у них тут в деле одна напряженность и никакой личной жизни. Зато на
657
окраинах ежедневно воровство и резня: это единствен¬ный протест личности против «напряженности». На по-лях: личность есть равновесие на канате
Какая ужасная грязь! в первый раз я понял тут проис¬хождение деревянных тротуаров. Это роют глубокие ка¬навы для осушения и по ним для ходьбы настилают до¬ски. В Котласе из-под таких тротуаров вонь, везде, всюду вонь… После обеда, к вечеру, когда мы шли на пароход, пристань брать билеты в Верхнюю Тойму, нам встрети¬лась опять собака с ампутированной лапой, которую ви¬дели мы утром, и еще люди, с которыми мы спали в Лес¬промхозе, и еще… Это доказывало, что мы уже все видели и все стало нам повторяться.
Двина после ужасного Котласа явилась нам как вторая, какая-то небесная прекрасная жизнь.
В 6.35 в. мы сели на пароход «Иван Каляев» и поехали по тихой великой Двине, к которой теперь прибавилась Вычегда.
С берега до берега так далеко, что светлою ночью не¬возможно разобрать, что там на другой стороне. На реке паутинки — это боны, направляющие моль, которая вре¬мя от времени довольно сильно бьет в пароход. Совсем удивительно, что по этой паутинке человек идет. И мало того, у него есть тут на этой паутинке избушка вроде соба¬чьей конуры, на стене ее нарисована фигура человека, оагеркнуто: показывающего делающая пароходу хуже, чем мефистофельский жест. Петя оказался философом: говорит, что раз это было священным в Египте и выража¬ется видом нашей христианской колокольни, то почему бы и тут не быть на избушке сторожа, охраняющего боны. «Во всяком случае, — сказал он, — это все не так просто, иначе такое неприличие отменили бы декретами». Мы догнали буксир, ведущий плот к Архангельску; уступая нам дорогу, буксир плотом своим захватил бон вместе с избушкой, повлек за собой, живой человек выскочил и сел в челнок, нарисованный человек закружился, пока¬зывая себя во все стороны.
658
20 Мая. Мы приехали в 5 у. Совершенно тепло. Вче¬рашний день надо считать переломом. Снег, медленно та¬явший до сих пор в лесах, дал воду. Внезапно сплав, про¬ходивший до сих пор на низких горизонтах, пошел на высокой воде, и затрещали запани, выдерживая давление своих нагроможденных «пыжей».
Почтарь согласился увезти наши вещи на высокий бе¬рег Двины, вслед за подводой вскарабкались мы и попали в Верхнюю Тойму — районный центр, ныне проглотив-ший совершенно когда-то небольшую деревеньку. При¬писка: Обыкновенно учреждения теряются в массе домов, и сколько их всех, можно знать только отвлеченно, по книгам; здесь же все на глазах, как рыба, вынутая из воды и продолжающая жить в стеклянном сосуде. (Надо сде¬лать список учреждений.)
После обычных хлопот (очень утомляющих, делаю¬щих путешествие трудным) нас внедрили в дом колхозни¬ка, выселив из номера трех несчастных. Грязно, клопы, но отношение начальства прекрасное, и вера, что мы добе¬ремся до Пинеги и сохраним восприимчивость к лесной жизни, вернулась.
Попив чаю из заготовленных на пароходе термосов, мы пошли смотреть запань на Верхн. Тойме и с высоты берега увидели, как Тойма, змеясь по низине, подбира¬лась к высокому берегу Двины, и поняли, как она его раз¬мыла (я вспомнил ручеек, стекающий по высокому берегу Сухоны вниз). Сейчас очень красива эта дверь, через ко¬торую вливается Тойма в Двину. Издали бревнушко за бревнушком плывут по Тойме, накопляясь у запани, за¬мыкающей выход в Двину. Обыкновенно мокрое бревно, скользя, нажимая на другое, ныряет под него, и следую¬щее, ныряя под это, давит на верх, и верхние бревна, под¬нимаясь, щетинят «пыж». Я сделал два смежные снимка (не забыть!).
На полях: NB. Пыж есть содержимое запани.
Пришел уполномоченный Крайкома (Лаврентьев) и дал мне много ценных сведений о лесе. Он говорил, указывая
659
на пыж, что тут всего лишь 20% взято с площади, на кото¬рой росли эти «хлысты». Остальные хлысты как мало¬мерные оставляются на месте и предоставляются, выходя лет на 300 из сферы хозяйственного пользования, естест¬венному возобновлению. Кроме того, эти оставшиеся 80% деревьев не дают возможности применять механизацию (машины). Между тем маломерный и всякий лес можно химическим путем использовать дочиста и освобождать место для правильного возобновления. (В Архангельске ознакомиться с делом химизации лесной промышленно¬сти.) Если посмотреть на северный лес сверху, то пред¬ставится сплошная зеленая масса, прорезанная сетью вен — речками. На самом деле масса этих зеленых лесов подрезана и выведена из хозяйственного пользования на сотни лет! К этому вопросу, решаемому сплошными руб¬ками, химизацией и механизацией, примыкает вопрос обсеменения и об использовании рабочей силы. Механи¬зация должна уменьшить потребность в рабсиле — это раз, и второе, средство повысить интенсивность труда — это дать колхознику «свой интерес» (заняться надо лицевы¬ми счетами, некоторые откроют, что колхозник работает даром).
Среди дня было вовсе жарко, пробовали тучи насесть, но разошлись, и вечер опять был тихий, теплый и сол¬нечный. Ходили на запань, — вода прибывает, моль нажи-мает.
К самому вечеру в номере духота. Мы вышли за околи¬цу к ручью в овраге, возле которого лежал еще снег, и ста¬ли записывать. К нам подошел мужчина с лопатой в руке и сказал нам, что в лесу, в ельнике, везде еще снегу очень много (что делают леса!) и что он сейчас не видит особен¬ного запаздывания весны: здесь случается, что и на Нико¬лу 9-го (22) Мая везде санный путь. Сам он, охотник из Выи (на Пинеге), теперь отбывает принудиловку за то, что раньше «много работал». Он ловил глухарей и косачей петлями. Говорил, что и сейчас и здесь недалеко глухари еще дерутся на снегу и их легко ловят петлями на току, а косачей так штук по сотне. На Пинеге же всего много,
660
сейчас там рыбы много и медведи ходят по проталинам возле речек.
И человек этот, и рассказ его о зверях и птицах, и эти хлопоты и неурядицы в пути при скитаниях, — все это до точности сложилось с тем, что я испытывал 30 лет тому назад в поисках на севере страны непуганых птиц. И так теперь понятна мечта о такой стране, возникающая среди трудностей самого путешествия: удирая от клопов и про-чих удовольствий на одном месте, надеешься на другом месте найти себе место получше и, не находя, движешься все дальше и дальше, незаметно скопляя у себя в уме и сердце запасы для создания страны непуганых птиц. Приписка: И в самом деле, как только увидишь птиц — так и обрадуешься и хорошему человеку. И сейчас у меня сохраняется полная уверенность, что страна эта сущест¬вует и только мы не умеем, не хотим даже сделать личное усилие для ее достижения (нужно по крайней мере ноги отрезать человеку, чтобы он начал чувствовать бесконеч¬ную ценность жизни).
21 Мая. Спокойно ни одна ночь не пройдет. В 3 ночи дежурная настойчиво требовала впустить приезжих, по¬вторяя на все мои аргументы спокойно и настойчиво: «у вас четыре койки, а вы занимаете две». Не пустил, но и сам не заснул и валялся до 4-х утра, стряхивая время от времени клопов с кровати на пол.
А вода между тем из заваленных снегом лесов нате¬кала, поднимая горизонт Тоймы выше Двины: на Двине поднялась на 20 см, а тут на 60, моль давила на запонь и прорвала ее на Нижней Тойме. Директор не приехал, за¬меститель бросил нас и ускакал, и все учреждения, и ВКП и даже прокурор занимались сплавом. На Верхней Тойме, у нас, бревна, проплывая, ныряли под «пыж» и так наби¬вались до самого дна, и от давления снизу там и тут из се¬рой массы моли отдельные бревна вдруг вскакивали, как мертвецы из могил у Гоголя, и так оставались, и так боль¬ше, больше, и к утру весь пыж стоял как ежик: приписка: там, тут стоящие бревна. Порвало почти все канаты, вы¬вернуло многие мертвяки, и рабочие вновь копали и, схва¬
661
тывая канатами и тросами запань, утверждали концы в новых мертвяках. Мы ходили по запани, набитой брев¬нами до самого дна, в штиблетах, а инженер даже в белых башмаках. Он говорил, что давление на 1 кв. метр такой запани 30—35 тонн, что в запани сейчас до 40 тыс. куб. метров (на пространстве 1 нрзб. километра): это глу¬бинный залом.
Затайка рано началась, а потом пошли заморозки: большие реки прошли, а малые остались, и их пришлось взрывать. Двина вышла 22-го (? — узнать и развить этот мотив).
Хвостовой караван (зачистка хвостов). Река вошла в урез.
Зашли в ВКП: секретарь переговаривается с Горкой: «На Нижней Тойме порвана запань: некуда навешивать сортировочную систему. А?» Какой-то ответ, секретарь смеется. Уполномоченный крайкома спрашивает: — Что он сказал? — Он сказал, — ответил секретарь, — «веселое дело!»
Двина прибыла на 20 см (благодаря Вычегде, а на Су¬хоне и Юге вода вовсе пала) — на 22 см. Двина, а в Тойме в одни сутки прибывает полметра: какой скат! Река Тойма сейчас — поезжай хоть на пароходе, а пройдут из леса сне¬га, и реку переедешь на телеге: сбежистая река.
Чаши приписка: сюда психология непуг. птиц — в районе Горок, частый переспелый бор-беломошник: та¬кой частый, что дерево срубишь, а взять невозможно: дереву некуда падать. Лес ровный и спелый, тут стяга не вырубишь.
Секретарь Райкома не только лошадей — подводу и вер¬ховых, но даже и масло, и сахар, и хлеб устроил в один миг. А бывший тут редактор «За новый Север» взялся все прислать и от себя догадался и прибавил килограмм пече¬нья. В Райкоме даже и о сплаве больше бы сказали, чем в Леспромхозе: там уткнутся в деталь и не видят целого.
Люди, живущие у северных рек, дровами не запасают¬ся: дрова к ним сами плывут.
662
Хвостовой караван.
Вечером девушка, похожая на клюкву, все нам прине¬сла. Пришел конный человек и обещал лошадей предста¬вить утром в пять.
Из Верхн. Тоймы утром в 6 у. 22-го Мая: Гора Вершин¬ная 24 килом, в У212-го дня; выехали в 4 веч.; прибыли на «Половинку» (половина волока) в 1/2 10-го = 22 килом., 23 утром: в 4 утра выехали в Извоз «на струне»: приехали в 8 ч. = 22 км; выехали с Извоза в 4.15, приехали в Керге на Пинеге в 7 веч.
22 Мая. Лошадей подали в 1/2 6-го. (Что значит секре¬тарь Райкома!) На прощанье записал о доме колхозника: кровать деревянная, набитая клопами, и рама ее на нож¬ках движется, как гармонья; на раме две палочки, и на па¬лочках три тонких неровных, неструганых дощечки, и на дощечках матрац шириной как раз в человека, набит со-ломой и почему-то выходит горбом, с этого горба непре¬менно скатываешься и всю ночь пытаешься удержаться на высоте, и
