что ничего там не было, а это я сам от себя наделил качествами.>
Так бывает, когда все пройдет, а когда любишь, то веришь, что и у возлюбленной и у березы есть своя душа непременно.
<На полях: NB. С точки зрения государственника душа челове ка мало чем отличается от души дерева.>
Моя мать была жизнерадостная до крайности, сильная, умная, делала много добра. Странно было в ней, что при всех своих достоинствах она робела этической глубины и в свои 70 лет краснела, вперед теряясь перед сложным вопросом этики. Эту робость и растерянность я получил от нее по наследству, мне все кажется, что существуют какие-то не как я, а «настоящие» люди. Возможно, что их вовсе и нет…
<На полях: Сегодня мне как-то не по себе.>
21 Апреля. С вечера тишина прошла через всю ночь Д° утра, и потом опять подул «изнойный» ветер. Собираемся ехать на Кубрю за щуками и налимами.
Говорят о логике фактов, логике вещей, очевидно, понимая под «логикой» принудительную силу этих фактов, этих вещей.
542
земли, государства, машины и т. п. Наш крестьянин
к к принудительной силе, или «логике» земли.
ПР По-ВИдимому, должно привыкнуть и к логике машины так, бы машина человеку стала как земля с ее принудительной чТОлой но привыкание это очень медленное, потому что <за- С пкнугтю: дикарь> сын землероба, переходя от земли к маши- не считает ее источником незаслуженной свободы. Машина ля него как своеволие, и он не хочет считаться с ее принудительной силой: «что мне Форд, у меня свое зажигание!»
В машинной культуре господствует план, тут нужна ясность или «объяснение», связанное со словом. В земледельческой культуре нужно больше молчать, при-слушиваться, при-смат- риваться, тут «ничего не поделаешь». Машина, как власть земли, есть власть человека… Кто хочет понять время у нас, тот должен понять переход от земледельческой «власти земли» к «власти машины».
Культурный человек — это не кто поставил на подоконник цветы, а кто, поняв принудительную силу нового времени, выполнил в этом отношении свой долг и сделался со-временным человеком, хозяином механизмов, как был человек — хозяином земли. По образу и подобию того человека, хозяина земли, должен строиться новый человек, властелин механизмов.
Читаю «Соки Земли» Гамсуна, перечитав перед этим «Власть Земли» Успенского, и ясно вижу, насколько же выше, свободнее, легче, убедительнее искусство Гамсуна в сравнении с морально-народническим нытьем Г. Успенского. Понимаю себя в этом свете, свою глухую борьбу с «гражданской моралью», перешедшей в большевистскую литературную колбу. И вот сейчас глухое недовольство [собой] в отношении моральной чуткости понимаю как долг старому времени: плачу и плачу. Единственная вещь, написанная мною свободно, — это «Корень жизни». И надо в дальнейшем помнить, что сказать от Души, от себя самого и полным голосом — вот единственная м°раль писателя.
гах ^^пРелЯл Мы ночевали на Кубре на полуострове в кули- (nD ^еки* Звонкое, радостное утро. Первая настоящая роса валиЗНаКИ 66 ^етя видел вчеРа)* Рыба прыгала. На горе токо- обх ТетеРева: два раздутые петуха и шесть тетерок, один петух Дил всех кругом, как олень стадо важенок, встречал дру-
543
того, отгонял его, опять обходил, опять дрался. От всего уТп мне пахло медом, и это, может быть, и правда пахло, могл пахнуть: полный расцвет ранней ивы, — работа шмелям и пче° лам.
Поймано 2 налима, 2 головля, 1 плотица, ерш и окунек. Почти все налимьи донники в глубоких омутах — раки объели Налимы ночью теперь гуляют, и надо ставить на перекатах, где раков нет. Надо не прозевать скорый нерест плотвы.
Петя поправил меня правильно в отношении к Ноге: пусть будет товарищем, а не слугой, не надо развращать его подачками и оплатой услуг. Суровый, но правильный режим. (Петя и собак не прикармливает: «это нечестно — кормит хозяин», и собаки его больше хозяев любят). У нас хозяйство по эту сторону машины, у него — по ту. Ночью в силу этого режима мы спали в машине, Нога под машиной, мы плохо спали: коротко нам было; а Нога храпел. Мне было все-таки стыдно, и я в то же время понимал, что этот мой стыд и жалость.
В темноте Петя пошел проверить ток, я же провертелся до света, очень обрадовался пробуждению Ноги и, увидев, что он идет к реке за водой, крикнул: «Захвати чайник!» Он обрадовался «услужить», принес чайник, сходил за дровами, развел костер, повесил чайник. В это время солнце всходило на его стороне и встречалось с костром человека — удивительная, прекрасная встреча, я так любил ее всю жизнь. А на моей стороне было мрачно. Тогда я с чаем, сахаром, хлебом и маслом перебрался на сторону Ноги. Он мне кипятил чайник, подавал, я заваривал, наливал, и так естественно сложились древние отношения Дон-Кихота и слуги его Санчо. У него такой был голос, что я спросил его, почему он не пойдет в дьяконы… Он запел [громко]. Вернулся Петя и стал ругаться: сети поставлены, а они…
Петя с червяком в руке, с удочкой, распутывающий сеть -* это рыба в воде, землеройка в листве, и что-то во всем муравьиное: бесконечное терпение и преданность делу. Не только уха или чай, он даже хлеба забудет поесть: лишь бы только рыбу поймать. У меня же при ужении рыбы все-таки, должен сказать, преобладает мысль о предстоящей ухе. (Было два рыбака, одному бы поймать и дальше он не думает, другой, еще ничего не поймав, мечтает о предстоящей ухе.) Смотрю на Петю, как он отдается рыбному делу, и сердце мое болит, болит о его аспирантской работе.
544
Смотрю на Деревянную Ногу и со скорбью думаю о себе: ую отвращение ко всякого рода физическим калекам и ЧУВ ga в себе этого не преодолею, хотя знаю, что в каждое ^°новенье я могу попасть в их ряды. Но мне кажется, я где-то мГ рИ себя чувствую в себе самом калеку, борюсь с ним всю В изнь. Мало того! все лучшее, что удалось мне сделать — написать книжку детских рассказов, помочь кое-кому и т. п., досталось мне именно путем преодоления в себе калеки, на себя как <загеркнуто: желанного мне> на приемлемого мной человека я смотрю как на горбуна: горбатого могила исправит, а вот я сам исправил себя и, будучи в существе своем невыносимо горбатым, смотрю на весь мир любовными глазами. Если я встречу такого горбуна, я обниму его обеими руками, потому что я сам хочу быть таким горбуном. (Отнести к Утру на Кубре и сюда же прежний его разговор о мамзелях, которых он прогнал.)
Калека. Если я содержу в себе калеку и огромную часть жизни своей отдаю на труд выпрямления своего горба, то какое же отвращение должен я чувствовать к тем, кто привлекает к себе сострадание милостивых людей своими горбами или прямо даже своим горбом спекулирует?
И вот еше смущение — живой человек, если только в опыте личной своей жизни хочет встречаться с моральными вопросами, а не в рассуждении, при каждом отдельном вопросе встречается с бесконечностью и тем самым, конечно, должен смущаться и перед этим теряться.
Вот именно этим смущением жертвы и пользуются всякого рода попы-морализаторы. Стоит жертве потерять страх и совесть, как она тоже начинает рассуждать о морали не хуже попа. Так, бывало, в гимназии окаянные мальчишки вступали в безбожный диспут с классным попом.
Некоторые говорят, что я делаю великое дело (М. Горький), и мне от этого становится очень хорошо, я сам до некоторой степени начинаю верить, что обладаю счастьем быть у великого Дела. Но стоит мне только подумать, что и я тем самым велик, к и дело мое, и доверие к сказавшему исчезают мгновенно, остаюсь воистину у разбитого корыта. Так непременно дви- ся всякое творчество, и отсюда можно понять, что должны ытывать истинно великие люди на своих юбилеях.
тье» ПОвести 0 М. Горьком («Счастливая гора») можно «счас- представить себе в преодолении калеки: с этого личного
183ак
3028
545
начать, тут источник оптимизма, и свое личное распространить на других (коммунизм). Горький, однако, в этой попытке счастьем спаять личное и общественное потерпел неудачу.
В рассказ о Кубре ввести собаку не «Рысь», а ту паршивую которая живет в овраге.
Вспыхнула в серых лесах ранняя ива — дерево, на котором цветы как желтые, пуховые цыплята. И еще другая ива, у которой цветы зеленые и кажется, будто вся она покрылась зелеными листьями.
Бездарность Ноги.
— Что ты орешь, — сказал я, — посмотри охотников и рыбаков, кто из них шумит и кричит, ты не рыбак, тебе надо быть дьяконом.
Начинают лететь майские жуки, значит, скоро пойдет го- ловль.
Мои гости: Птичик. самый маленький, сел на верхний палец самой высокой ели против вечерней зари, и видно, он пел, тоже славил зарю, клювик его раскрывался, но песнь до земли не доходила, очень уж мал он.
Позеленевшая дорожка кривоколенцем загибалась среди серых осиновых стволов по серому осиновому подстилу между длинными желтыми соломинами и метелками белоуса. По этому зеленому пути вышел линяющий заяц, белый в клочьях.
Певчие птицы.
Жуки, шмели.
(Надо выискать себе в лесу место, где оставаться часами и ждать гостей.)
Разве можно переночевать на новом месте и не унести чего- нибудь с собой. И особенно ночевать на Кубре на полуострове между ее кулигами. В этом месте, где мы ночевали, река круто повертывает и некоторое время течет в обратном направлении параллельно первому — через 300—400 саженей она как будто одумается, вспомнит и возвращается в том направлении, как надо: вот из-за этой одной ошибки Кубри получается на лугу два полуострова и три параллельных реки с шестью берегами, заросшими ольхой — поди вот в них разберись! Умный не сразу поймет, а глупый тыкается, один утопился.
546
23 Апреля. Пашут трактором… Вспахали. А сеют из лукош- ка В иных местах трактор рядом с цепами.
В ловушках сидят жабы, им теперь хорошо: жуки стали сыпаться в банки, очень много, тритоны.
Вчера чуть брызнул дождик, и сегодня опять сильный ветер пои солнце и хмарь в воздухе, затускняющая солнце. <3агерк- нуто: Говорят, будто это пыль из лесов, от корья, от осиновых Цветов.> Это «жгут сучки».
В ловушках стали попадаться полевки.
Заложили новую по другую сторону дороги.
Колхозники поражают своей откровенностью: прямо так все и выкладывают, как есть. Очевидно, условность разговоров о «счастье» существует лишь для Москвы и газет.
«Все как на ладони»: земля не рожает, потому что нет удобрения. Люди бегут оттого, что земля не рожает. Если чуть лучше, люди вернутся: тут все-таки повольней. Нет удобрения, и нет жадных к работе людей. Нога-то, оказывается, чуть ли не самый счастливый, он и
