самым лучшим.
Ходил с Левой в колхоз «Смену». Председатель показывал коров, сказал, сколько отправляют молока на продажу. Мы спросили его, а сколько оставляют себе? — Сколько же оставляют? Сколько выпьют. — А сколько полагается человеку молока? — Сколько хочет». Недоумение наше скоро кончилось, надо было сказать — не сколько хочет, а сколько может купить, потому что каждый берет лимит по своему заработку…
Приходит иногда человек в одной рубашке, его оденут, запишут вступительные, и так сразу в первый же день за ним будет рублей 80 долгу, потом еще и еще…
— Потогонная система.
— Конечно, не социализм, будет он когда-нибудь нескоро, когда машины будут…
Так оказался молочный конвейер идеалом…
Любопытно, что председатель спор завел с Левой. Он: «Все зависит от культурного уровня». Лева: «Культурный уровень зависит от экономики». «Нет, один человек стремится, потому что у него культура, а другой ничего не хочет, и кто стремится, тот всего может достигнуть…»
Интересно, под давлением каких обстоятельств произошло такое отступление от политграмоты.
13 Апреля. Пасмурно. Тепло. Накрапывает дождь. На закате вдруг открылось солнце, и боковыми лучами освещенный лес загорелся червонным золотом, и, кажется, не менее ярким был и лес в отражениях. Избегая снега, извилистым путем, с проталины на проталину я ходил до ночи и видел двух протянувших вальдшнепов. На Торбееве токовали тетерева. После тяги был у председателя колхоза Анисимова.
Лесопилку пробовали. Вышло так, что пар выпускать можно было только через свисток. В лесу на тяге казалось, что машина с ума сошла, взбесилась. А часы прозвонили прежние монастырские колокола.
И все-таки, если представить себе, что свисток этот и машина и дело настоящее — пусть! не жизнь пустыни, потому что хороша пустыня, если в ней молятся Богу, но если в ней люди заняты пожиранием друг друга, то лучше машина, которая заставит бездельников трудиться.
Мастер колхозных дел Анисимов уже после газеты организовал колхоз в Малинниках: мужики будто бы сами пришли. Он отрицает (!) принуждение и до газеты. Мы спросили: «Почему же после газеты все развалилось? — Потому что взяли пример, в одном месте распался колхоз и, глядя на него, пошло кругом…»
Жизнь в колхозе фабричная.
Я спросил: — В капиталистическом мире талант находит себе применение и вознаграждается, что движет здесь? — Идея? — нерешительно спросил он. — А есть она? — Он замялся. И привел в пример безыдейности тот факт, что Сталин съел Троцкого. Значит, «идея» в его понимании есть согласованность людей, может быть, и любовь.
Среди бедняков 50 % природных лентяев.
Часто бывает, женщина в общественном деле выступает в том же тоне, как если бы это было не в обществе, а в домохозяйстве. Там, в домохозяйстве это продолжение правды, здесь…
Тяга (Очерковая молодежь)
История паровика.
Стены — разгораживаться, а не огораживаться.
15 Апреля{64}. В час ночи загорелся дом сватьи и в 4 у. подняли нас: «сватья сгорела, приезжайте за вещами».
Вчера был некий молодой писатель Ф. М. (а там кто его знает — кто он?)
Он был на хлебозаготовках, рассказывал и становится понятным, что хлебозаготовки в этой войне большевиков с мужиками были как бы артиллерийским огнем, а последующее «раскулачивание» — атакой. И так еще надо понимать, что первая атака была отбита, теперь же начинается новая.
Он рассказывал, что в одной деревне (около Ульяновска!) мужиков до того довели, что они вынесли и бросили ключи от амбаров. Еще было, что в амбарах на муку сажали маленьких детей, рассчитывая, что детей пожалеют, не возьмут. (Автобиография будущего счастливого человека: «Помню свой крик, мне страшно и я кричу, но крик этот был от меня как бы отдельно: кто-то кричит, а я слышу. Потом все скрылось, потемнело. Я очнулся в муке, и какие-то люди берут меня, а муку насыпают в мешки и т. д.). Лева вчера снимал в колхозе. История локомобиля. Надо найти «историю» лесопилки, и т. д., перемешать с историей человеческих жизней.
Троцкий погиб, потому что был недостаточно прост для власти нашего времени: власть, как «сила греха» является нам олицетворением палача и жертвы. В мирное время палач маскируется.
16 Апреля.
Зое 50 руб.
Павловне 2 мес. + 10 дн. 250 руб.
Леве поездка в Питер 50 руб.
____________________________
350
Остается на жизнь от 20-го марта по 20-е Апреля
967–350 = 617.
Москва, Тверской бульвар, дом Герцена
Исполком Федерации Осипову для Тихонова
Считаю возмутительным отказ мне в комнате с обреченностью на ссылку, сознательное устранение старого писателя от общественной деятельности. Требую пересмотра, и в случае вторичного отказа буду бороться путем широкой огласки. Отказ в комнате{65} считаю сознательным устранением старого писателя от общественной деятельности. Требую пересмотра и в случае вторичного отказа, начинаю борьбу путем широкой огласки и обращения к Правительству.
Известия 30 г. № 16.
В № 6 «Вечерней Москвы» (от 8 января) напечатана статья проф. Коровина «Зачем существует ЦЕКУБУ». Эта статья утверждает, что существование ЦЕКУБУ является «вопиющей бессмыслицей», что деятельность ЦЕКУБУ «объективно контрреволюционна», и выступает с предложением о «скорейшей ликвидации ЦЕКУБУ», «как одной из помех на пути социалистического строительства».
Деятельность ЦЕКУБУ затрагивает очень широкие кадры научных работников; немудрено поэтому, что статья привлекла к себе внимание и вызвала в рядах научных работников довольно сильную тревогу. А потому небезынтересно будет посмотреть, откуда идут обвинения против ЦЕКУБУ и насколько они основательны.
Вся статья Коровина переполнена абсолютно неверными утверждениями. А между тем, он знакомился с делами ЦЕКУБУ. Его ошибки так элементарно грубы, что их нельзя считать простыми ошибками, а прямо приходится признать заведомой ложью. Я не буду говорить обо всей работе ЦЕКУБУ, это потребовало бы слишком много места, — я скажу немного только о работе экспертной комиссии (комиссия, которая удостоверяет, имеются ли основания у того или иного лица быть зачисленным в списки научных работников ЦЕКУБУ), к которой я ближе всего стою.
Коровин лжет, когда утверждает, будто «партийная часть экспертной комиссии… как правило, передоверяет свои функции экспертам, обычно приглашенным из категории «А». Я уже более пяти лет состою членом экспертной комиссии; ее заседания происходят еженедельно. Насколько помню, эксперты приглашались нами за все время два раза, причем первый раз был приглашен коммунист, а во второй раз из трех приглашенных по одному вопросу один был коммунист. При этом таким экспертам предоставляется только совещательный голос, а члены экспертной комиссии никогда не передоверяли им, да и не могут передоверять своих функций.
Гр. Коровин пишет: «Еще плачевнее обстоит дело с советской юридической мыслью, литературой и пр., работники которых в составе экспертной комиссии вообще не представлены». Он пишет далее, что эти эксперты, «по-видимому, незнакомы, хотя бы понаслышке, с секцией права Комакадемии». Это новая ложь: экспертом по праву состоял в основании ЦЕКУБУ до весны 1929 г. делегированный в комиссию Комакадемией член Комакадемии коммунист тов. Ф. А. Ротштейн, а после его ухода также делегированный Комакадемией коммунист т. Гольдштейн. По отд. философии экспертом состоит т. Луппол; по отд. литературы — автор этой статьи. Оба — коммунисты, члены Комакадемии.
Гр. Коровин пишет, что «в качестве светил военной науки фигурирует (в списке «А») группа генералов царской армии». «Группа» эта в действительности состоит из двух человек. Оба они крупные военные ученые, известные и за границей. Оба были профессорами Академии РККА. Оба продолжают работать в советских учреждениях. Раньше в этой группе были еще умершие ныне Зайончковский и Новицкий, оба они были также крупными военными учеными и активными работниками Академии. Их заслуги в советской работе были отмечены правительственным сообщением по поводу их смерти.
Гр. Коровин указывает, что в списки ЦЕКУБУ включены как ученые, многие лица, которые этого не заслуживают. Я во многом не согласен с ним относительно приводимых им примеров, но об этом спорить не буду. Я охотно сознаюсь, что у нас были ошибки. Включались в списки лица, не заслуживающие этого или по отсутствию научной работы или потому, что идеологически или политически они чужды нашей революции. Поэтому и установлено правило, что через каждые 3 года эти списки пересматриваются, производится своего рода чистка. Эта чистка началась в Лениграде в прошлом 1928–29 году, а в Москве и в центральной экспертной комиссии — осенью 1929 года. Ошибки были. Вот, например, включен у нас в списки проф. международного права Е. А. Коровин. Что же он собой представляет? Мы ничего не знали об этом, когда он проходил регистрацию, а теперь знаем следующее:
Гр. Коровин — сын быв. крупного домовладельца в Москве. В гимназии и в университете Коровин примыкал к монархическим группировкам. По окончании университета был оставлен при кафедре проф. Байкова (назначенца Кассо), в то время как этих назначенцев бойкотировала почти вся профессура и студенчество. После возникновения «сменовеховства» стал сменовеховцем. При советской власти работал, между прочим, в Красном Кресте (РОКК), откуда был снят по инициативе ячейки ВКП за религиозную пропаганду и другие «качества». ЦЕКУБУ есть комиссия при Совнаркоме. Ежегодно ЦЕКУБУ дает отчет Совнаркому о своей работе. Все члены ЦЕКУБУ (правление) назначаются Совнаркомом. Происходит постоянное сближение работы ЦЕКУБУ с работой профсоюзной организации — секцией научных работников. А теперь является гр. Коровин и требует упразднения ЦЕКУБУ, деятельность которой называет контрреволюционной.
Он делает это в момент, когда рост социалистического строительства в связи с нажимом на кулака и нэпмана вызывает обострение внутренней и внешней контрреволюции. Он сеет тревогу и смуту среди научных работников. Разве это не прямое и явное вредительство, прикрытое «революционными» фразами? Но гр. Коровин забывает, что он сам слишком колоритная фигура и что это обстоятельство придает его статье специфический вес и значение.
Н. МЕЩЕРЯКОВ.
Письма из деревни
Нет хорошей книги.
Как бы спасая лично себя от поглощения народническим долгом, а чтобы не мучиться, не стал смотреть на мужиков, а больше в сторону сознательных рабочих фабричных.
Через некоторое время по своей специальности агрономии{66} мне пришлось вернуться к мужикам, и вот тут я нашел себе писателя, который до некоторой степени примирил мое народническое сердце с марксистской головой. Я и до сих пор остаюсь ему верным и откровенно сознаюсь, что обязан ему не только методом научно-художественного исследования быта, но и самой манерой писания о деревне, вплоть до своих «фенологических записей».
Этот писатель-исследователь был убежденный коллективист, явился в деревню не как теперь часто бывает с одним автоматическим пером, а с очень солидными знаниями и начал основательно изучать хозяйство и природу края. Через несколько лет упорной работы он убедился в органической деградации и помещичьего и крестьянского хозяйства. После того он работал еще несколько лет и над изучением природы края, отыскал, открыл один камень, в котором содержалось могучее средство для поднятия урожайности, камень этот был фосфорит, содержащий в себе
