решения написать и столкновения перед окном. Однако, она не надеялась, что я раздобуду 5000 р. для уплаты за машину, и не стала толковать это в худую сторону. Я не суеверный человек, но бороться с собой приходится, и это всегда неприятно. Вот почему, когда я через несколько дней, обегав издательства, на¬скреб необходимую сумму для выкупа автомобиля и жена этому обрадовалась и не вспомнила о печальном предзна¬меновании, я очень обрадовался и стал даже толковать все обратно, к хорошему, как предупреждение об опаснос¬ти: постоянно, мол, думай о случае с Генрихсоном у тебя под окном, и с тобой никогда ничего не случится.

Одновременно с получением письма от Совнаркома я, вообще по природе своей бесконечно далекий от ма¬шин, стал понимать себя в положении земледельца или кустаря, которому достался по билету лотереи автодора автомобиль: это может быть отличным сюжетом расска¬за, в котором можно будет изобразить психологию земле-дельца и нового для нашей страны человека, водителя ма¬шины. Много раз я к этой теме старался подойти и с этой целью не раз осматривал большие заводы. И нет! я не мог найти случая, чтобы не одной головой, а всей личностью, цельно соприкоснуться с машиной и отсюда, из этой но¬вой среды понять нового нужного нам человека, пролета¬рия, хозяина и повелителя машины в его отношении к своему земледельческому прошлому. Теперь же так выхо¬дило, что машина как волшебная сила, могущая в любой момент переносить меня к птиницам на Журавлиную ро¬дину, входила в состав моей творческой личности.

352

Понимая себя самого в образе земледельца, выиграв¬шего автомобиль, я стал представлять себе возможные последствия такого начала. Пусть этот крестьянин не во-шел в колхоз из-за старинной вражды с некоторыми свои¬ми односельчанами и примазался скворешничком на краю города: пусть в своей высшей природе он коммунист, но жизнь заставила быть единоличником. Получив машину, он сначала выдумал превратить ее в грузовик и много за¬рабатывать. Но такое положение невыгодно утверждало его как единоличника. После долгой мучительной борь¬бы с самим собой он не хочет отдаваться во власть своего «счастья», а, напротив, решает сам владеть счастьем сво¬им: он будет по-прежнему скромно жить своим огородом и молоко от коровы менять на хлеб, а машина ему будет только любовь, только счастье: он с женой будет ездить летом на этой машине за грибами и клюквой. Вот эта меч¬та в будущем самому овладеть машиной, чтобы ездить за малиной, грибами и клюквой, мало-помалу вовлекает быв¬шего земледельца в серьезное изучение машины и, начав с пустяков, с мечты о клюкве, он входит через машину в круг больших вопросов всей современной культуры.

Зачем выдумывать, сочинять, если можно прямо жить как в сказке: не на бумаге будет у меня, а в жизни, и только свой действительный роман с машиной я буду записы¬вать.

26 Октября. Как мы получили машину.

22. Смазка машины с Петей — 25 24. в Пушкино — 80

1350

Из бочки в 150 лит. взято 22/1 б. бидон в 17 лит.

24/117 + 2 малых. 27. Первый раз самостоятельно (один) завел Машку с горячей водой и горячим маслом.

29. Второй раз завел, без нагрева масла.

30. Третий раз завел. Поставили спидометр на 3313000 приписка: + 1350. Ездил к Переславлю: 33203

33130 = 73 к.

353

З/П. Поездка в Москву 33381 — 33203 = 178 12/11. Поездка с Петей 33414 33

3881 389

Итого 1245

389 = 1534

11/Ш с Петей накат, маш. 33500 12/Ш. с Левой 21 килом.

17/Ш. За Петей 33611

Жизнь машины.

26 Октября получена машина, по Москве — 20 клм.

28 по Москве и до Загорска — 80 клм.

30 до Москвы и обратно — 150

1 ученье в городе 10

2 Москва — Салтыковка и обратно 220 6 с Петей учеба 20

7-го с Павлом С. 30

12 с Петей 30

16-го с Гагинским (1-й урок) 30

17 — второй урок Гагинского без машины

18 — третий урок Г. 30 к. 2 раза по 30 клм. 60 к. 14-го/ХП за бензином и маслом с Безродным 30

28? Туда же с Павлом Супко 15 к.

24 сГенрихсоном до Софрина 60 к.

28 в Москву 160 к.

1Янв. с Петей 80 к.

6 Янв., нефтесклад, пожар 10

8 Красная сторожка 30

12 Селково 80

18 Переславль 100

1245 к.

22 Февраля. (1-я неделя).

Вчера N. в 30-днях привел цитату Маркса о машине (из «Die heilige Familie»), где будто бы Маркс хочет понять ма¬шину вроде как бы некую человеческую сущность (коле¬на, зубчатки, шестерни — с человека). Найти это место.

354

Есть что-то страшное в машине, когда она застывает без работы, и то же, но по-другому, когда она работает. Чтобы машину понять, надо иметь особое чувство (вероятно, об¬щественности), подобное чувству природы. Свой мускул? нет, — это чужой мускул в некровной связи со мной… не¬кровная, неродовая, неродственная связь с моими пред¬ками…

Я не считаю это в себе за невежество, если я о чем-ни¬будь не знаю и молчу: невежда — это кто говорит о том, чего не знает. И я даже лично для себя усвоил правило, имеющее значение личной гигиены: не очень беспокоить¬ся о своем незнании, тем более ни в каком случае за это не упрекать себя; необходимость в том или другом знании подсказывается ходом жизни моей, и когда жизнь поспеет для данного знания, оно усваивается с большой радос¬тью.

Быть может, надо иных людей охранять, беречь от по¬верхностного удовлетворения любознательности до того момента, когда это бывает надо. Знание как залежь торфа или угля, и не тот образованный, кто использует ту или другую залежь, а кто чувствует себя способным использо¬вать всякую залежь. Человек должен скопить в себе такое нечто, чтобы оно в соприкосновении со знанием давало огонь (сознания).

Наполях: дырогка

государство как машина

Весна света: оагеркнуто: запах снега на солнце. Зим¬няя одежда поизносилась. Едем в автобусе, держимся от качки за поводки вверху, — скоро, скоро весна: у всех жен¬щин под мышкой открылось по дырочке.

Государство как машина, и если мы видим трудный пе¬реход земледельца от сохи к трактору, то ведь еще труднее переход его к новому механизму государства. Везде родст¬венная личная связь заменяется знанием: хозяином поло¬жения являются «спецы» всякого рода. Не сученой ниткой, как раньше, сшивается наше государство, а машинной…

355

Дорога.

Москва—Ташкент… 3950 км, из них только 432 машины шли по шоссе. Остальное — суглинистый тракт, с круты¬ми подъемами, черноземный и песчаный проселок, солон¬чаки, овраги, зачастую только очертания дороги в усло¬виях песчаной почвы, где совершенно отсутствует вода, заболоченные места, высохшие арыки, верблюжьи тропы, заброшенные еще в прошлом столетии почтовые тракты, голая степь-целина, сыпучие барханы с крутыми откоса¬ми.

22 Февраля, (продолжение)

В третьем часу дня за мной прислали машину из Моск¬вы «от ЦК». Я думал, еду чуть ли не к Сталину, а оказа¬лось, к Стецкому, и там оказался Шумяцкий, и все «от ЦК» было подстроено, чтобы поймать автора и заказать ему фильм для кино. Приемчик! а между тем, нам с Левой из-за этого приемчика на дороге плохо пришлось: шофер «вставил» машину.

Лежит гора бревен, вдруг покатилось сверху бревно, шофер от бревна бросил машину, а там человек, — кто по¬верит, что причина гибели человека было бревно, а не шо¬фер?

Мальчишка уцепился ладонями за ящик грузовика и мчится, болтаясь, как неживой. Колесо машины попадает в яму, мальчишка отрывается и летит под колесо легковой машины…

Мы спешили попасть в Москву к 5 ч., полагая, что в ЦК — раз за мной в Загорск машину прислали — какое-то решающее заседание о положении сов. литературы. Ма-шина летит по 80 кил. в час. Впереди шлагбаум. Поднята правая сторона, и через нее проходит грузовая машина, и наша идет тоже по правой ей навстречу. Наш шофер по-сле 80 килом, снижает скорость до 40, но после 80 ему ка¬жется, будто он едет очень тихо. И это (главное), и что, может быть, на скользком пути тормоз не сдержал, и, воз-можно, отблеск солнца с дороги ослепил, — шофер наш вставил машину в заднее левое колесо грузовика. Раздал¬ся скрежет машины и стон человека: это Лева ударился

356

лбом о толстое стекло и навзничь упал… Буфер сломался, погнута ось, громадная шишка на голове и в глубине ду¬ши, на самом дне как бы глухая боль о потере себя в суете, в ненужном стремлении. И после в Москве среди моря ма¬шин все кажется, что они все так, что и их вызвал в суету какой-то пустой дух… Так мы приехали в ЦК, и оказалось не заседание, а просто Стецкий под маркой ЦК вызвал нас, чтобы заказать сценарий для кино… Пустой дух…

Дети любят ужасно машину, но, попав в нее, засыпают.

Из машины человек выходит, как рассидевшаяся кури¬ца, клуха, когда ее сгоняют с места и она глумная, оше¬ломленная начинает ходить по двору. Так мы ходили во¬круг ЦК в поисках пропуска…

В зеркальце виднелись бледно до бесцветности голу¬бые глаза шофера, устремленные в странной неподвиж¬ности в одну точку: как будто это были не живые глаза, а специальные объективы для целесообразного фотогра¬фирования пути и последующей сигнализации двум пятерням, вращающим баранку руля. — Можно ли его спросить, способен ли он вникать во что-нибудь, не отно¬сящееся дороги и машины? Мы рискнули спросить, и, к удивлению нашему, со стороны руля глухим человече¬ским голосом… [шофер должен быть в единстве с маши¬ной] —

23 Февраля. С Лукиным (Юрий Борисович) за прав¬кой «Колобка». Появление Пяста. Совещание у Шумяцко-го о сценарии с Филимоновым: у Пудовского грипп. Так пусть и будет: делать не буду, а если хотят — пусть из моих вещей делают.

24 Февраля. Статья в «Литературке» «Михаил При¬швин»: бездарная и сдержанно отрицательная: ни рыба, ни мясо, и отвечать нельзя. Приходится работать, «не об¬ращая внимания», но, конечно, если удастся найти благо¬приятный поток, надо воспользоваться: на очереди, зна¬чит, если предоставится возможность, надо подобрать своих людей.

357

Проект письма в «Лит. газету».

Уважаем, тов. редактор, в № помещена статья Л. «Ми¬хаил Пришвин», не содержащая никаких новых мыслей о моем творчестве, а имеющая замыслом умалить «идею» автора до охотничьего домика с умными собаками. Эта статья является отрыжкой рапповской травли моего твор¬чества, прекращенной статьями Горького, отводящими мне определенное и видное место в общем советском твор¬ческом литературном пр[оцессе]. К этому имею сообщить, что или вследствие ориентации Горького, или вещь моя сама за себя, повесть нашла себе сочувствие в ЦК партии: Культпроп в самое последнее