Горького: наивное счастье, как оно
вляется мещанину, идущему по лестнице науки: мои npefKyneU как Уважал нзуку! Горькому удалось, а последующим не удастся…
<На полях: собака бродячая>
Вальдшнепы тянули, но место плохое было, и это ружье в моих руках бьет плохо.
Пруд еще не совсем растаял, а лягушки на закраинах высунулись, урчат вполголоса: кажется, будто на шоссе вдали тыся- ча телег.
16 Апреля. В сюжет «Лес» ввести: что мальчишка утащил у охотника дупло, скворечник. Охотник пришел к нему, застал, _ как он разломал, и усовестил: «Что мне он (скворец) за лето натаскает?» Мальчик пошел в лес за дуплом и заблудился.
Кило Мишек 33-45. Печенье 11-60. 3 коробки пастилы 14.45.
18 Апреля. Ветер при солнце очень сушит. Очень тяжело думать, что если весна пройдет как зима (без снега), как перед тем лето без дождей — мы погибнем. Тяжело думать особенно потому, что слишком заносчиво относились ко всему, что не в «плане». И вот план, а без сапог ходим, план, а нет частей для машины, все решительно, и сапоги и части, жрет «военвед».
«Пионер», по-моему, хорошо движется. Павловна хорошо убрала садик. Я думал сегодня о семье Фаворского: хаотичны, простодушны с виду и эгоистичны — вследствие своей хаотичности. Так и все на свете хаотичное, расхлябанное в существе своем, думает лишь о себе. Весенний хлам в лесу тоже торчит, все живет само себе, лезет, тычет в глаза: я, я, я! А вот как начнет с зеленью все прибираться торчащее, тогда другое дело. И так люди истинно культурные никогда не живут только для себя.
Их 6 Апреля. На тяге. Наблюдать, как природа хоронит сво- не^мертвец°в: старые деревья, пни, грибы (гриб из прошлогод- из i тетРадки)- Вспомнить всех знакомых мне обитателей леса ШасЬ И ФЛ0РЬ1, а также агрегаты и элементы лесного ланд- ли) 3 НапР*’ поляны, овраги, опушки, лесные просветы и да-
537
Выпь (бык водяной). Филин. Вальдшнеп, кроншнеп пель, бекас, гаршнеп (все это болотное). Лось, медведь, лиса, заяц.
Петя нашел землеройку с двумя ранами в голову: кто эт напал? 0
17Апреля. Ветер до 5 ч. Страхи за сушь. Пыль орехов Белка в зимнем меху. Позеленение лужаек. Черемуха. Жаба в ловушке. Вода в ведре. Смахнули дерево: вырезали дупло дятла. Гаечки. Начало дупл-гнезд. Скворцы. Гнездо белки. Дятел в короткой, распадающейся березе. Второе гнездо белки в полдерева. Сарычи (гнездо наверху). Где гнездуют зяблики? Орех в берестяной трубочке и паук. Дупло желны.
Копоруля = крот. Хомяк = именно крот. Не поглядел путем. Ермолка (Красный пламень). Есть человек, был — да помер! Василий Митрофанович Мамаев, сторож на ферме.
<На полях: В келье: тайна кельи пустынника.>
Когда опыт в человеке развивается быстрее соответствующей сердечной мысли, то получается человек практический, каких на свете огромное большинство. Но бывает, мысль нарастает быстрей опыта: это очень опасно: нет печальней ничего в человечестве, [чем] когда мысль уступает опыту, ради опыта приспособляясь… Зато если окрепшая мысль ищет подтверждения в опыте и быстро находит его, то такой человек идет прямо по головам «практических» людей, и в большинстве случаев они отдаются ему, даже и не подозревая, что он их видит насквозь, как человек в стеклянном улье видит работу пчел, всю насквозь.
(Начало от опоздания нашего в этой детской работе.)
<На полях: Берестяная трубочка.>
18 Апреля. На тяге. Зацвела ранняя ива. Утренний разговор с пильщиками + пораженцы: питаются обидами дикаря и от его раздражения ждали себе спасения. И по-прежнему ждут. Да здравствует Сталин, пока нельзя на этом месте быть милостивым.
Итак, почти одновременно зацвела ранняя ива и полным голосом запел певчий дрозд, заволновалась поверхность пру дов от лягушек.
538
Мысли о Глебе Успенском при чтении «Соки Земли».
Явно что до нас никому нет дела, и спрашивать не с кого: живи сам.
Верхний этаж самый чудесный, там солнце, но там же и ястреб…
v Осина своими гусеницами закрылась не хуже, чем листвой.
Со вчерашнего дня певчий дрозд занял свою вечернюю высоту.
Пильщики-дятлы.
Ночью до утра земля остывает и бывает свежо. Но в лесу, конечно, остывает меньше, и скоро в лесу становится как в парнике.
Мать моя была жизнерадостная до крайности, и сильная, и умная, и деловая, и делала много добра, но при всем том она несколько боялась этической глубины, заглядывая туда, смущалась как ребенок и при разговоре об этом даже иногда и краснела в свои 70 лет.
Эту робость и некоторую растерянность в этических мотивах я от нее унаследовал: смущают какие-то «настоящие» люди, а может быть, их таких вовсе и нет.
Пока я не изберу ее (березку), трудно подозревать в ней душу: до меня тут был хаос… и бездна. Но как только я стал избирать и называть и радоваться: душа появлялась, и я искренно верил, что в этом деревце жила своя Дриада — душа дерева.
Я даже не могу сказать, дерево ли от меня оживало или я оживал и начинал понимать душу его.
В былое время прекрасные люди бросали свое прекрасное положение и уходили на моральный подвиг в пустыню. Почему бы мне не уйти от мишуры себялюбия литературного и не уйти в мир детства.
План — это условность, не всерьез же план: спроектировал, все чтобы вышло по-нашему. Это невозможно, и вот как раз самое невозможное было принято для выполнения. И что ходило — за это давали орден, а что не выходило — припиши вРагУ» искали врага, находили подозрительных и ис-
орг^ 0КтябРя в 8 час. вечера Клуб Писателей и Гослитиздат анизуют встречу писателей и редакторов.
539
19 Апреля. У Левы нет времени — это значит, человек о беспорядочный, не умеет работать, и это приводит к себе- ни для кого другого нет времени, кроме как для себя. Даже матепи не находит времени найти доктора.
Даже вода волнуется — вот как завозились лягушки. И разбрелись всюду, что ни шаг, то лягушка.
Ландшафт: густые зеленя на косогоре, а на самой горе вверху березовый лес, весь шоколадный от почек, и среди берез много осин, и на осинах издали по цвету узнаешь их цвет: гусеницы.
Тяга: 4 выстрела — 3 вальдшнепа. На небе довольный цвет.
Пильщики-единоличники: я издохну, а слово мое не умрет, слушай, папаша: земля перестанет рожать, избы повалятся, крапива вырастет.
Уроднение пустыни основано на том, что птицы и звери держатся своего ареала, а со стороны кажется…
Вчера вечером (см. описание начала буйства весны) Петя заметил беготню землероек и писк их.
Человек ниже дерева и все дерево видит лишь с поля: когда он ходит в лесу, то ему привычно видеть, что под ногами и что в среднем этаже. Вершина остается неосмотренной, и оттого часто глухари срываются, когда охотник под самим деревом. Надо учиться ходить по лесу, оглядывая все дерево снизу доверху.
Стоит присесть в лесу на полчаса, как начнут показываться существа, живущие тут где-нибудь около постоянно, оседло (в своем ареале).
Сегодня на свисток, кроме рябчика, прилетела ореховка, та самая, у которой 4 яйца (сегодня у нее 4 птенца с огромными ртами), прилетели гаечки (местные), дятел местный. С большой высоты на пищик спустился ястреб-тетеревятник, парил на месте, разглядывая рябчика, и, заметив меня, бросился как угорелый. Этот ястреб облетал тоже какой-нибудь известный ему район.
Мы глубоко ошибаемся, считая в большом, мало известном нам лесе каждое встреченное в нем существо представителем этого большого леса: оно представитель лишь небольшого участка. И картина совершенно изменится, если мы каждое лесное существо включим в его ограниченную среду с мелкими скре-
540
и интересами участников. (Так надо сделать в рассказе щенны леса>>; в рассказе лес из большого неизвестного во «Пионер дания деЛается своим.) Однако, изучив ареал, надо время к посредникам между ним и большим лесом: мигрирующим зверям и птицам.
Лесные Сизифы (пильщики): они говорили о себе, что «мы, ало выглядим все и выгладим все на своей полоске и доз- аемся.’в чем она нуждается, а трактор пропускает…» Так и дома в колхозах, которые взяты у кулаков, везде покосились без поизора… Хозяин, бывало, знает все в своем доме — это свой дом, и он делает для себя, а выходит для дома. Теперь же делается только, чтобы выходило хорошо для слово-печати. (Мое слово бессмертно — а слово-печать: ложь.)
Может ли мир обойтись без крестьянина?
Утрата земли возмещается спортом и физкультурой приписка: и мещанством… >
Осина и дятел. Сегодня мы нашли нетолстую осину, по стволу которой распределялись углубления до сердцевины, сделанные дятлом <приписка: как на свирели>. Срубив эту осину, мы все поняли: снизу внутрь этой осины вошел червяк и сверлил ее. Дятел понимал, что внутри осины червяк, вероятно, по звуку. Он, как доктор женщину, выстукал, выслушал осину и стал делать операцию: раз просверлил — низко, два — все низко, в третий раз просверлил повыше, попал, извлек червя и спас осину, совершенно как доктор спас бы женщину…
— Дятел — это доктор леса, — сказал я.
— Какой это доктор, — ответил Петя, — ведь ему бы только червяк, все его дело спасения из-за червяка.
~ Червяк, — ответил я молодому человеку, — каждому нужен, каждый хлопочет из-за своего червяка, а выходит по-разному: один спасет, другой губит: там и тут все равно из-за своего червяка. Дятел, по-моему, спасает, дятел истинный доктор леса.
Осина своими гусеницами закрылась не хуже, чем листья-
• И когда тетерев прилетел и увидел, что на дереве густо, он ^пробовал, не выбирая сучка, сесть в густоту, как при листве. Не Эти гусеницы осиновые — чистый пух и только оказывают g плотную густоту. Тетерев, конечно, сразу провалился и стал раз НсиРовать крыльями. Потом он, упрямый Терентий, еще
попробовал сесть в густоту, еще раз провалился. И после
541
того наконец-то перелетел на березу, под которой стерег е Петя с ружьем <приписка: стоял наш шалаш>. ег°
20 Апреля. На тяге. Душа березы.
Тихий, теплый вечер с зеленеющей травой и цветами ранней ивы. Как хорошо! Вон стоят избранные мною сестры березы, совсем еще молодые, в два роста человека, вместе рядом растут как одно дерево. Каждую веточку избранного, облюбованного мною дерева я осмотрел и всю сеть тончайших веток на фоне неба вижу как книгу, которую можно бы читать как историю местного края. До того я сроднился с этим деревом что в голову приходит вопрос: «Да неужели же у дерева нет своей души?» Перекинешься к душе человека, и мысль о душе дерева становится нелепостью, поэтической условностью: не в березе, думаешь, душа, а во мне, я избрал ее и одушевил.
Так, бывало, расставшись навсегда с возлюбленной, через многие годы удивляешься своему увлечению и начинаешь догадываться, что не было ее, а был я, наделивший ее своей собственной душой. <Приписка: в молодости в увлечении... А потом пройдет увлечение то, и видишь,
