— вот тут Рутина собирает все «не хочется» и выставляет против Плана и его «надо» целую армию существ, которым не хочется действовать по плану.

Привычка — Рутина, и План: — навыки.

Рутина выводила на борьбу с Планом привычки, а План создавал армию навыков.

Раз есть план, то надо же и делать по плану, а то какой это план, если он остается без «надо»: план без надо — это мертвый план. Живой настоящий план как только родился в чьей-нибудь голове… (Зуек заметил это себе: План рождается в голове) немедленно превращается в дело. — Как же это план превращается в дело? — План расставляет на места материалы и людей — для этого нужна сила. Но раз сдвинутое тут и хочет дальше двигаться, и тут начинают действовать навыки, и эти навыки, как целая армия, выступают против привычек рутины. (Рутина имеет армию привычек, План — навыков).

— Что значит стойт. — говорил Сутулый, — и что значит движется — вот улица старого времени, по ней едут на извозчиках с скоростью 5 килом, в час, между повозками мелькает велосипедист с скоростью 10 кил. в час, и ему кажется, что он движется, а они стоят. А вот теперь автомобилист едет по той же улице с скоростью 30 километров, и шоферу кажется, что велосипедист стоит. Это называется темпом — у нас взят быстрый темп, и прежний темп, конечно, в сравнении с нашим — рутина.

— Рутина! — шепчет Зуек.

Ребенок все понимает, но по-своему, как, бывало, и я сам понимал. Но ведь и каждый из нас есть «я сам», и если обратится к себе самому и вспомнит, какой он был в детстве, то во многом он был богаче пониманием, чем стал потом. Помню, бывало, на Выгозере Старшие все занимаются полезными вещами: сиг ему нужен — он ловит сига, а зачем ему нужны жуч- ки-вертунки: играть ему некогда, и ему жучки-вертунки проходят без внимания. Если же нас, маленьких, коснется дело, то

782

мы сига не упустим, и, значит, больше понимали. Старшие только сига, а мы прихватываем и жучков-вертунков.

Так было с Зуйком и в строительстве узла, когда оно началось.

3 Ноября. Зашел в Сберкассу «Молодой гвардии», где я бываю в два-три года раз узнать, не перевели ли ненароком мне за что-нибудь деньги. В прошлый раз, три года тому назад, в этой кассе сидела молодая барышня совершенно одна. В глазах у нее была грусть, и, вероятно, под влиянием счастливой находки значительной суммы мне стало ее жалко, личико ее было такое милое.

— Вы здесь совсем одна! — сказал я ей.

— Да, я совсем одинока, — ответила она.

— Желаю вам, — сказал я, — выйти…

— Замуж? — поторопилась она угадать мое желание.

— Нет, зачем непременно выйти замуж, — ответил я, — выйти из одиночества, хотел я сказать.

С тех пор прошло три года. Мне захотелось купить одну дорогую вещь, и денег не хватало. Я вспомнил «Молодую Гвардию» и зашел туда. Что-то переменилось в этом доме, перестроилось. Сберкасса оказалась в большом зале, устроенном наподобие банка, с окошечками с надписями. Над одним из окошек была надпись «Сберкасса», в нем сидела та самая моя прежняя барышня и читала роман.

— Желаю проверить, — сказал я, — не поступило ли что- нибудь на мой счет.

Она, не отрывая глаз от романа, протянула свою ручку к окошку и расставила пальцы так, чтобы я мог в них вложить свою сберкнижку.

Я опустил свою книжку в пальцы с таким же чувством, как опускаю гривенник в автоматический телефон.

Получив книжку, она промедлила несколько секунд: верно, дочитывала, потом подняла глаза, и…

— Ах!

Она узнала меня.

— Как вы долго не были!

— Да, много воды утекло за три года, — сказал я, — вы тогда были в кабинке такая одинокая, а теперь какой зал, сколько людей! Помните, я пожелал вам выйти из одиночества.

— Эти люди, — сказала девушка, — ко мне не имеют никакого отношения, это все бухгалтерия, а у меня сберкасса: я по- прежнему в одиночестве.

783

— В одиночестве!

Она так располнела, и мне этому совсем не верилось, что она в одиночестве.

— Так-таки никого и не было? — сказал я с улыбкой.

И она с улыбкой опытной женщины ответила:

— Были, но все равно я в одиночестве. <Приписка: Замужем, но все равно: она в одиночество Помни! Надо помнить в лесах, что записывать надо наблюдения точные, т. е. чтобы все за себя само говорило, а не вытягивать из себя лирическую философию. «Черная слобода», «Кащеева цепь» — все это составилось из веры в чудо: что если нажать, то можно. И в этом теперь большевизм, и тем он отличается от Англии: революция и эволюция. И у Тургенева в «Нови» та же мысль-чувство: Соломин — это Англия — эволюция, Нежданов и др. — революция. «...и много было знамен». Но не было ни одного знамени, которое было бы воистину знамя и знаменовало собой внутреннее состояние души человека. Люди со знаменем были вне себя и говорили и делали что надо, вовсе даже и забыв то, что им самим хочется. Смерти, конечно, все живое боится и бежит от нее. Но когда надо постоять за такое, что больше себя — есть это! — человек, охваченный смертью, говорит: помирать собирайся — рожь сей! И сеет ее для тех, кто будет после него, и так подает руку другим, и по мостику своего жизнетворчества, как по кладочке, над смертью, потомки переходят в жизнь будущего. 4 Ноября. С утра поехал в Загорск и вечером занимался. 5 Ноября. С Огневым и Яловецким и Петей гоняли зайцев, убили трех, Трубач гонял никуда. Зато хорошо выпили. 6 Ноября. Утром строил «плотину» и ввел в психологию строительства новый этап «Чан», в который должен упасть со своим «хочется», умереть в «надо» и воскреснуть вождем народа... Лева приехал. Ему для ребенка от редакции «На страже» подарили танк, а Галине — поезд. Он делает вид, что очень охотно едет на демонстрацию. 784 Читал газету о врагах большевизма, троцкистах и бухарин- цах. Думал о своей плотине: что... 7Ноября. Вставая, — первое: завожу часы. Сегодня, заводя йх, думаю о человеке, который, положим, четверть века, вставая с постели, заводил свои часы. И они в хороших руках, хорошей марки, скажем, мозеровские, четверть века верно шли. Так вот, будет ли счастлив этот самый пожилой гражданин, если его облагодетельствуют часами с месячной заводкой? И будет ли тоже соответствующе осчастливлен молодой гражданин месячным заводом, если он не имел часов и не знает никакого другого завода, кроме месячного? Нет, конечно, ни тот старый, ни этот молодой гражданин не оценят прогресса, не будут восхищаться и удивляться ему, напротив, возможно, что старый даже будет ворчать и уверять, что часы с ежедневной заводкой приятнее и создают человеку дисциплинирующую этику. Молодой же, получив часы и не зная прежней дисциплины при заводке, подумает, может быть, что так и вообще по-настоящему надо пользоваться в жизни готовеньким, и особенной радости, соответствующей удивительному изобретению, не почувствует. Ночью читал Некрасова «Рыцарь на час» и восхищался. Мне вспомнился тот человек, о котором я думаю в последние дни: человек, в несчастиях нашей советской жизни радостно крепнущий духом, независимый от внешнего мира (Шики, Аксюша и др.). Вот настоящие большие поэты наши и были именно такими людьми. Пусть формально будет такой человек даже и пессимист, вот именно такой пессимизм у него будет лишь формой, внутри же себя в истоке своего творчества, тем самым существом в себе истока, — он оптимист. И Горький знал этот источник («гео-оптимизм»), пытался даже рационализировать его, использовать для государственного оптимизма. В одной маленькой редакции корректорша заметила в корректурах праздничного номера страшную ошибку: в слове Сталинград было пропущено р, отчего выходило не град, а гад. Обрадованная тем, что она нашла такую большую ошибку, она, конечно, подумала о премии, как это всегда бывает в редакциях. За ничтожную ошибку получали корректоры премии, что же должна получить она! В мечтах о премии она разболталась об этом в редакции и вместо премии за болтовню была убрана: вовсе исчезла... И это правильно сделано, помолчи она — эта характерная черта времени не попала бы ко мне в книжку... 785 Вот бы поднять наших либералов покойников, рассказать бы им этот случай, — как бы они захихикали! А посади их самих править «свободным» народом, — хуже бы еще натворили. Итак, взвесив все, скажем: «Поделом глупенькой болтушке». И хорошо, если «судья», направляющий ее в Колыму, понапут- ствует ее словами: — Вы там поумнеете и будете держать язык за зубами. Сколько в жизни своей я сделал усилий, чтобы охранить свой эрос в чистоте, удержаться от падения в разврат — путем брака и творчества. Леву несколько сдерживает еще брак, Петю... но в общем у них плоховато, у них идет растрата. Думаю, что какая-то психическая задержка в этом отношении у меня и была основной пружиной, сделавшей меня писателем (не у всех ли это у поэтов? не в силу ли этого именно и происходит вечный антагонизм поэта и лейтенанта?). Ведь ничего-то ничегошеньки не знаешь, потому что кто знает — под смертным страхом молчит. Ничего не зная, чувствуешь по своему делу глухую среду. Сегодня ночью мне почудилось, что все дело тут в Испании, и в связи с теми событиями у нас внутри так ужасно все переменилось и тоже извне все стало против нас. Ветер. Все утро стучал вчера вывешенный красный флаг, а когда рассвело и его поправили — развеваясь, мелькая красным перед глазами, он стал раздражать меня, и, спасаясь, я забился в угол за круглым столом. Я ли не делаю усилий, чтобы из самой природы своей выгнать «интеллигенцию» — и ведь, казалось, выгнал. Нет! вот опять... что это? Мне кажется, что это есть некая потяжка к чему-то в стороне от тебя самого, твоего непосредственного дела с тайной целью найти объективную причину в оправдание своего личного упадка. 8 Ноября. Отлично охотились, убили 4 зайцев. Вечером вся семья вместе. Удивил внук: он теперь учится говорить и устали в этом ученье не знает вовсе. Вместе с тем он все время творит сказку. Взял, напр., сдвинул все стулья — это поезд, пригласил сесть к себе мать свою, Павловну. И когда поезд этот пошел, прощаясь с нами, он стал делать ручкой. А еще какое удивительное сочетание «надо» и «хочется»: что ему хочется — то и надо. Как двинет стулом, как двинет другим. 786 Смотри на детей, и увидишь путь человека, каким он должен быть, на детях все это видно, будьте как дети! а 7-го, накануне, во время ученья своего на