лично в творчестве лучшей жизни, и самого города. Так, если город глушит, надо броситься в работу над заглушением ненужных зву¬ков.
23 Июля. Секретарю Райкома т. №
Вчера 22/VII пришел ко мне какой-то агент с понятым, произвел обыск и составил акт относительно лежащих у меня на дворе нескольких бревен строевого леса, обме-рив и описав каждое бревно. Агент объяснил мне, что действует на основании от местного комсомольца донесе¬ния о том, что лес у меня ворованный. Этот лес отпущен мне по распоряжению из Москвы местной конторой Лес¬промхоза для ремонта дома. Привезли пока мне только часгь предназначенного мне леса, и потому я еще не упла-тил денег и не получил документ об уплате. Я объяснил агенту, кто я, дал ему справку с личной печатью и обещал на другой же день доставить ему справку от Леспромхоза. Ничего не помогло, и агент составил акт, обмерив каждое бревно, объяснив мне, что относительно моего леса, как во¬рованного, имеется три доноса от местного комсомольца.
Загеркнуто: Сообщаю Вам, что, имея квартиру в Мос¬кве, данную мне по распоряжению т. Сталина, живу в За¬горске, только чтобы лучше работать. Здесь приходится отказывать в приеме многим желающим со мной разгова¬ривать. На днях принужден был отказать по недостатку времени в очерке представителям от ЦК Комсомола. Оа¬геркнуто: Здесь в Загорске я вынужден часами тратить время в удовлетворении доноса. Приписка: Я не имею возможности удовлетворить просьбу представителей ЦК комсомола, и в то же время должен тратить время для удовлетворения неясных обвинений меня в воровстве.
753
Мыслимо ли мне, советскому писателю, часами возиться с невежественными людьми вследствие доноса о воровст¬ве бревен.
Загеркнуто: Прошу Вао Мне кажется недопис Загеркнуто: Прошу Вао
24 Июля. Вчера повторились прошлогодние похороны на закате солнца, и как же хорошо! А вышло это случайно: каляевским музыкантам играть можно лишь по вечерам. Нехорошо только, что эти же музыканты, похоронив че¬ловека, затпрундыкали на тех же инструментах гуляние в саду.
Я бы так себе устроил похороны. Кроме нескольких са¬мых близких людей доступ к покойнику воспрещается. Перевезти на кладбище секретно в закрытой машине. На-печатать в газете о времени похорон. На каком-нибудь высоком месте, чтобы всем в городе было слышно, помес¬тить музыку или хор (в Москве включить все радио). Или даже просто на площади. На закате солнца оркестр или хор, и при последнем аккорде на кладбище тело опустят в могилу: никто этого видеть не будет.
Самые похороны и все дело с трупом поручить только тем близким, у кого нет даже брезгливости к трупу. И они так же стыдливо оберегают тело от постороннего взгляда, как супруги зачатие.
Человек, приготовляясь к концу, и даже гораздо рань¬ше, просто чувствуя приближение старости, должен по¬степенно отходить от людей (к Богу, к делу) и показывать¬ся пореже. Уединение, кстати, очень сохраняет свежесть хорошего чувства к людям.
Уважаемый т. Канторович, относительно предлагаемой Вами темы очерка я должен Вам сказать, что, на мое суждение, — песенка эта уже спе¬та. Мы все высказались ясно на эту тему до конца. Вам остается только вывести заключение из сказанного и че¬рез журнал «Наши Достижения» проводить в массы.
754
Мое заключение приблизительно частное. Есть худож¬ники, прежде всего занятые формой, которая при углуб¬лении мастера приводит сама собой к какому-то материа¬лу, если только сам автор не идет. Наоборот, есть люди, подобные мне, тяготеющие к материалу. Близкое общение с материалом, в свою очередь, приводит мастера к соот-ветствующей форме, если, конечно, творящий обладает чувством меры, ритмом, вообще талантом. И тот, кто, бу¬дучи художником, начинает с материала, часто даже вовсе не сознавая себя художником (самое лучшее!), делается обыкновенно очеркистом-художником.
Отсюда я заключаю, что для культуры очерка не надо сложных рассуждений о форме, по справедливому Ваше¬му заключению, приводящих к схоластике, а по-моему — к переливанию из пустого в порожнее. Для культуры очерка нужна этическая культура, нужно сделать, чтобы в обществе заговорила совесть. В противном случае очерк будет вырождаться или в бессильный и глупый эстетизм, в претензию, и в лучшем случае в ловкую или деловую статью.
Мне кажется, жизнь мало-помалу подведет нас к тон¬ким вопросам этики, когда мы перестанем говорить: «не до жиру — быть бы живу». После того как хлеб поступил в свободную продажу, я заметил, уже в народе стало обо всем говорить много легче, много свободней. Параллель¬но освобождению от физически-материальной зависи-мости должна вырасти и охота к этическим тонкостям, нечувствительно ео ipso1 приводящим даровитых людей к культуре очерка. Все это я говорю на основании своего личного опыта. При больших литературных разговорах, если я сам в них принимаю участие, подобно докладу, о котором Вы [помните], мне в конце концов бывает не¬много стыдно. Я объясняю себе этот стыд тем, что в сло¬вах этих есть некоторая доза лжи, придумки, что учитель в тысячу раз больше сделает, если даст не слова, а образец своего творчества.
Итак, повторяю окончательно: вступите с читателями на страницах в жгучий обмен мыслями о переживаниях
1 ео ipso (лат.) — тем самым.
755
современных, сумейте это сделать как публицист, это сде¬лает журнал современно живым, и очерки самые блестя¬щие рекой польются в Ваш журнал.
Если в городе от рева моторов нельзя говорить друг с другом, я не проклинаю города, а живу мыслью убрать городской транспорт под землю. Так и современные жур¬налы трещат о советских добродетелях и не дают нам воз¬можности перекинуться друг с другом глубокими, неж¬ными и умными словами. Но я верю, что все будет иначе, и хочу видеть Вас в числе пионеров этого рода творчества интимного, которое, собираясь из множества ручьев, со¬берется в море.
На вопросы Вашей анкеты отвечаю, извините, кратко, по пунктам.
1) Форма перестановки во времени и пространстве. В очерках не делаю, избегаю делать, потому что от этого сила убедительности очерка уменьшается. Борьба с жела-нием переставить и является главной трудностью очерка. Но если переждать подольше, когда время и место свобод¬но переставятся, — то будет не очерк (напр., у меня «Жень-Шень»). Точно так же вымышленные персонажи не беру, а углубляюсь в найденные черты живых персонажей. От¬ступления только по необходимости… Впрочем если углу¬биться в человека-Факт Испр: Документ и вымысел в очерке я понимаю оагеркнуто: как объект и субъект: не вымысел, собствен¬но говоря, а личность, и все сводится к тому, я понимаю так: как данный писатель переживает воспринимаемый факт, пока он не сделается вещью (предметом искусства). В своих книгах, особенно «Журавлиной Родине», я очень обстоятельно об этом рассказал, и мне прибавить теперь больше нечего. И даже если бы я не рассказывал, то вни-мательный читатель, в особенности критик, должен это сам понять по сделанной вещи.
25 Июля. И эту ночь лил дождь. Все насыщено влагой, как в субтропиках на море. Вчера написал статью Канто¬ровичу в «Наши Достижения», — крепко. И вчера же в «Из¬
756
вестиях» напечатали «Лес». Завтра 26-го в Москву на со¬вещание о пушном номере. Сегодня подготовить текст, темы для иллюстраций, отобрать фото. 26-го все сдать художнику. Отобрать негативы. В Москве сговориться с «Известиями». Надрать томы: 1) «Кащеева цепь» 2) «Жень-Шень». Рассказ «Лада» для детей: 1) как я нашел ее — т. е. как она спряталась от стар, хозяина; 2) как: «верю, что ля¬жет, что за версту идешь, а на лежке перед птицей колеч¬ком свернется и храпит — не поверю!» Выписки из дн. прошлого года: Начинать дупелей с 1-х чисел Сентября, расчитывая на валовой пролёт 11—12 С, и охотиться недели две.
26 Июля в Москве.
Всю ночь ливень и в Москве ливанул.
По пути в Москву спор между супругами Б. Он «ин¬туит», ему не нужно музыки в концертах и ресторанах (ресторанах!) — довольно музыки леса, и книги не нуж¬но — без книг все знает; ему природа и натуральное хо¬зяйство. — А разве гений (Моцарт) не природа? И если я не могу без книги и концерта? И если ты сам пишешь картины и книги и тем размножаешь, по твоему убежде¬нию, класс ненужных людей, сам паразитируя на его су¬ществовании? Если ты считаешь существование такого класса людей необходимым для твоего подвига (только не сказала: «меня»), то эта мораль паразиторная (Метер-линк) (возвращаясь ко 2-му Адаму). Тонкий паразит (Кор¬ни: он аскет, она женщина). Сюда же Толстой и оагерк¬нуто: Женщина: Соф. Андр. и Павловна: так сходятся вместе Моцарт как явление природы с отрубями графини Толстой.
Рассказы о женщинах:
1) Из путешествия в Вологду: спасли умирающего вместе с воронами.
2) Assortie: Мы заказали себе завтрак в ресторане, на первое салат оливье — две порции, и со вторым вышла пу¬таница: Assortie был вариант 1-го блюда, а мы приняли его за второе горячее и заказали тоже две порции. Так принесли нам после холодного еще два громадных холод¬
757
ных. Мы еще были способны съесть одну порцию вдвоем этого assortie, но съесть две было невозможно, и повар от¬казался принять. Человек с маленькой сияющей бликами красной пуговкой вместо носа, улыбаясь, указал на рюмку выпитого вина, сказал: — Вам остается спросить поболь¬ше водки, и закуска вот как славно пройдет! — Женщина, бывшая тут, гневно посмотрела на пьяницу и, крайне лас¬ково, как бы извиняясь за дурака, сказала: — У нас есть прекрасная пергаментная бумага, разрешите завернуть, и, может быть, вам это дома пригодится к ужину». А оно как раз так и нужно было: к ужину! Так мы блестяще вы¬шли из затруднительного положения.
28 Июля. Именины Фаворского. — Есть ли Бог, нет ли — не решить никогда, но во внутреннем, непринужден¬ном сознании единства мира все живем, все ждем, подчи¬няясь Богу.
Павел Давидович Эттингер. Москва (66), Ново-Бас¬манная, д. 10, кв. 92, критик по искусству. Художница Рублева. Спец. по игрушке Ламакина.
29 Июля. Всю ночь дождь. Наверно, сено вовсе сгнои¬ли. Закончен очерк «Запонь» и отправлен Живову. Посла¬ны деньги Разумнику за Август. В Лондон — посланы пра¬ва, книга.
Сегодня совещание о пушном номере с художником Крюковым (Николай Васильев., Пионерская, 15).
Разбить факт — как атом: освобождается сила, а то фактом можно пользоваться.
Марксизм для нас интересен утверждением факта.
Фаворский мне сказал: — Вот вы, марксист, и даже иногда в писании жестоковатый… — А какой я марксист! Этого «марксиста» в устах Фаворского надо понимать как «экономиста» и еще дальше: как человека, связанного фактом («мы в семье все ротозеи!» — сказала Марья Вла-дим.). Парит, опасливо поглядывая с высоты на факты, а другой вниз и не глядит.
758
День прошел с трудом без дождя, но барометр из-под низу не движется. Решили на завтра сборы, а после зав-трего ехать на охот, разведку: узнаем, поохотимся, сни¬мем квартиру, съездим назад за вещами.
