что сказано о непорочном зачатии. Аксюта и Нат. Прокоп, см. выше, как Н. П. принесла в Союз младенца и потребовала квартиру = вот где собственность. И в Аксюте — отказ от собственности.

25 Декабря. Спиридон Солнцеворот.

Вчера вечером на 5 минут вышел на воздух.

Варв. Ник. с дочкой приезжала хлопотать о муже и уехала ни с чем.

В Загорске широко распространился и перекинулся в Москву слух, будто меня с сыном «взяли». Лева возмущен, ему тяжело думать, что вот посмели же и о мне говорить и что, надо полагать, и действительно могут взять, и тогда уже никто не заступится и только будут шептать друг другу, что взяли, вот и все. Совершенно как во время чумы и еще хуже: там хоть карантины устраивают, против этого люди беспомощны. Какой- т° падеж человеческий. Возможно, что кому-то и выгодна паника и кто-то нарочно пускает слухи… Был же слух, что Шмидт арестован. А может быть, слухи сами собой возникают…

829

26Декабря. Небо прояснилось, полное впечатление от неба, что солнце пошло на лето, а зима на мороз: почти -15°!

Освобождаюсь от навязанных православием представлений: нет! именно она гениальна, эта могучая повелительница* а что будто бы выше ее, как мудрец, тот муж ее с язвой в желудке, то это неверно: именно он является язвой в ее существе. Это слепое пятно ее… И это же было у Соф. Анд. Толстой и у моей матери (Лидия): как будто страх перед полной жизнью их уязвляет и собирается в это слепое пятно (это и есть Ахиллесова пята).

27Декабря. -16. Выхожу, но в учреждения не показываюсь: я — больной. Вчера был у меня А-в Иван Андреевич, он написал роман об Италии, не будучи там никогда. Придет же вот такое в голову. Приходил П. Н. Щекин-Кротов, просил у меня 4000 р. После их ухода стал вспоминать, что лишнее им говорил, и нашел много лишнего. Такое заячье положение! И другое положение государственного актера, участие в госу- дарст. представлении хористом (государственный хор, корифеи госхора).

…до того мерзко! а спросишь: «Чего же бы ты хотел?» и ясно видишь, что и там, в хорошем прошлом, и теперь, в благополучных государствах, и было, и есть, и будет всегда благополучием некоторая длительность устойчивости человека, идущего по канату; что — всегда, везде и всюду этот момент устойчивости расцвечивается сказками, и эти сказки по существу и являются реальностью, а никак не то жалкое состояние равновесия.

Так вот полезно людям иногда поглядеть на веревку, по которой приходится идти, этот взгляд себе под ноги, если только не свалишься, вызывает к созданию новой, более увлекательной сказки.

Начинает мерещиться возможность возвращения к Кавказу. «Горы» — внизу море (Ледник): хорошо. Счастливая гора.

Анна Дмитриевна ворвалась как буря, переставила у меня все вещи. Было неприятно, возникало сомнение в лучшем от перестановки, но в конце концов стало все-таки много лучше. Я спросил ее, остановилась ли она на чем-нибудь у себя или все постоянно и у себя переставляет. Она говорит, что не остановилась. — Ну, по крайней мере, надеетесь ли когда-нибудь

830

в будушем остановиться? — Не думаю, знаю одно, что переставляю всегда к лучшему.

Такая вот и революция: вечная перестановка всего к лучшему. Вне революции остается то, что не переставляется и вечно пребывает в себе, как оно есть. Что это, как это назвать? Знаю только, что не только революция, но даже сама жизнь перед этим чем-то робеет: какое-то слепое пятно, ахиллесова пята жизни; не это ли Бог?

И у Ан. Дм., как у всякой до крайности энергичной женщины, есть свое слепое пятно, возле которого она в недоумении останавливается и чего-то боится.

<Приписка: Все более и более стирается граница между живыми и мертвыми.>

Писатели, которых нет с нами:

Пильняк Зарудин Ив. Макаров

Арт. Веселый Зазубрин Корнилов

Клюев Замятин (умер

за границей)

П. Васильев Губер Лежнев

С. Третьяков Ив. Катаев Горбов

Клычков Беспалов

Орешин Р. Иванов Наседкин

Воронский (умер) Чапыгин (умер) Каренин

Бруно Ясёнский

Сверчков

Большаков

28 Декабря. Мороз свирепеет.

Аксюта и мой зарок. Переписка дневника прошлого года. Воспоминание Чегемского ущелья: как изящны были струйки В°ДЫ, и оляпка, и разрез гор: вспомнился старый друг, что вот бы его сюда. Не будь красоты, и не вспомнился бы, а вот.

Рассказ Аксюты о самосуде в 17 году: как один разбойник в лесу бежал и стало ему, будто не елки, а дома, везде дома, измучился и лег возле дома. Нашли спящим под елкой.

Слепое пятно, напр., и в моей радости английского издания «Корня жизни»: я думал, что раз в Англии меня знают, то с этим будут считаться у меня на родине. Так что я рассчиты-

831

вал на «слепое пятно» ГПУ. Теперь, однако, уже сменен этот расчет на слепое пятно. Теперь у нас ни на что не посмотрят и такого оголения до сих пор еще не было, революция движется все в новых и новых фазах. Строительная фаза должна смениться военной.

Из рассказа Аксюты о самосуде не забыть, что народ за убийцами священника гнался долго, народ в каждой деревне нарастал. И не мудрено, что один из них, помоложе, выбился из сил, и деревья стали ему как дома, и он не мог в лес убежать — везде дома. И лег он под забором. На самом же деле лег он под елкой, и тут его нашли. Было это в 17-м году, вел ребят матрос нездешний. Жертвы: отец и сын. Избиваемые просили пить, но жалеть нельзя: тут же за это грозили. В один день хоронили: три гроба священника, и в яме расстреляли разбойников. (Цыган чуть не убили.)

29 Декабря. Мороз -20. В лесу, говорят, гололедица без следов. Узнал, что перевод «Серой Совы» движется и скоро будет готов. Хорошая будет вещь. Перечитал Тургенева «Дон Кихот и Гамлет» (вера и сомнение) — как хорошо! и на себя-то как на писателя посмотреть с этой точки — видно, и на современность, на Сталина — видно.

Восприимчивость и самодеятельность (Тургенев) = воскр. = 1-й глаз.

Les grandes pensees viennent du coeur — «великие мысли рождаются в сердце» — сказал Вовенарг (по Тургеневу).

Пока простой народ (массы) достигнет уровня понимания художественной литературы, мы все, писатели, начисто вымрем. И достигнет ли.

Меримэ считает за самую сущность поэзии уменье самобытно говорить общеизвестное (по Тургеневу).

30 Декабря. Мороз сломился: -9. Собираемся встречать завтра в Загорске Новый год.

Перечитал по-новому речь Тургенева при открытии памятника Пушкину. Как хорошо! и куда все девалось! И это: что «простой народ ни в какой стране не читает своих гениев». Теперь в этом вся закавыка. Мы не знаем, кому мы книгу даем и что из этого выйдет. Не в писателе дело теперь — довольно написано! — а в читателе.

832

Странная связь: пока П. Н. приходил ко мне для разговоров — я ему доверял, а когда он попросил 4 т. денег (!), я почему-то испугался его и стал допускать…

Надо о каждом, кто приходит к тебе, спросить про себя: «Можно ли в этом человеке быть уверенным?» — и только после разрешения из глубины совести говорить с ним свободно. Иначе рано или поздно непременно влетишь.

Вчера подсчитал остатки денег и вышло, что, ничего не зарабатывая, могу жить года три и больше! Значит, насколько же я свободен и счастлив и сколько я могу сделать!

С этим чувством и буду встречать Новый год.

Эта механизация общественности действует как необходимость, та самая, заключенная в заповедь: в поте лица своего.

…А то есть «свобода» (только личная может быть свобода): кто-то сумел так устроиться и создать легенду (о свободе), и этой легендой, свойственной личности, увлек за собой и тех, кому определено жить «в поте лица» (соблазн малых сих). Вот после того соблазна потребовалась еще большая скрепа (механизм), и стали складываться берега, и вода (личность) искать себе выхода. (Так возвращаюсь к своей теме: к борьбе воды и созданию новых берегов.) Тем самым (захватом воды в новые берега) создается необходимость в бдительности — а Зуек представится как начало воды, свободы, легенды, т. е. чувство свободы еще острее — и в этом, в легенде, и заключается движение жизни… в этом «обмане» таится любовь и слепая готовность к жертве (если бы знать, стали бы жениться, выходить замуж, иметь детей). Так что моя «легенда» = любовь = романтизм = стихия воды = творчество = природа творчества.

Вода, дух, творчество, берега и что угодно, только не люди, не в людях тут дело! и вот это-то сознание, что не в людях, что люди только носители — вот это-то прозрение сквозь человечину и есть моя «легенда»: что не в людях тут дело.

Мое описание природы как во время Аврала, так и с Зуйком, должно иметь целью создание колеблющейся среды чело- века: я хочу сказать, просвечивания для нас, людей, непроницаемой природы «индивидуальности».

После большого перерыва перечитана «Быль», и впечатление превосходное: спокойствие, простота, сжатая сила. Полное убеждение, что вещь будет сделана. И та работа, которую я сей-

27 Зак. 3038

833

час делаю, в пустой промежуток болезни, оказалась большой необходимой работой, потому что если это будет настоящая вещь, то это будет небывалое: полное раскрытие процесса создания.

Хорошо, хорошо! а как вспомнишь это хорошо написанное, — какая нищенская, ледащая жизнь ему соответствует, вот тут-то и становится нехорошо. Но, подумав, я обыкновенно вспоминаю замечательного путешественника Нансена и других путешественников, ученых, давших миру так много, и вот этих сидящих сейчас на дрейфующей льдине, — как бедно вокруг них, и как интересно внутри них. Так и успокоишься о себе, бедно было вокруг, но внутри себя… вот это, о чем говорят все, что так «хорошо» написал, это и было внутри, а снаружи как будто, по бедности окружающего, ехал на дрейфующей льдине от полюса до Гренландии — льды вокруг, а внутри хорошо.

Планы мои на 1938 год.

1) Ввиду того, что я довольно поработал в жизни своей и мне 65 лет от роду и всех своих, жену, детей я устроил и обеспечил года на 3—4 свое личное существование, — я могу теперь жить, совершенно не заботясь о будущем в матер, отношении. Я с 1938 года выбрасываю из себя совершенно эту заботу и живу лично как свободный и счастливый человек с одной оговоркой: от сумы и тюрьмы не отказывайся.

2) Всю свою жизнь, воспринимая красоту только в природе, я воспроизводил ее только для людей, а теперь хочу пользоваться сам красотой для себя и в повседневной своей жизни общаться с предметами искусства. Войду в тесное соприкосновение с музеями и у себя дома устрою свой музей.

3) Совершенно свободно, не стесняя себя сроками, продолжаю писать свою «Быль», которая в отношении «Корня жизни» должна быть тем же, что у