по краешку всю лодку обежала. Кулик на бревне. Крик [бур¬лаков]: — Кого плавишь? — Девка по-матерному: — Ебут вашу мать. — Петя спрашивает: — А чем? — И ему она: — Хуем! — Это прямое следствие тесной жизни в бараках: озорство. Кукушки. Звук на воде. Какая-то церковь ночью (все видно). Вопросы о хвосте. Жизнь плывущих бревен: бревно пестрое со змеиной чешуей, длинное — пристает, пробует нырнуть л/ш/шслгя:подпыжиться под карбас.
710
Населенная местность. Большое село у самой воды, по¬середине церковь — «клуб имени 1-го Мая». Снимал и спросил: оказалось, Довела. Из леса на той стороне про¬тив какой-то другой деревни голоса: — Сплавьте до Явзо-ры. — Некогда, — ответили мы и тут же крикнули в дерев¬ню: как называется. И сейчас же обиженные отказом кричат: — Не говорите, не говорите! — И старуха перевоз¬чица: — Не говорите!
Девушка и старуха удят рыбу. Приписка: Колдунья рыбу ловит.
Явзора…
В 6 у. сменил Петю: холод меньше вчерашнего.
14 Июня. Пинега расширяется, очень большая, плы¬вет редкая моль. Никола на щельях (снимки). Пинега раз¬бивается на рукава. Куда плыть? Держимся красной щельи и попадаем в щель (как боны затягивают). Петя взбира¬ется на берег и [полем] идет в Карпогоры. Я же развожу примус, не ожидая ничего особенного хорошего. В этом и трудность нынешнего путешествия, что отдыха нет. Скоро появляется Петя и говорит: — Туши примус!
Через какой-нибудь час мы в раю (в квартире несчаст¬ного быв. директора). Сидели как пьяные в ожидании матрацев. Улеглись по углам на полу, перебрались на кро¬вати. Поужинали в 7 и опять спать.
15 Июня. Роскошный день. Встал в 9 утра. Прошел по Карпогорам и в один час устал, спать захотелось. После обеда опять спать. Вечером на щельях: красная дорожка. Секретарь райкома и др. в ожидании хвоста. Проходит хвост. Разговор о семужном заводе: мальков пускают, а ло¬вят в море (лишь отчасти здесь): лов семги в Карпогор-ском районе запрещен. Лосей много развелось. Чуть по¬пугали, и слушаются, не стреляют (а под Вологдой ничего с народом не сделаешь. Почему? Догадываюсь, что такое послушание — результат общественной культуры, создан¬ной особенностями охотничьего промысла: необходи¬мость сохранять запасы в лесных избушках…) — Баня,
711
шайка. С легким паром! Гражданин, вы не здешние? и пр. Зацветание черемухи.
16 Июня. Пока верное солнце (6 у.), спешу снять вет-родуйные лиственницы на щельях и обхожу весь берег с необыкновенными деревьями и красной дорожкой глу-боко внизу у самой воды.
Были в телятнике, смотрели маленького месячного лосенка, веселый, поедает 3 г/2 л. молока, как и все телята. Дитя Рика: положено вырастить и приучить. Старый охотник сказал: «убежит!»
Противоречивые слухи о пароходе. Встречаем Алексея Ивановича Шевелева (тех. директора) с барышней завед. семужным заводом.
После заката солнца поднялись на вышку. Река и леса: туда и сюда все нет селения ближе 200 килом. Там, вон там на краю горизонта, где кончается зелено-кудрявая масса лесов и за ними все те же леса, но как ровно синяя полоска, и над полоской плотной ваткой висит закруглен¬ное [сыто] облачко — там Печора. Много вовсе непрохо¬димых пространств, много болот с едва заметными тро¬пинками. Есть болота грядками, каждая грядка осыпана морошкой, на одной соберешь, но на другую перейти не¬возможно, и видишь, да не возьмешь.
Гражданская война в Карпогорах была подготовлена ссыльными и вернувшимися с фронта солдатами. Лесная избушка служила одинаково и красным, и белым, руково-дил белыми дьячок из Карпогор (под конец взорвал себя ручной гранатой). Кулаков (несколько человек) поброса¬ли в пролубь (семьи и теперь живы).
Вот церковь-склад приписка: скворечник вместо крес¬там вокруг разрушенное кладбище с единственным по¬нятным обломком среди хлама: «последний дар от мужа и детей», и среди этого хлама целехонький мраморный памятник с решеткой в высокой степени буржуазного ви¬да. Написано: Григорий Степанович Щекотаев. — Это ре¬волюционер, — сказала нам работница. — Но почему же такой памятник, крест? — Лесопромышленник, — ответил
712
сторож, — умер от себя: опился пивом, а семья за грани¬цей. А не разрушают, потому что красивая вещь и есть ли¬га наций, и кто ее знает, как на это посмотрят: так уж луч¬ше пусть стоит и стоит.
На полях: Кладбище… соединилось с «лигой» комсомольской и скворегником
Земледелие в Карпогорах от колхозов мало расшири¬лось (хватало и раньше, и теперь до Рождества). Зеленых годов давно нет, очень возможно, от более раннего сева. Недовольства колхозами нет: старики, конечно, ворчат. На верхней Пинеге по-иному: там почти вовсе не занима¬лись земледелием. Теперь колхозы там, собирая возле се¬бя людей, являются пионерами земледелия.
Тех. дир. Шевелев твердо сказал, что пассаж, пароход из Архангельска придет в Карпогоры завтра в 7 у. и уйдет через несколько часов. А «Курьер», вернувшись сверху, будет послан обратно наверх.
17 Июня. Вспомнились мне религиозно-философские схемы Горького: напишет схему и такой план головной принимает за жизнь и открывает… Это очень похоже на письма Алпатова, в которых видел он свое спасение, по¬сылал, и вдруг после того ему открывался обман («любовь по воздуху»). Как далеко это время и как проста эта па-лочка на могиле, поставленная вместо памятника! Новых крестов нет ни одного, старые частью упали, частью поко¬сились, но главное, что они стоят очевидно брошенные, сами по себе, без отношения к носителю и создателю крес¬та, человеку. И вот среди мертвых остатков христианской культуры, среди неструганных, сухих сучков, поднятых рядом в лесу и воткнутых в могилу, среди зачищенных со¬сновых колов с пометками на них топором, рубышами: воронья пята и другие, мы читаем: «Здесь лежит комсо¬молка Наташа, убитая на полевой работе громовой стре¬лой в 1934 году Июля 20. Она была образцовой работни¬цей и оставляет свою книжку ударницы на память вам, дорогие товарищи!»
713
В нише малюсенького окошка висел складень и лежал псалтирь, маленький, сокращенный, школьный. Малень¬кая книжка сама собой раскрылась на псалме: «Живые помощи» — очевидно, этот псалом и читался хозяином книжечки постоянно. — Живые помощи, — сказал он, — я постоянно читаю, когда иду на путик: помогает от во¬рона.
Отлежался, отоспался, отъелся, и опять все заиграло вокруг, и так ясно-ясно чувствуешь границу возможности творчества…
К «малиновой воде»: когда замолчала кукушка и время остановилось, я положил весло. Несколько бревен, кото¬рые я хотел обогнать… Я совсем неслышно опускаю весло и двигаю лодку, обгоняя плывущую моль. Мне бы надо положить весло и отдохнуть, но какое-то внутреннее со¬противление тому, что древесина, бревна, какая-то моль будет плыть с тобой на равных правах, не дает мне воз¬можности передохнуть, приписка: непременно надо обогнать и кукушка неустанно отсчитывает время, как будто подгоняет тебя.
Но вот что-то случилось, куда-то мы пришли, и кукуш¬ка перестала отсчитывать время, и я тоже положил весло, лодка поплыла боком, моль, плывущая сзади, обступила ее, и я, и лодка, и бревна поплыли все без личных усилий, влекомые вперед на равном положении. И тут очень скоро случилось, как это бывает после сильной усталости: на несколько минут вздремнешь, перекусишь чего-нибудь, и силы к тебе возвращаются, и тебе кажется, что ты начи¬наешь снова: начинать свою жизнь игрой. Мне кажется, и было всего десяток или два минут, когда все стало ме¬няться: малиновая вода побелела, заблестела, кукушка снова пошла, и я, подчиняясь ходу событий, веслом рас¬пихиваю вокруг себя моль, нажимаю, отстраняю, обго¬няю сонные бревна и в ознобе восторга плыву. А солнце, в несколько минут переодетое в утренние одежды…
Приписка: Послать перед отъездом в Архангельск.
714
Архангельск Севлес Секретариат. Поручению Нарком-леса приеду Архангельск. Забронируйте номер Централь¬ной гостинице на Июня. Писатель Михаил Пришвин. 2-ая тел. Арх. Центр, гостиница. Забронируйте номер на Июня, Писателю Пришвину. Секретарь Пришвина.
Ждем парохода. Пришел «Курьер» сверху и отправил¬ся снова наверх. Снизу пароход прямого сообщения в Ар¬хангельск (из Карпогоры) обещают вот уже два дня. То¬мительно ждем. Начали страдать от жары. И по всему теперь, по траве, цветам уже лето. Быстро спадает вода. Там, где мы 3 дня тому назад проливом подъехали к «ще-льям», белым песком коровы переходят.
На полях: реки-завалы
В лесах кое-где встречаются «пустыни» — остатки строений, обросшие лесом березки, смородина. Это жили «беглые» (фото: «пустыня»).
Черторый. Название Ч. объяснялось еще в XIX в. как быстрый поток, прорывший себе ложе («как будто черт рыл»). Существует русский географический апеллятив черторой — «овраг, рытвина от воды». В Москве.
Причины заболачивания: река роняет деревья, образу¬ется запруда, вода образует «занаволоку» со стоячей во¬дой, вырастает согра, — ельник по болоту. В этих болотис-тых верховьях рек, в елках залеживается снег и весною сбегает, обращая каждый ручеек в большую сбежистую реку, по которой весной сплавляются массы леса, а летом курица вброд перейдет. Приписка: Так себе родничок, а тоже роет землю и валит дерево.
Необычайная жара, и так парит, так складывается на небе, что будь это у нас — безошибочно скажешь, что дождь через час, а здесь из этого только еще большая жара.
В 5 в. пришел пароход «Судорабочий». Перебрались туда. Разочарование: вместо двухместной каюты дали ка¬юту в 5 человек, причем 3 человека — гепеушники (Шу-бин с женой и другом). Перешел в общую и обидел Алек¬сея Ивановича.
715
На полях: Радистка. Вегер — Утро.
В 12 н. пароход отошел. Около этого времени соверши¬лась точно такая перемена в природе, как было на верх¬ней Пинеге. Солнце давно село, и место, где оно село, дав¬но и очень широко закрылось безразличными дымчатыми облаками. Довольно странно для нас было, что как будто совсем независимо от заката оставалось и горело одно большое облако, и в тихой воде на всю Пинегу чуть ли не в километр шириной отражается его малиновый свет. Ма¬ло-помалу постепенно в течение каких-нибудь двух де¬сятков минут красное на небе начало сильно смягчаться вокруг него белеющим и светлеющим небом, и когда от всего красного осталось чуть заметное пятнышко, — вез¬де вокруг было по-утреннему, хотя до восхода солнца ос¬тавалось еще очень много времени.
18 Июня. В 7 у. проснулся. Проезжали Чокалу и тут около обогнали хвост и, сбавив ходу, пошли вперед между бревнами. Приписка: (1-й хвост: 1-я весть о нем в Усть-Илеше от пьяного Зава, 1-я встреча: мы в Окулове — он обогнал; 2-я — встретились — 3 — увидели в Карпогорах, 4-я Чокала)
Берега высокие стали, красивые, и часто села с веселы¬ми полями: угрюмая Пинега, как северный человек, пос¬тепенно «оттаяла» и стала хорошей.
Приписка: Пинега оттаяла.
Радистка-красавица в Карпогорах: встречи. «Рыбница».
Встреча на пароходе с женщиной, которая в Суре удила рыбу: она потеряла девочку и теперь, туберкулезная, едет в санаторий. Разговор о вырождении «русской женщины» на севере, пьянстве, разврате, матерщине девушек: чело¬век переживает судьбу леса: тоже молью проходит.
Брызговой судак: секретарь партячейки, на висках сдавленный череп, глаза
