огромную роль играет застопорка в писаниях. Как только напряжение переходит границу — клапан открывается, и все проходит. У меня сейчас явилась мысль написать Кабарду для МВО очень просто для чтения всего Кавказа. Это легко. Кроме того, зреет «Пионер».
Дела на сегодня в Москве: 1) Лента. 2) Анна Дмитриевна.
3) Замошкин. 4) Панферов. 5) Ставский. 6) Гиз. 7) Крестьянск. газ.
Березы распускаются, такие маленькие листики, что даже нет от них тени еще, только есть от них сень <приписка: не тень, а сень зеленая прозрачная между тобой и голубым небом>— стоишь под березой и чувствуешь, что под чем-то стоишь, под
552
сенью* стоишь под самой легкой прозрачной зеленой светящейся краской.
разговор с Серебряковым в ГИХЛе о себе раздраженный и гневный вследствие того, [что] меня «заматрицировали»: за 25 дет _ не предложили юбилей, нет ни одной монографии, ни одной лекции и никакой критики: эту тему развивал целый час После того перешел в «Октябрь» и развивал ее Панферову. Переворот литературы с самопоеданием. Предложение «Октября» с «заступничеством» есть большое событие, и надо отдать честь «Октябрю»: это единственный журнал, обратившийся не к марке моей, а к существу.
Вечером у Чувиляевых: начало устройства московского уголка (красн. дерево — 1000 р. задатка). Левины планы.
28 Апреля. Утро светлое, но холодное и тихое, преддверие майских холодов. Поездка в Загорск и потом с Огневым в Те- риброво. Перед тягой мы с Петей перешепнулись, чтобы гостям дичи настрелять. Вслух же говорили между собой о том месте, где вальдшнепов можно стрелять только на 70 шагов. — Нельзя же туда поставить гостей, — сказал Петя. — Ничего, — сказал Огнев, — мы попробуем стрелять на 70 шагов.
Перед охотой я похвалился своим ружьем, это правда неплохое ружье и стоило мне 3000 руб. Огнев ружья своего не показал… На тяге вальдшнепы летели очень высоко и быстро, мы с Петей по два раза промазали. Огнев же тремя выстрелами убил 3-х вальдшнепов, и когда, однако, пришло время чистить ружье, показал его: это было Перье в самом лучшем виде и стоило тысяч десять.
Говорили о целебной педагогической силе науки и о развращающем действии занятия литературой: там наука, тут «я», там принуждающая сила, тут свобода…
29 Апреля. Холодное, светлое утро. Диана пришла с глухарем. Я, уложив всех спать, отправился за грибами…
Трубочка бересты с орехом: это ореховка засунула орех (па- ук пеРезимовал). Ореховка могла украсть орех у белки в дупле, Дупло выдолбил дятел, и некоторое время жил в нем скворец, пионер именно искал дуплистое дерево. Орехи падали, их ло- ила с°ня орешковая, полевка.
НЫеК- мочальная кочка: прошибло зеленую траву: как зеле-
553
К рассказу «Пионер»: коряга в ручье, на нее навернулся ли шайник старой ели. И кто-то (может быть, сам охотник) у^ был на пути к пионеру, но, увидев голову в ручье, ушел: ИСПУ гался. у
Как выбивается из-под листвы папоротник: он кольцом совьется круглый и упрямым колесом этим упирается и поднимает листву. Лезет из-под преющей листвы сморчок. Опали чудесные желтые пуховки ранней ивы, и даже внизу на опавших цветах шмель что-то находит себе.
Чудесная поляна: ель обняла березу, и светолюбивое дерево должно было погибнуть, но береза обратила свои сучья к поляне, и эти ветви быстро потянулись вверх, и береза спаслась.
Хвощи высотой в палец, а видны, как целая большая елочка, и лучше, свежей этой зелени нет.
Зеленые сережки березы растянулись, и с ними темные колечки расползлись пятнами по всей сережке: маленькие пятнистые змейки.
Думаешь, Бог знает что лезет из-под листвы: так напрягается, так вздувает листву, а хватил за хохолок, потянул, и оказалось, там под листвой уже сготовилась вся в полности мать- мачеха.
Огнев рассказал о письме одного своего поклонника: «товарищеское письмо», оканчивалось «с биологическим приветом». А я на это рассказал: В молодости мне удалось одной простой женщине оказать одну маленькую услугу. Никакого романа у меня с ней не могло быть, и вообще я сделал это добро бескорыстно, случайно, нечаянно, левая рука не знала, что делает правая. За это женщина написала мне письмо, в котором на все лады благодарила меня, и оканчивалось письмо так: «в настоящее время и от сегодняшнего дня я вас буду считать своим ангелом…»
В то время я, конечно, все-таки более походил на ангела. И простая русская женщина хотела написать, что она меня хочет считать своим ангелом-хранителем. Так она хотела написать, а написала: …буду считать своим ангелом-телохраните-
лем.
Вечером на тяге было очень холодно. Огнев убил опять трех.
554
30 Апреля. На восходе лежал белый мороз. Но вскоре ста-
жарко, и было весь день очень тепло до тех пор, как последуй солнечный луч не стал медленно светлым пятнышком под- Н маться выше и выше по стволу. Когда белое пятнышко тепла, нередвигаясь по нагретой ушедшими лучами земле, подошло с^волу дерева, то ящерицы совсем голые, почуяв холод наступающего из тьмы хмороза, пришли с разных сторон к теплому и светлому пятну. Солнце в это время опускалось, и последний луч поднимался. И белое пятно на дереве поднималось выше. И ящерицы вместе с пятном поднимались все выше и выше.
Разговор с Огневым о невозможности чем-нибудь одним связать лесных зверей, птиц. Связь всего есть человек: он и свяжет. Так связались уже осина — (дупло) — дятел — белка (запас: у белки было два запаса: одно в дупле, другое в корнях) — ореховка (своровала) — береза — (трубочка: ореховка занесла) — соня орешковая.
И вообще экология есть учение о связях какого-нибудь существа с другими. Я: вам никогда не перечислить всех факторов, влияющих на жизнь того или другого существа. Профессор: а вам никогда их не связать.
Кто это мог ночью там и тут всковырять и взлохматить слежалую в десяток слоев осиновую листву?
Что произошло вследствие такого обнажения земли?
Сморчок лежал на боку, и рядом с ним клочок белой заячьей шерсти: это значит, заяц еще не вылинял и задел ночью сморчок.
Betula alba1 и береза такие же разные существа, как суровый мороз и низкая температура.
Папоротник в темноте под слоем в десять слежалых осиновых листов согнулся, как пушкинский младенец богатырь в бочке, натужился и круглой мохнатой своей коленкой поднял листву.
Ночью кто-то шевелил листву, ворошил, лохматил <при- писка: ставил лист на ребро (см. выше: сморчок, шерсть)>.
все^СИНа пеРе^олела свою гусеничную болезнь, как родила:
это внизу, теперь над сморчками, а сама в новых чистых
alba —береза белая (лат.).
555
серьгах зеленых, таких серьгах, что, пожалуй, сейчас не уступят даже и березовым. у
Опушка поляны: посередине распалась и сложила свои белые одежды береза, пень ее белый — одна береста, как воротник, а изнутри вырвался цветущий куст ранней ивы. Поляна была котловина, в ней застоялась влага и теперь распарилась тут на поляне жужжали громко насекомые, после морозной ночи [здесь] в тепле буйная жизнь. И тут в свете видно, как все спускаются и спускаются на своих парашютиках семена. И то бабочка, то шмель.
На опушке той же поляны береза вырастила ель такую сильную, что вскоре она стала выше своей покровительницы и затенила. Светолюбивая береза должна была погибнуть без света в тени выхоженного ею дерева. К счастью, вся борьба происходила на опушке, сучья березы один за другим из года в год тянулись к свету и наконец выбрались. А когда общая тяжесть всех сучьев на светлой стороне стала достаточно тяжела, то и сам ствол отклонился от ели к опушке на свет. Несколько в наклонном положении и с односторонними сучьями, но все- таки совершенно здоровая сильная береза…
Наука для поэта тем ценна, что указывает верный путь, чуть только сбился с чудесной дорожки, наука предупреждает: «уходи отсюда, здесь чудес не бывает».
Вечером на тяге в долине рождение месяца. Как из тумана нежно-зеленого выглядывают из березовых лесов темные верхушки елей. А осины еще серые, издали совершенно как дым. Чем больше надвигался вечер, тем больше мерк зеленый березовый туман и тем сильней распространялся осиновый дым, пока наконец на том месте не остался один только дым. Тогда показалась первая звезда и совы начали перекликаться между собой.
1 Мая. Совы и утром после восхода солнца изредка перекликались. Ужи для спаривания полезли на ветки деревьев. Какие роскошные дни стоят, но только очень сухо, и страшно думать о будущем, как будто, наслаждаясь хорошей погодой, мы отнимаем дождь у земли.
Набрал еще корзину сморчков: «Посырей, посырей, но не очень уж сыро, посуше, посуше, но не очень уж сухо». В страш ной тесноте осинника под десятью слоями слежавшихся оси
556
ix листьев родился сморчок. Но все-таки мы нашли его не Н°В мой-то ГуЩе, как будто он добился своего и, сморщенный В СТяжкого труда вырастания из тесноты, заслужил себе и не- » полянку, и солнечный луч. Рядом с ним выбился
D от и сразу же, как только выбился, оформился в маленькую Хпко-зеленую елочку. Тесно, червяк к червяку лежали осиновые семена, скорлупки орехов (так много ореховой скорлупы, как будто тут у белок, мышей, землероек и сонь были народные собрания). <Приписка: Есть сморчки: далеко видна белая ножка, а есть спустят свою сморщенную юбку донизу: ничего не видно. Я люблю...>
Самая злая неправда о природе бывает от самомнения плохо образованного человека: он ставит себя слишком высоко для того, чтобы считаться с какими-то зверушками, и оттого спешит объяснять их жизнь по себе, человеку.
…и вдруг я понял свое дело как науку связи между всем существующим.
Я шел в лесу, сокрушенно раздумывая о словах профессора, что собрать всех зверей в лесу, связать их в чем-нибудь одном мне никогда не удастся. В это время внимание мое привлек сморчок возле обглоданной зайцами осины. Странно было, что сморчок свежий, упругий лежал на боку: очевидно, кто-то свалил его на рассвете, может быть… Кто же это?
И вдруг неподалеку от меня вскочил заяц, побежал и на моих глазах повалил на ходу лапой другой сморчок. Мало того! возле своего сморчка я нашел клочок белой шерсти, значит, линяющий беляк не только зацепил за мой сморчок, но даже как бы для меня, в доказательство, оставил клок зимней белой линяющей шубки.
Так удивительно связались обглоданная ночью осина, заяц, сморчок, и над всем этим мысль моя о связи: я вдруг понял свое дело как науку связи между всем существующим и что такая именно и есть та экология: наука о едином доме всех су- Щсств, душа которых на земле собрана в человеке.
И, значит, если я хотя бы намеком в свой рассказ введу че-
Века, я могу все живые существа нашего леса собрать и соединить в одном доме.
хотелось написать «Пионера» так, чтобы каждое из Ща!ь CTB’ 3aTP0HyTbIX описанием, получило свою судьбу
