только встал из берлоги, идет на светлянку на солнышко погреться и поохотиться у берега медведь. Много, много в северном лесу медведей. Так вот на р. Иле-ше несколько дней тому назад собрался оагеркнуто: по-вар пекарь лесопункта пойти убить тетерю, идет опуш-кой вдоль речки и видит, олени пасутся, штук пятьдесят. Подкрался к ним, — что делать? запрещено бить дикого оленя, нельзя стрелять, но, конечно, стрельнул бы, если бы ружье не дробью заряжено было. В это самое время и медведь тоже, наверно, подкрадывался к оленям, но по¬вар не видел его и с досады, что стрелять нельзя, вдруг прыгнул к оленям и рехнул медведем. Вмиг олени рассея¬лись, и вдруг повар видит, недалеко от него вроде как бы медведь. И только шевельнул повар ружьем, в один миг медведь возле него, и так близко, что ствол ружья с муш¬кой уже далеко сзади медведя торчит. В такой оагеркну¬то: момент раз в страхе человек замирает, да и нечего же делать-то больше: чуть шевельнись, и он на тебя. Так сколь¬

674

ко-то человек и зверь побыли друг против друга, и чело¬век начал материть. Медведь повернул, и тут от страха у повара как хватит ружье, и медведь тоже ужасно испу¬гался и в один миг исчез…

Много, много в северном лесу медведей, и мох на выво-ротнях от времени буреет, и до того похожи эти выворот-ни иногда на медведя, что прямо вздрогнешь, а таких, что вот поглядишь-покосишься или внимательно всмотришь¬ся — это постоянно даже днем бывает у всякого…

Наполях: бревна подпыжились Запыжили

Приписка: Сура, Довела и Явзора, — нет простых красивых имен, особенно Явзора, а река Поганец и притоки Поганца — Сура, Довела, Выя, Противная

Согра — Керас — Керга и среди них Противная, Пога¬нец или Явзора. И так же точно население и в своих внеш¬них чертах, и по характеру особенно явно видно, что тут основа финская. Поначалу я давно это хорошее впечатле¬ние с честным, трудящимся, правдивым человеком на севере понимал как радость от встречи с первобытным, неиспорченным человеком. Но теперь, думаю, верно раз¬глядел в этом хорошем финскую природу. Между прочим великороссу, выросшему среди не так, может быть, угне¬тенных, как разбалованных барством великороссов, люди почти всякой народности представляются лучшими людьми.

Наша квартира в ОРСе: две комнаты, пустовавшие зи¬мой, потому что печка в неисправности. На другой поло¬вине дома столовая ОРСа. Время обеда прошло, но для нас велено было готовить обед. Тут оказывается, что в кухне перемена: заведующая уходит, а на смену ее девочка Ню-ра, лет 15, на тоненьких ножках, ничего не понимает. Между тем для нас была оставлена свинина, но кто-то ее распорядился куда-то отправить. В ОРСе нет масла, мяса. Нам отпустили горсточку мелкой рыбешки и глухаря: из глухаря велели делать суп, рыбешек зажарить на постном масле. Варили обед часа два, дали уху, а глухаря обещали дать к вечеру. Есть уху из нескольких маленьких рыбок

675

невозможно: это вода с подсолнечным маслом. Чуть не вырвало.

Пришел предрика и предсельсовета. Я отчетливо объ¬яснил, что так работать нельзя: то жилище клопиное и не¬возможное, то пища голодная, никто не хочет помогать, и денег полный карман, а девать некуда; нет масла — пусть купят хоть за 500 р. килограмм! и т. д., — все высказал. Предрика выслушал, опустив глаза, потом встал, взял с собой предсельсовета, сказал: «надо устроить!» и вышел. Вот, наверно, пошла кутерьма! Начальники вернулись не очень скоро, но веселые с резолюцией: ОРС зарежет для нас поросенка, за маслом пошлют в колхозы, принесут са¬мовар, женщина будет служить.

Приписка: (Сюда: перемена в женщине, колхоз — пионер зем¬леделия).

Мы отправились смотреть посевную колхоза «Крас¬ный боец». Хозяйский глаз предрика: «спустить лужи». И на детей: «сколько их сеют и какие крепыши!» (а мы не видим, что крепыши, вероятно, это тоже «идея»). Разго¬вор с инспектором по качеству («десять таких старичков подобрал, не работают, а рвут!»), инспектор вежливо бе-седует, а на лошадь косится и матюкает тихонько: сам хо¬чет работать, а лошадь не берет больше. Особенно работа¬ют усердно, выбивая норму, женщины. Вокруг на лужах, озерках разлива, на бережках их утки, большие нарядные турухтаны (один как фазан), кулики. Если очень близко подойдешь, утки поднимаются, делают маленький кру¬жок и садятся, плюхаются почти на то же самое место. Наша любительская охота вообще в этих условиях теряет всякий смысл. Загеркнуто: Предсельсовета рассказывал, что в выходной день он идет в лес, не считаясь со време¬нем дня, убивает несколько глухарей пульками из мелко¬калиберной винтовки, и хватает мяса до след. выходного дня.

Остается впечатление от колхоза, что работают очень здорово и поле выходит отличное. Говорят, что в послед¬нее время не было случаев, чтобы, как раньше, хлеб вы¬мерзал… Возможно, что есть и недочеты в таком колхозе,

676

но явно все такое будет исправлено… (влияние рубки ле¬сов на Скандинав, полуостров: Гольфстрим).

Вечером пришла уборщица Леспромхоза Маша и по¬могала нам убирать, мыть посуду, пришла из Сельсовета Катя и отправилась за яйцами и маслом, пришла, наконец, Катя, продавец ОРСа, бойкая, которая все может изгото¬вить, но только боится не угодить. Ей уже завстоловой Нюра рассказала, что мы ей о котлетах говорили, но она не знает, как делают котлеты. Катя тоже не особенно зна¬ла и осторожно выспрашивала: — Сухари класть? лук класть? перец класть? и лавровый лист? — Нет, лавровый лист к котлетам нейдет. — Так мы разговорились, и Катя нам сказала, что дня уже три, как только получилась те¬леграмма, все говорили о приезде писателя. А старуха од¬на объясняла, что при конце так и быть должно: писатель приедет с печатью антихриста и будет приписывать всех к новой вере, и что пусть все пойдут, но она не признает антихриста и останется при старой вере. Возможно, она же, как староверка, еще теплилась верой отцов, боров¬шихся с православием, но перешла незаметно для себя, а теперь эта искорка вспыхнула, и старуха перенесла свой теплый огонь на коммунизм как на веру. Во всяком случае десяток маленьких, голубино-куриных яиц она продала и взяла по рублю за яйцо из денег антихриста. Приписка: Да и как-то современность не та: очень далеко…

По всем признакам охотники побоялись открыть тока председателю, и он предлагает сам вести нас: — Ток, — го¬ворит он, — сразу найдем.

Вечер светлый, довольно теплый и тихий. Наслаждал¬ся глубокими отражениями облаков в луже воды, хотя вокруг невероятная грязь, ни деревца, ни кустика, чтобы хоть до ветру сходить: Согра и значит грязь. Далеко, из-за километра виднеются маленькие сосны при болоте, и от¬куда-то доносится чуть слышное ку-ку. Более непривле¬кательного места трудно представить, но очень уже мы рады квартире, поросенку — что можно хорошо собраться с силами, чтобы пробиться в Чащу, девственный лес. Все говорят о нем, и никто не знает, как он велик. — Что если

677

хватит лет на десять, — сказал предрика, — мы ведь тогда узкоколейку в 25 килом, проложим до Пинеги!

На полях: Боровая горелица.

26 Мая. И опять с утра холодный ветер, и на весь день страшные хмурые тучи. Кустики зеленеют как-то вопреки всему ходу в природе, без связи с целым, и мало говорят о весне. Одни местные люди говорят, что весна эта не¬бывало холодная и задержалась недели на две, другие по¬нимают, что и все так на севере: в мае всегда холодно, и только в конце июня да в июле тепло, а в августе опять начинает свежеть. Верней всего, что, правда, весна небы¬валая — холодная, но что на севере вообще нет той нашей постоянной ласки в природе, а радость природы нам здесь раздается в улыбках: улыбнется на час, на день, и доволь¬но, и хватит с тебя. Так никогда не забыть мне вечера по¬сле дождя, когда мы ехали с Извоза в Кергу несколько ча¬сов по боровой горелипе.

Сегодня болит поясница кругом, — плохо, если это люм¬баго, но может быть, все это следствие сухоядения или верховой езды. Надо и хочется пробиться в Чащи, посмот¬реть лес, не видавший топора, и боязно. Верно, придется здесь посидеть и подождать более теплой погоды.

Серьезный лес — это, конечно, чистое насаждение, а если береза и осина примешивается, то, конечно, весе¬лей: внизу много цветов, вверху певчие птицы; но такой «подмосковный» лес существует как бы не сам для себя, а для утешения человека, желающего отдохнуть на лоне природы.

Хвалился Романов своей собакой: сто рублей давали — не взял и правильно сделал: в ту же осень с этой собакой две выдры убил по 150 р. каждая. — Не взял сто рублей, — сказал я, — а если бы 200 дали. — Двести? — переспросил он, — если двести, то подумал бы. — Так вот она какая, промысловая охота: из всего колхоза их выбрано только 5, кто может заниматься «своим» делом, и за 200 р. он го¬тов расстаться с делом. Был, однако — рассказывают —

678

один охотник, старик, он в лесу и жил и без ружья белок ловил больше других. Он с ума сошел приписка: одичал и людей перестал узнавать и нашли его на дереве: сидит… (с сучком и язык показывает).

Наша любительская охота возможна лишь при огра¬ниченном количестве дичи.

Пришел зав. пушниной, отлично знакомый с верховь¬ев] Коды и Порбыша (впад. в Вашку), где находятся Чащи. Вероятно, он с нами отправится, и еще возьмем одного охотника (Харитонова).

27 Мая. Ночью, верно, был мороз, с утра при солнеч¬ном свете холодный, резкий ветер, спина моя больше и больше болит: хоть реви, а ехать надо в Чащи, иначе выйдет, что весь север объехал и леса не видал.

На севере служащие Севлеса о выходных днях и не помнят: одна «напряженность».

Воевать за свое относительное благополучие в пути бывает иногда не совсем удобно: нехорошо, если потом, обсуждая приезд высокого лица из Москвы, люди, не име¬ющие возможности есть сливочное масло, станут переби¬рать косточки с точки зрения потребности подобных лиц в сливочном масле… И тем не менее.

После революции мало-помалу зачахла и вовсе скры¬лась женщина увлекательная: во множестве явились жен¬щины рабочие, служащие, ученые, спортсменки — все серые. Слишком много дела, нет игры, а без игры нет и женщины увлекательной.

Уполномоченный Крайкома, узнав, что я на Пинегу еду, сказал: — Невинная река, знают, куда послать. — Зна¬чит, неблагополучно. Если же бы все было благополучно, то, конечно, уполномоченный обрадовался бы, что я вы¬брал себе столь удаленное, дикое и красивое место. И так все ответственные работники на местах стараются обра-тить внимание на непорядки в лесу, а не на достижения.

679

Помню одного только, и то