так не завидую, как радиолюбителям! Нет у них этого наследства, как в охоте — тысячелетних упражнений в разделении охоты на забаву праздных людей и промышленников. У них даже владелец пятирублевого аппарата с «камушком» все-таки что-то знает, что-то слушает и, значит, действует, и времяпрепровождение за трубкой телефона, во всяком случае, никому не приносит вреда. Так в каждом глухом городишке есть изобретатель, которому в этом открылся «смысл жизни», есть и радиопотребитель, которого от неизбежного пьянства и карт спасло его любительство.
Интерес к радио в массе людей начался от мысли, и очень недавно это любительское чисто интеллектуальное 10 нрзб. в ущерб 2 нрзб. природы 1 нрзб. приходилось встречать ребят, которые прямо из мастерской слесаря переходят в свои крохотные радиомастерские и продолжают в ней испытания 1 нрзб. воздух, как природа для этих людей. Интерес к природе начался с древних времен и вначале чисто животный. С большой мучительной борьбой входит 1 нрзб. разум в это дело, спотыкаясь в своей односторонности. Правда, каждому охотнику, каждому рыболову приходилось, заметив какое-нибудь явление в жизни рыб, или зверей, или птиц, доискиваться в книгах объяснения, и объяснения не находить. Мало того, стоит немного только понаблюдать жизнь природы 4 нрзб. из жизни бекаса в это лето, и он непременно сделает «открытие». Это потому, что в естествознании господствует лабораторное исследование. Орнитолог Мензбир хорошо знает каждую мельчайшую косточку бекаса и все его сосуды, но если ему нужно описать жизнь бекаса, он обращается к наблюдениям охотников.
Вот осень, все семьи журавлей давно 1 нрзб., мало-помалу из этих семей на глазах у нас складывается общественная жизнь, и громадная стая перемещается на юг. Каждую осень вы найдете в зоологических лабораториях множество студентов, работающих, между прочим, и над журавлем. Но вы их очень мало найдете в той лаборатории, где не режут птиц на части, а создают вновь, где складывается новая жизнь вновь созданных, и они вместе со старыми в большом обществе летят.
Разгадка этого поразительного явления, что за сотни лет существования точной науки так мало исследована жизнь природы, думается, объясняется недостатком метода…
1 и 2 Октября — забойные дожди. Дни устройства на зимнюю работу.
Видел во сне себя в Париже. Будто бы происходит «братание». Ремизов намеками упрекает меня за какие-то «18 дней», и я по боли в себе о них догадываюсь. Но только проснувшись, понимаю, что «18 дней» означают 18-й год и упрек относится к неопределенности моего сознания в то время.
Рыбьи тропы.
…сентиментально-жестокое отношение к природе.
Рыба в сентиментальном обществе считается как бы полуживой тварью («рыбья кровь»), православная церковь допускает есть ее в такие дни, когда употреблять в пищу мясо строго запрещено. Рыбак очень редко может услышать упрек в жестокости. Но охотник, это «притча во языцех»: «Как можно убивать птицу!» — слышишь в городе на каждом шагу, от тех же самых людей, которые, не соблюдая никаких постов, едят мясо во все дни. Происхождение такого нездорового состояния чувства коренится в установившемся в обществе взгляде на охоту как на забаву. Сами охотники, ломаясь в таком обществе, часто говорят, что убитой дичи они не едят. Все это фокусы, для меня нет ничего вкуснее убиваемой мной дичи, чем она к осени больше жиреет, тем с большей страстью я ее достигаю. Но, конечно, моя страсть не исчерпывается поеданием добываемой дичи. Я уже сказал, что и охота и рыбная ловля не созерцание природы, а действие. Я культивирую это действие себе на радость, людям на пользу. Любитель-охотник все равно как радиолюбитель. Без сомнения, вы наблюдали этих удивительных людей, которые после трудового дня за столом в учреждении, или за токарным станком, или за тисками, бывает, проводят бессонную ночь с целью поймать Америку на короткой волне. Ему почти безразлично, о чем говорит Америка, ему только бы поймать волну. И когда он поймает волну и установит возможность хорошего слышания, пользование своим достижением он передает лицам, которых с улыбкой называет «радипотребителями». Так и в промышленной охоте и рыболовстве в современных условиях почти уже и невозможно обходиться без лиц, которые определяют свое отношение к природе преображающим действием.
Скорый успех радиолюбительства объясняется тем, что оно лабораторно по своему существу: оно родится от чистой мысли и продолжает размножаться как мысль. Охота и рыболовство родилось в темной утробе первобытного человека, мысль только очень медленно завоевывает свои позиции, здесь хищнический инстинкт преобразуется в хозяйственную деятельность. Было бы, однако, неверным представление преобразующего действия в охоте и рыболовстве по образу торжественного шествия лабораторно-научной мысли. В темной утробе, породившей охотничий и рыболовный инстинкты человека, таится не одна разрушительная сила, ведь из потребностей той же утробы явились навыки приручения животных и способность ухаживать за животными, любить его, чувствовать в нем личность явились тоже оттуда. Вот эта чудесная способность чувствовать природу лично, оглядываться вокруг себя с родственным вниманием отличает хорошего охотника и рыбака. Горделивое шествие научно-лабораторной мысли, которая все узнает, разрезая животное, как бы спотыкается, встречая на пути своем синтетическое чувство природы простого человека. Я сказал «спотыкается», потому что множество научных книг о природе животных написано учеными только при помощи простых охотников. Типичный пример такого сотрудничества лабораторного ученого с дикарями-охотниками представляет всем известная большая книга орнитолога Мензбира «Охотничьи и промысловые птицы России». Несколько механическое сочетание лабораторных знаний с охотничьим опытом является недостатком книги, но я выбрал ее как типичный пример коллективной работы ученого с простыми охотниками. Можно бы указать много примеров внутреннего сотрудничества даже лиц известных, которые из простых охотников делались первоклассными учеными (Пржевальский). Охотничья страсть часто пленяет мыслящего человека так, что он уже в зрелом возрасте меняет свое назначение. Мне известно, что орнитолог Бутурлин, один из наиболее замечательных практических деятелей в охоте наших дней, юрист по своему образованию, из-за охоты бросил свою юриспруденцию.
Словом, я хочу сказать, что зло разрушения, свидетелями которого являемся мы в наши дни, носит непостоянный характер: зло это в упадке. С другой стороны, встает заря совершенно нового понимания охоты и рыболовства как источника внутреннего личного понимания природы с соответствующим сознательно преобразующим действием.
В этом сборнике читатель найдет несколько образцов такого понимания природы, по которым, если и все будет разрушено, будущий человек с помощью естественных сил земли, воды, воздуха создаст лучшее.
3 Октября. Холодный ветер. Летят белые мухи. Вечером холодное желтое солнце.
Непостоянство добра и зла — это характерная особенность нашего времени. Добру не верится, нет подъема рассердиться на зло: зачем расходовать мне себя, зачем рисковать собой сегодня, если зло это завтра так проявит себя, что обратит на себя внимание, и с ним разделаются в ударном порядке. Нет Бога в этом добре, нет дьявола в этом зле, потому что с именем Бога и дьявола соединяется идея вечности. Николай Фадеич верно сказал: «В Советской власти нет вечности».
Завтра еду с Петей в Москву. Цель: переговорить с Полонским и с Ангарским («Недра». Старая площадь, д. 10, пом. 3–16. Тел. 5–82-18). Приехать к 11 и начать с Охотн. газеты (спросить о пристрельщике Свенцицком).
Приписка на полях Жизнь состоит в постоянной перемене вечного. Революция — одна из таких больших перемен в человеческом обществе. Революционеры, однако, выдают эту перемену за вечное. Вот отчего у нас теперь и является это состояние непостоянства добра и зла, в котором всякий труд совершается на скорую руку.
4 Октября. Ездили с Петей в Москву. К Дунечке не попали, потому что перед нами в Мытищах произошла катастрофа с товарным поездом, и мы запоздали. В какие-нибудь час-два-три задержки движения скопилось много поездов, и публика металась из поезда в поезд, угадывая, какой раньше пойдет. Чуть не задавили мальчика. Это напомнило нам время, когда не по одной линии, а на всех, и не на час-два, а на год-два-три остановилось действие всего механизма. Вспомнилось и стало понятным, почему теперь все так покорны власти и никто не хочет в этом «шутить».
Начали дела охотников. Принимают меня, как Максима Горького, только без фальши. Петю устроили на курсы.
В издательстве «Недра» говорил с Леонтьевым. Буду иметь их в виду. В «Новом Мире» виделся с Полонским, Замошкиным, Смирновым. Из всех собранных сведений вижу, что Горький у нас вовсе кончается, и ему остается поблистать только за границей. Есть самая слабая надежда на взрыв одной из тех чудесных сил, которые таятся в этом удивительном человеке. Все как-то не хочется верить, чтобы такая жизнь окончилась в такой пустоте.
Приписка на полях Петя сдал отлично конкурс в Лесной, но срезался под самый конец на политграмоте. Когда все мои знакомые спрашивают: «Да как же это он срезался?», я выдумал всем отвечать одно и то же: «Представьте себе, на чем срезался: не мог ответить, что значат буквы «ос» в слове ос-авиа-хим». Признаюсь, что и я сам не знал, догадывался — «союз обществ», но не тверд был в догадке, потому что в таком случае должно бы быть не ос-авиа-хим, а со-авиа-хим. Я решил про себя, что «с» на «о» переменились местами для благозвучия, чтобы не было подряд двух гласных. Но я был нетверд в этом и рассчитывал, что знакомые мне объяснят. Но когда я отвечал им на вопрос о Пете этим вопросом, они возмущались экзаменом, пожимали плечами и сами смущались: сами не знали. Так было, пока я не попал в редакцию «Нового Мира» и не сказал об этом Вере Константиновне Белоконь: она все знает. Она, наконец, мне объяснила, что «ос» означает не «союз обществ», как я понимал, а «объединение союзов».
