дают свои трели и есть среди них музыканты отменные: одна трель от всех
отличается.
Под плахами у ручья наконец-то появились черви, значит, коро пойдет налим на червя: так это сходится, что, когда черви показываются, с полей бежит мутная «земляная вода», и в мутной воде налим вылезает из норы и хватает червя.
Поэзия того, что есть или должно быть, или возможно.
А то может быть поэзия того, чего нет и не может быть и невозможно.
Жизнь зайца.
Где ел, там и ходил.
9 Апреля. «Рвы и камушки» (14 квартал).
Вчера к вечеру три четверти неба закрылось теплыми облаками, и от этого тепло сохранилось на всю ночь (+3). Утром был ничтожный мороз, и потом вышел день хотя и не совсем солнечный, но самый теплый из всех.
Муравьи, предчувствуя тепло, в эту ночь не убирались в глубину и толстым слоем перележали тонкий утренник.
Никогда не увидишь в Германии, к чему приходит дерево, если предоставить ему расти себе самому.
Червяк уже есть под камнями и плахами, но червяк слабый, собой еще не владеет. Вот еще две-три теплых ночи, два-три красных дня, и налим вылезет из норы и пойдет на червя. Налим тоже тепло любит.
Водолюб вышел наверх.
Леса раньше были такие высокие, ровные, на охоту пойдешь, и голова закружится. Теперь зверь и птица скрываются, а тогда, бывало, на чистом месте встречаешь.
^ веч. мы в Загорске. Разрешение охотиться будет лишь завтра. Собираю Петю в Москву: на 10-е и 11-е. Уедем обратно и-то утром.
и Пете в Москве: 1) Компас. 2) Уплатить 330 руб. в Жилищ- е —во и осмотреть квартиру. 3) Купить бинокль. 4) Блок- паг) 4 ^В°И книги< 5) Пульки. 6) Конверты. 7) Огневу. 8) Ап- Рат и кассеты и пластинки. 9) Часы, пленка, сапоги. 527 10 Апреля. «Власть земли» и «легкую жизнь» видно те перь на шоферах грузовых машин. Земля как грязь, как земля в цветочных горшках Успенского (его мистический нигилизм) включает и монархию, и православие, и многовековой быт народа земледельческого. Но где же выход? Возвращение — невозможно, цивилизация - гибельна. Выход: 1) мужество 2) учиться властвовать (людьми) Вечером явился из Москвы «отец с дочерью» и просидел 5 часов. Это один из моих читателей, разбитый вдребезги человек, ищущий в моих книгах и находящий целебное свойство. Что-то вроде «власти земли», проводником которой являюсь я (прочитать «Соки Земли» Гамсуна). Об этом надо подумать особенно. Между прочим, этот гость весьма близок к искателю (Горький), которого я хочу изобразить на Кавказе. И вот вдруг этот читатель-обожатель начинает тоже хвалить и Лидина! Жизнь похожа на взлет снаряда (тип всем Максим Горький). Значительным был разговор о Ягоде как некоей державе: уголовные преступления: разве не палач? север: гонимые матери с младенцами и все, что мы видели в Соловках, и статуя на канале и трупы в лесах — всё Ягода! Страшно за совесть, как она притупилась, как мог вынести все это человек! В конце концов гость подарил мне страницы из своего дневника о мне и очень робко, но ясно выразил свое желание, чтобы я написал «городской роман». Называет себя он инженером, хотя ничего не окончил, подозреваю, что живет изобретениями, вроде Острого. Явно — жертва времени. Начинаю понимать возвеличение Горького: он есть гений этих людей. Этот расстроенный человек не первый, кто врывается в мои дом чуть ли не силой и с каким-то вызывающим правом говорит: «я — читатель!» Чуть-чуть напоминает то время, когда нищие, калеки, убогие были помещены в Черниговский скит на место монахов, и они тоже требовали себе прав. Такое сравнение напрашивается от какой-то обязательной психической болезненности моих читателей, припадающих через мои писания как бы к самой матери-земле <загеркнуто: нищие с пре- тензиями>. Надо необходимо-необходимо выработать себе короткий ответ на все их вопросы, начиная, конечно, с того. «Спасите меня, я хочу застрелиться».
528
И Апреля. Утром опять морозик. От вчерашнего читателя сегодня туман в голове и нервное расстройство. До обеда про- и^о время кое-как. После обеда начал вырабатывать дневник Ш машинке. Приехал Лева и убежал на тягу. Потом явился Пе- На пошла кутерьма сборов, и в 10 в. мы вернулись в Териброво. ’ Тревожные вести из Москвы: желают меня видеть Панфе- в и Ставский. Значит, хотят притянуть к какому-то делу. Но мне кажется, я больше теперь уже к «делу» неспособен. А что надо, по-моему, — это надо теперь устроить «союз русского народа» вокруг Сталина. Нечто вроде того и устраивают, наверно, эти Ставские—Панферовы. Надо быть с ними очень осторожным.
12 Апреля. До трех ночи не мог заснуть. — Это перекал. — сказал Петя. — Что это значит? — Не успел уснуть и стал думать, и как начал сильно думать, не заснуть: в голове перекал.
Утром лежал мороз. Скворцы сидели в теплом луче и лапками почесывали себе шею. На опушке леса послышалось бормотание тетеревов, там с опушки на озимь вышли шесть петухов и начали токовать и драться попарно.
На столбе межевом сидела пуночка белая и глядела в их сторону. Жаворонки вздымались и садились на зеленя. Где-то чибисы кричали. Прокричал барашком бекас.
Подошел конюх колхоза и на вопрос мой, где у них будут пахать, не мог ответить: 35 лет тому назад (когда мы начинали травосеяние с четырехполкой) начали четырехполку, привыкли к ней, а теперь из Александрова назначили 8-полье, и ничего в нем не поймешь…
Всматриваясь в лицо конюха, вернее, выискивая лицо среди лохмотьев одежды, серой изгороди, земли серо-желтой, вытаявшей из-под снега только вчера, — я понял, что работа моя «Дом» (= экология = греческое слово: дом, в котором живет человек = ландшафт) должна включать и колхоз, и канал, и Москву в моем соприкосновении с ней: мою новую квартиру.
Экология (по Геккелю) занимается «отношением животно- 0 к органической и неорганической среде, в особенности его РУжественными или враждебными отношениями с теми житными или растениями, с которыми оно входит в контакт». я Животное» пусть в моем «доме» будет человек, которого знаю из себя самого: я-сам — в отношении котооого Dac-
пРеделится весь «Дом».
529
Ястреб спугнул ток. Тетерева расселись по деревьям. Петя пошел к ним, я пошел по указу конюха посмотреть место тяги
В лесу ближе к опушке вовсе нет снега, но дальше снег распределен кругами возле кустов, на эти круги становится весело смотреть, кажется, будто съехались со всех сторон дружественными группками и, не сливаясь один с другим, оставаясь на личном своем иждивении, каждая группа вблизи другой расстелила свою скатерть и запировала.
Орешник везде над пирующими свесил свои уже золотые сережки. Там и тут стояли погруженные в зеленые подушки моха березы, такие белые в лучах, что больно смотреть. Липкий сладкий сок берез этих, вероятно, давал знать о себе мухам, и эти липкие первые дачницы леса летали, жужжали, садились: на каждой белой березе непременно сидела маленькая черная жадная дачница.
Деловая пчела летит так быстро, что, встречаясь с ней, слышишь, а не видишь, пропускаешь ее, как бывает на автомобиле, сам едешь быстро, и другой с большой скоростью встретится и прожужжит.
Зяблики рассыпались, будто маленькие каскады воды, падающие с уступа на уступ все ниже и ниже.
Беременный Заяц. На торфяном болоте поднялась утка, и вслед за ней чвакнул с плеском, выдрался из куста и взлетел селезень. Пара бекасов металась вверху, раскатываясь барашками, с опушки, с поля доносились песни жаворонков, вопросы чибисов: «чьи вы, чьи вы?»
С великим треском по тонкому льду, сохраненному в древесной тени, с плеском на лужах вскочил и понесся возбужденный заяц. <Приписка: Я успел узнать, это была беременная зайчихам Но вот именно этот заяц подсказал наконец-то мне то самое главное, что было бесконечно значительней всех этих звуков весны: ведь заяц, перед тем как я взбудил его, лежал и молчал. Быть может, это даже была беременная зайчиха? Когда стихли эти звуки от зайчихи и наступило молчание, то открылась моему слуху вся сила огромного молчания, всеобщей тяжелой беременности среди незначительных звуков лесных и полевых самцов. <приписка: Лягушки> 1-е урчание лягушек: вспомнилась обмерзшая лягушка: нос из воды и выпученные глаза, вспомнился рассказ о теплой воде: вода теплая прибыла за день, лягушка вылезла на берег, вода спала, лягушка замерзла. <На полях: Дом беременной зайчихи.>
530
гт явление Василия Алексеевича: шепотом: «сами того хо- (тайная мысль — потому шепотом); «как чумные» (водку пьют, а там семья голодная).
и Мороз. Рассказ о Морозе: теплая вода прибыла, н7лягушка решилась вылезти на берег, другая издали смот- ла на нее из воды, завидовала и не решалась. Мороз схватил кутрУ: лягушка на берегу оцепенела, а другая в воде: один нос и выпучив глаза; вода сбежала, воздух вошел под лед, появились блестящие белые цветы.
Пришел Василий Алексеевич, счастливый человек, единоличник, их три: Григорий Конст. остался по гордости: был в германском плену и возымел презрение к нашим: суденышко сделал немецкое и сапоги-снималку; Василий же Алексеевич сына имел в НКВД и благодаря ему удержался. Весна такая чудесная, В. А. весь день с лопатой, от него, как от маленьких детей с воздуха, в доме пахнет морозом и солнцем.
— Счастливый вы человек, Василий Алексеевич! — Тс! — воскликнул В. А. весело и — Тс! — пригласил к молчанию. В то же время пальцем одной руки коснулся моего локтя, а другой поднес к губам. — Щелков Андр. Ив., вот точно такими словами говорил: «Счастливый ты человек». Тс! повторил он тихо: фабричка была у Андр. Ив., дом в Москве, а я в швейцарах у них. Бывало, в театр соберутся, бриллианты, бархат, блеск! А из театра знаете как было: прежде чем спать лечь, ведь непременно кофе напьются, без кофею спать никогда не лягут. И вот раз проходит А. И. через швейцарскую и говорит: «Счастливый ты человек!» <Приписка: В чем же дело?>
Счастливый человек и «они» (колхозники: тут шепотом, оглядываясь, как птица, в разные стороны, как скворец).
— Он ведь пьет на последнее, а дома есть нечего, семья плачет, он пьет как чумной. — Проделав все сложные обезьяньи и птичьи жесты, поминутно оглядываясь на дверь, он прошептал мне с губ на губы свое таинственное и бесповоротное заключение: сами того хотят (т. е. если он счастливый, то этим 0 язан себе, а они достойны своей жизни).
Бекас. Лучи вечернего солнца снопами бросились вниз, и в
х РасЦвеченных облаках вздымался и падал токующий бекас.
^Мщищние. Самки сядут на яйца, самцы веселей будут петь. ПонЧем °ольше будет веселых звуков в лесу, тем сильнее для ающего будет выступать и значить сила молчания. Не
531
тем ли и в поэзии сильно слово, что открывает
