мяса убитых оленей (от росомахи)
Перегарочная ложина приписка: ляга
Затески для малых охотников («ведь мы с детьми хо¬дим»).
У каждого свои рубыши («знамя»). Ночевка на сендухе (т. е. не в избе, под елкой), елка на сендухе.
— Старик прогнал меня с Коды: «довольно ты тут по¬сидел!», мне отдал свою избу на Каргове, и я тут сел и с тех пор я не сижу на том путике.
Кижа — пороша, которая растает: бывают около Трои¬цы кижи: когда черемухе расцветать. Частенько шубу на¬денешь, когда север подует: до Троицы. г
Полугрудина кособолонная. Порочистый лес.
Гриб, губа: гниль, яма до сердца.
Подкожные губы.
Сумки приписка: — место,: беломошник, блики, вол¬ны.
Ржавец — незамерз, болотце между М. и Б. Клыком.
Беседка на Большом Клыку. Довольно даже беседку срубить, чтобы две-три березы… И так везде в хвойных лесах лиственные деревья как украшение, как цветы.
Исапов переход.
Рашмак с рассошинкой на конце не обманет.
Пасынок — рассоха отвалилась.
«Мороз» — трещина, дерево никуда не годится.
Река и наволок, а за наволоком непроходимо.
Отдыхали на «Каргове» в избушке Осипа на Коде. От¬пустили Губина. Заперли в клеть продукты и налегке от¬правились в Чащу с ночевкой в Исачихе. Приписка: Дер-су превратился в Мергеня.
692
Переход через Каргову (прит. Коды): пример: во что превращается речка в лесу, если ей дать полную волю. Лес навалило и он сопрел, позеленел, и выросли по зеленому новые маленькие деревца, а под ними вода.
Перешли «ламу».
Под выскорем приписка: (кокора) муравейник устро¬ился, и тут медведь рыл.
Порочистый лес: тут до революции стояла изба, и за 7 в. отсюда сводили лес, но здесь он не тронут: иногда ги¬ганты стояли сосны, чаще ели: «ель на дворовом мху»: ко¬сой мороз, старая хонга.
Пошли пропащие места: ельники долгомошники.
Возле одной избушки три клети разных охотников.
Избяной ручей из-под лета на север бежит.
Возле избушек всегда есть дерево с глубоким вырубом, тут в воскресенье охотники стреляли в цель и пули выре¬зали: свинец хоть и не дорого стоил, да тогда дорожили.
Мука в клети три года лежала, никто не брал: медведь разломал.
В огромном порочистом, но девственном лесу одна ку¬кушка неустанно звала людей к дружному севу, и мы шли уже давно ночью, а верхушки гигантов сияли в солнечных лучах.
Наполях: добродетели первобытного геловека слагаются под палкой
Последняя рассошина Коды заворотилась на север (в начале 54 кварт.).
Водораздел возле Исачихи: М. Порбыш бежит в Вашку (Мезень).
Узнали Николая Матушкина рубыши: воронья лапа 1
Сосновое суродье.
10.15 в. пришли в Исачиху.
В 11 ч. 45 токовал тетерев.
На Исачихе в избушке нашлось «ушкало» (палочка, на которой подвешивают шкурки белок), это ушкало было длинное, значит, зырянское: у них лучше промышляют. И еще, что колодец в болоте был закрыт доской: значит, этой весной люди жили.
693
Погода за день 2-го Июня: строго холодное солнечное утро, днем и дождь, и крупа. Под вечер солнце, потом сы¬рость и холод приписка: огненная печь и дымная изба, [тепло]: причина необходимости курной избы.
3 Июня. Из-под солнца дождь, сравнительно тепло возле жилья. Под щепой оказался снег.
Зверовые ямы: для лисицы и медведя.
Шаста — бородки на ели показывают юг, шаста — оле¬ний корм.
В километре от Исачихи просека («побеседуем»!), раз¬деляющая Коми — область. Боровые места. — Эти леса все оправдают! (Лес в своем понятии содержит столько поэзии, что только самый простой человек может восхищаться, подсчитывая кубометры: этот лесок все оправдает).
Зырянские рубыши с просеки на Исачиху. На юг виден М. Порбыш.
Не только лес рубить надо, если он поспел и если пра¬вильно рубить, а если время пришло, оправдалась жизнь, то и самому умереть ничего…
Обласкал зеленомошный бор, и пошли бесконечные долгомошники. Просек как железная дорога. То солнце и жара, то закроется облаком солнце, и хлещет крупа, и руки стынут.
То бывает от лет людей, и люди говорят об одном: мо¬лод! о другом говорят: стар! А то бывает не от лет, а от се¬бя, живущего независимо от лет, от того, как устанавливает сам человек. Я в том возрасте, когда одобрения и поощ¬рения от людей ожидать нечего и все зависит от себя са¬мого.
Переходили еловый холм: ель на дворовом мху. На зы¬рянской стороне в лесу нет просек, тут еще не была цепь антихриста.
Слева вывернулась на просеку ледянка. Тут вблизи р. Кислой убили рябчика: «ну, Кислая посвежила!»
По такую-то речку, под такой-то ветер выбираю себе место, затесываю дерево, ставлю свои рубыши и говорю: этот путик наш. Если же человек какой перейдет мой пу¬
694
тик, я опять затесываю дерево и ставлю крест, это значит: не ходи на мой топор.
Перешли через р. Кислую и вошли в бор, похожий на Сокольники или на Лосиноостровский. После всех труд¬ностей нам, конечно, такой чудесный бор был как рай, но в то же время мы были и смущены: зачем было так далеко ходить, если почти такой же рай есть под Москвой. Так вот мы живем и не знаем и не хотим понять, что живем в раю…
На полях: Тут вся тема: Нет на свете более мрагной силы, гем та, от которой люди стремятся уйти за леса и долы и горы — это сила привыгки. Привыгка ли¬шает выбора. Привыгка — это паутина: ее выпус¬каем мы из себя, ею окутываемся и нигего не видим даже рядом с собой из своего кокона.
Мы отдыхали в избе без печи, обозной стоянке, а Осип за это время искал охотничью избушку. Она оказалась совсем близко. «Мергень» истопил ее, вычистил, нарубил лапнику. Мы перенесли туда вещи.
Вечером пришлось поругаться с Петей, и я, расстроен¬ный, ушел в «Чащу» и сидел в ней далеко за полночь, слу¬шал стон деревьев. Утомление, холод, ветер сковали мою мысль, и я чувствовал не мир, а себя, свою древесину. Ле¬жало гигантское дерево, упавшее между двумя тесно сто¬ящими, из него был вырезан кусок, по которому лесоруб высчитывал годы, я сосчитал: двести лет. Тут же рядом лежали куски авиацион. бруска. Там и тут на подрумянен¬ных волокнах стояли знаки самых высоких сортиментов: все было, но деревья [погибли], и я шел дальше, замечая…
Вопрос: чей путь вернее? донской казак бежит, а бело¬рус приживается.
На полях: Медведь идет и не торопится: изба с ним оагерк¬нуто: и с ним весь дом его
4 Июня.
— Погода все какая-то…
— Погода хворая.
695
— Холодно!
Разговор о зырянах: какой это хороший народ, и охот¬ники лучше нас.
Раньше о хлебе не думали, охотились и сплавляли лес, а хлеб покупали на деньги: теперь дома есть нечего, и все никуда не ходят и работают прямо за хлеб.
Пинжаки попались, потому что хлеба не сеяли.
Медведь как выпрыгнет из берлоги весной, то голо¬дный куда хошь сползает (начало рассказа о воре в кле¬ти).
Затесь и рубыши для сына.
Раз у меня хлеб за спиной, то я уж пройду. Виноват, бе¬ру свои слова назад: нельзя сказать в лесу, что я прямо на¬верно пройду, куда бы ни задумал. Мало ли что может случиться: в лесу темно! в лесу близко видно: ломи, ляги. Иной раз речку станешь переходить, и туда!
Приписка: Под колодиной оказался снег, и мы достали и ели на жаре этот подколодный снег, как мороженое.
Под колодиной снег. (Подколодный снег.)
Из Чащи ледянка идет на изволок, и этот великий из¬волок является огромным препятствием для вывоза леса. (NB. Под изволок ледянка: Лесная Повесть).
Две линии: одна линия кубометровая (сплав, рубка, ха¬рактер древесины и проч.), другая линия культуры: и вот эта линия на севере обрывается: трудно чувствовать по-эзию леса, если видел конец… Приписка: Между тем обе линии могут сойтись: см. выше.
Колхозы являются зачинателями земледелия на севере.
Мы идем обратно к Кодаве по ледянке, с которой возле верховья Коды мы должны свернуть на путик Осипа.
Осип забыл шомпола и вернулся за ними. Мы шли до Коды, перешагнули ее (снимок) и нашли путик. Осип при¬шел, мы спросили его: — Почему это путик его вышел на дорогу. — Не путик вышел, а дорога вышла на мой пу¬
696
тик! — ответил Осип и объяснил, что он именно и показы¬вал, как и куда надо вести дорогу.
Рассказы о стариках, исчезнувших в лесу: только один! а вот я забыл: другой, третий. А вот это даже интересно, это чудо: Андроник, 60 лет, крепкий человек, и с ним то¬варищ: и тот сказал: Андроник ушел на Уфтюгу. А весной нашли в реке. Молодые, молодая боялась покойников: по¬хоронили в лесу. Рубашка прострелена. Скоро суд. А есть такое: лазил Андроник по чужим клетям. Так не за это ли?
Медведь на путике. Ему торопиться некуда, изба-то с собой.
Как будто два человека остановились по сторонам, уступая друг другу тропинку: так близко рядом стояли две большие ели по сторонам путика, и между ними висе¬ла едва заметная цинковая петля (ель пробита насквозь, через нее веревка и на веревке чурбан) для медведя. На полях: На Вые глухарь — гухарь.
Плутово: веревочка на силе.
Высота сила на рябчика — кулак, на глухаря — сверх кулака большой палец.
«Чашина» — тяжелая, с сухой чащины улетает.
Лапочки еловые под сило. Приписка: Как птица вошла и на этом показать все части ловушки.
Вечер, белое солнце, значит, завтра будет холод. И прав¬да, вечером стало морозить.
Так мы идем путиком Осипа: белка попалась в сило (брюшком), билась долго, изрумянила когтями сосну и обо¬рвала.
Горностай съел рябчика на путике. Если бы медведь не ходил по путику, его бы и не трево¬жили.
Куница сидит на дереве, толстушечка.
«Осип Александрович, скажи, как ты понимаешь ком¬мунизм?» и проч. (см. зап. книжку).
Вечер: белое солнце, значит, завтра холодно.
Пришли в Каргову к своим запасам, и эта Каргова, из¬бушка с клетью в лесу, как город какой, у всех на языке «Каргова», и каждый может зайти и переночевать.
697
5 Июня. Каргова. День моих именин (23 Мая). Дав¬ным-давно распускаются и все не могут распуститься бе¬резы. Сегодня утром свежо, днем очень жарко, потом теп¬лый дождь и один час после дождя тепло-парной, а после до ночи холод и ветер такой, что даже кукушка умолкла. Это у нас день отдыха и вечером ради именин ели рисо¬вую кашу.
Нам где-то в походе встретился след человека, и Осип не раз его видел и говорил, что человек этот неизвестный: охотнику сейчас незачем, если же по лесному делу, слыха¬ли бы (местность наша чуткая). Теперь Осип окончатель¬но уверился: человек этот осину через ручей повалил.
Лесная река на севере занята угрюмой работой подмы¬вания корней деревьев, собирания черной болотной воды: черная вода в лучах солнца оказывается прозрачной, и на дне Коды виднеются гниющие стволы деревьев почти крас¬ного цвета. На берегу пни с высокими боярскими шапка¬ми из моха и сморщенные бородатые елочки. Очень удался реке песчаный наволок, и на нем раскрывает зеленые-зе¬леные листики душистая
