нам силу мо чания. л’
Самец лучше всего поет, когда самки уж больше нет для не го: она сидит в молчании. Так точно и Берендей рассказывает- по слову его надо учиться вниманию и участию. А иные приходят к самому Берендею и просят научить их говорить так же красно, как он… Другие, привлеченные словом, просят у него жизни…
Березовый сок и месяц. Я пришел на большую «красивую» поляну (почему красивая? потому что правильно круглая, обставленная ровным молодым лесом).
Молчание было такое, что кровь звенела в ушах, изредка и незначительно и обрывочно посвистывали певчие дрозды. Я уже начал было искать на небе первую бледную звезду, так примечено: если до звезды не полетели, то уж и не полетят. Вместо звезды на глазах моих «из ничего» народился месяц тоньше соломки, острее иголки. И в тот самый момент, когда я нашел его, на все молчание раздался всеохватывающий хрип вальдшнепа. Я стал на его пути, но обратно он вернулся по…
Птица с ликом девы. Наши хозяева, коренные местные люди, не только никогда не видали глухаря, но даже не могли себе представить, чтобы в нашем лесу могла жить такая огромная птица. В лесу, однако, они допускали чудеса, и для них этот убитый нами глухарь был как если бы мы встретили там «птицу с ликом девы»: поэзия ведь и есть кладовая чудес для неверующ ших. Нам поэзия, но хозяевам чудеса оставались в лесу. Они, конечно, и ахнули и подивились, но далеко не как если бы я неверующим встретил в лесу птицу с ликом девы… <Приписка: (Счастье невежества) и поэзия создает счастье.>
Быстро окинув глазом всю роскошь сине-зеленых переливов брачного наряда огромной птицы с большими красными бровями, хозяин взвесил ее на руке, передал хозяйке, она тоже взвесила и спросила его:
— Больше! — ответил он ей.
И потом мне:
— Вот что бывает в лесу.
Вечером ходили на тягу (Филимоновские места). Земля на^ столько оттаяла, что Петя заложил первую свою банку для по
532
и землеройки. Когда он копал в большом лесу, я пришел на ИМ е место в мелятнике и дал ему сигнал манком кряквы. Сей- СВ же кряква отозвалась. И в тот же момент потянул первый
вальдшнеп (7 веч.).
Вслед за тем крикнул филин, и Петя ему отозвался. Филин ^л приближаться… Пете удалось найти сегодня первое дупло дятла. Это дупло легко находить по посоркам. Другая дупля- ная птица филин кричала, значит, и ее найдем. Так началась работа. Стрелял по двум и промазал. Петя стрелял по четырем, взял двух.
Петя хорош тем, что легко дает себя подхлестывать: чуть тронешь вожжой, он и бежит.
14 Апреля. Поля славян. Поля большого колхоза Терибро- во, когда оглядишься, — просто поляна в холмистом лесу. Очень красиво глядеть из середины этой большой поляны радиусом в версту: так спокойно становится, когда любуешься волнистой линией пересекающихся лесных холмов. Леса вокруг еще темные, но уже наполнены соками и как будто дымятся весной. На небе синие рыбки тесно друг к другу, и там токует бекас.
Наша дорога полями в лес задерненная, не мажется, на ней шесть темных полос: две пробиты колесами телеги, одна серединная протоптана лошадью и две по сторонам, вперед и назад, справа и слева — следы ног человека.
Я делал снимок уродливой березы на опушке возле временного ручья, она мне напомнила нашего калеку «Деревянная нога». Еще я снимал Петю, как он проводит мышиную траншею: трудился он три часа, а ее водой залило. Во вчерашнюю банку попалась мышь неизвестной породы с большими ушами. К сожалению, мышь не донес до дома, потерял.
Пробовал снимать живые скелеты деревьев, пока они еще не оделись листвой, цветы орешника. Сегодня именно тот пРаздничный день Апреля, когда снег сошел и в лесу и орех Раскидал везде золотые сережки среди надутых шоколадных почек.
Еще снимал одну скатерть под ореховым кустом, одну бере- У. погибшую от ели и расклеванную дятлами. Обошел весь Русом «филимоновский» участок.
р
и того кРая слышно, рубят лес, а с этого мы разыскиваем
Мечаем гнезда дупляных птиц (дятла и совы). Звук топора
533
и пилы больно приходится по сердцу, но я не даю ему воли и говорю: — Рубите, рубите! — Правда, ведь не разбойники же рубят, наверно же ведь надо сейчас рубить леса, придет свое время, и будут, как в Англии, сажать молодые деревца, лечить и ухаживать за старыми. Тогда можно будет и пожалеть дерево, а сейчас это неуместная жалость. — Рубите, рубите! — Визжит пила, стучит топор. И падает с треском дерево. Вот у большой много опилков, это дятел долбит себе гнездо. Вон ворон с тревожным карканьем носится в небе, — такой умный и мужественный самец! Его самка уже кормит своих молодых слышно, они пищат в гнезде. Но ведь рубят же лес! Они на это не смотрят, дятел долбит, ворониха носит червей. И они придают нам мужества: пока до нас дойдет, мы успеем сделать свою работу и, может быть, по этим материалам создать лес, который невозможно срубить, лес, через который люди научатся беречь и охранять земные леса. — Рубите же, рубите! возможно, мы и успеем. Пестрый дятел, черный ворон! будем жить по завету царя Берендея: помирать собирайся, рожь сей! — Вот недалеко грохнуло дерево, можно без опасности туда подходить. Там двое пилят.
И вот она, благая весть: они лес не рубят, они выбирают сухие деревья…
В 11 д. услыхали близкое семейное токование, в чаще на маленькой полянке разливался довольный петух, окруженный тетерками.
Шел бесконечной просекой с цветущим орехом и пением зябликов, с белеющими скатертями неведомых гостей. До того хорошо, что за отсутствием людей заговорил сам с собой. И вздрогнул: вижу, рядом черный свидетель стоит. Тут же и успокоился: свидетель был пень. Так бывает тоже страшно, когда едешь раздумчиво по речке один. Бывает, коряга из-под воды силой неровного течения то выглянет, то спрячется, на коряге, бывает, сено нависнет, сухая трава обмотается — длинная борода и выше вроде как бы лицо с рожками, и то выглянет, то спрячется <Приписка: (Водяной)>.
Колхозники начали пахать (у них связь с землеройками, вот оно откуда пошло). Сеноставцы: звери (справиться).
Дом. Тот маленький дом, в котором мы рождаемся, разру- шается со временем, как и гнездо у птиц: птенцы вылетают на большой простор, предоставляя гнездо дождям и бурям. Взрос-
534
„ человек должен непременно достигнуть такого простора, ЛЫ^ы тело свое почувствовать вместе со всей землей, ее возду- ЧТ^ светом, водой, огнем, населением как свой собственный
доМ^’ если науке даже тесно стало исследовать в лабораториях обитателей земли и она теперь хочет заниматься их домом /экология), то и человеку пора бы перестать вертеться вокруг себя и посмотреть на свой дом.
Показались бутоны волчьего лыка, выперли из-под земли красные иголки конского щавеля, вечером летали какие-то небольшие ночные бабочки, жук какой-то вился возле березы… Вот бы только одна совсем теплая, без всякого мороза ночь, один хороший теплый дождь, и тогда сразу все закипит: лягушки, птицы, трава и цветы.
Вечер прохладный, но тихий. Вальдшнепы плохо тянули, зато хорошо перекликались совы <приписка: по холодку>.
Некоторые птицы с вечера долго не могут уснуть, и все-то им не сидится на месте: в тишине отчетливо слышно их перепархивание <приписка: (средние этажи)>.
Так хозяева мои от птицы с ликом девы выразили свое удивление лишь восклицанием: «4 кило!» По-видимому, нет в народе и даже в ребенке того «младенческого» «первого» взгляда на мир. Скорее это свойственно тем, кто скучает по своему младенцу…
Змеистые каналы на поверхности земли делаются не только землеройками: крот, полевка.
Петя ходил в Корелы пробовать уток. Там болото, оказалось, еще не оттаяло. Петя сделал себе шалаш, стал дожидаться. одна утка хорошо кричала. Вдруг на кончик ствола что-то капнуло, он стер. Скоро опять капнуло, и когда стирал, ему капнуло на нос, а небо такое было чистое, что видно было, как уродился месяц. Петя стал следить за каплями сверху и по- 0ЯЛ* опорной веткой в шалаше была березовая, и это капал из Дного обломанного сучка березовый сок.
ботНочью ^етя опять хотел идти на глухарей, но я восстал: ра У не сделает, а потом я виноват, что завлекал охотой.
ное ^пРеля. Утро с легким морозом, но холодное и смущен- 3зеда!Н°ГО °^лаков и сквозь них не очень теплое солнце. Меня ла тоскливая мысль, что я своим художеством не воспи-
535
тываю, а порчу своих детей, что они разлениваются возле мое го счастья, что я утонченно пользуюсь их обществом, чтобы не быть одному, и что в этом скрывается мой эгоизм. Я даю себе слово совсем не пользоваться Петиными услугами, как можно меньше отвлекать его для охоты и жить как будто я один (это очень надо!).
Я прошел путь влево от Взвозовской реки до Взвоза, вернулся по шоссе. Тетерева плохо токовали. На горячей опушке видел первую совершенно зеленую травку (пучками на старой листве). Спускался к реке по такой круче, что вспомнил Кавказ. Снега не было, но под мохом был лед, легко можно было слететь вниз. Мрачно было в этом еловом лесу, невесело было во мне: вместо зеленых этажей леса с такой сложной жизнью, что никто из ученых и художников не мог дать ее соединенной, я видел только стволы серые и пронзительные сухие пики. <Приписка: (Упадок: не вижу в лесу ничего.) >
15 Апреля. Легкий мороз, потом чуть крапанул дождик, и опять голубые рыбки на небе и сквозь них солнце.
Петя убил глухаря. Я неохотно скрадывал тетерева. Показались синие подснежники в лесу, в большом числе. В полдень пастух заиграл на жалейке очень хорошо, а когда вдумаешься, как настрадались люди со скотиной, то открывается в этих звуках большая радость.
Вслед за этим погнали скотину.
Утром пахали, и перед выездом бабы очень ругались…
Ручей. Петя рассказывал, что он услыхал песню глухаря возле ручья. И когда глухарь замолчал, он подумал, что этот звук от ручья исходил. А это действительно так постоянно бывает, что о чем думаешь, о том же и ручей говорит.
Вчера я думал о «Доме» и моих «читателях»: они именно затем ко мне приходят, что хотят вернуться домой, как и я сам когда-то сумел вернуться. А Горький, конечно, потому и понял меня и дорожил моими писаниями, что в душе тоже стремился «домой». В этом заключается и поворот к «счастью». И в этом «современность» моего «Дома», как в «Корне жизни» «строительство» было его современностью.
Мучусь своей отрешенностью от литературного общества, злюсь, обижаюсь своей оставленностью, но в конце концов хочу оставаться каков есть… и как оно есть.
536
«Счастье»
Максима
