царем каждый стал, кто захотел, раз признан основной новый жизненный закон самоопределения, то непременно так и быть должно, чтобы всякое сельцо заявило себя особой республикой. Рано или поздно придет время, когда эти самоопределившиеся республики, как муравьи, потащат все свое на постройку целого государства: пугаться тут нечего. Теперь же пока что происходит так, будто муравьиную кучу все муравьи потащили в разные стороны» (Дневники. 1914—1917. С. 587).

С. 28. …тут око за око… — Исх 21.

…подставить щеку другую ударившему тебя… — Мф 5: 38—41.

…тургеневские описания смертной казни… — Имеется в виду рассказ И. С. Тургенева «Казнь Тропмана» (1870).

С. 29. …погитывал Белого «Ветер с Кавказа». — Речь идет о книге Андрея Белого «Ветер с Кавказа: впечатления» (1928), о чем Белый писал в очерке «Как мы пишем» (1933): «Два года назад я использовал свой личный дневник, переделав его в книгу “Ветер с Кавказа”; процесс работы опять-таки совпадает с временем написания; я переписывал свой дневник, наводя на него легкий литературный лоск и использовав прежние достижения “Белого”; работа, учитываемая почтенным количеством часов, проведенных за скрипением пера, но пустяковая в сравнении с художественной; ведь писал публицист; в итоге очерки, подобные открыткам с видами. Обе книги я писал; и потому обе — продукт допустимой “халтуры”: надо же и художнику зарабатывать хлеб насущный; пишу это, чтобы было видно, что главные усилия художников вне работы записания; и они — не учитываемы, не оплачиваемы» (http://www.litfest.ru/forum/23-74-l).

Это почти диаметрально противоположно всему, что писал об очерке Пришвин. Ср.: «…очерк “Колобок”, по общему признанию, настолько насыщенный поэзией Севера, что не всякий и назовет-то его просто очерком. Но вот, помнится, настоящий поэт Александр Блок, прочитав эту книгу, сказал: “Это, конечно, поэзия, но и еще что-то” <...> это

875

гто-то не от поэзии есть в каждом очерке <...> это гто-то очерка есть как бы остаток материала, художественно не проработанного вследствие более сложного, чем искусство, отношения автора к материалу <...> такие очерки <...> могут быть названы очерками только за особенное напряжение, как бы усиленно реальное отношение автора к материалу» (Мой очерк // Творить будущий мир. С. 92).

С. 29. Весна света горит всей своей красой. — Свет — один из важнейших архетипов поэтики Пришвина, универсальная собирательная ценность (город света, весна света, игра света и тени, архетип солнца др.). Весна света — его любимое время года («Мое время сильнейшей впечатлительности <...> весна света»; «Весь день слегка морозный просверкал, как весной света»). Составляя первую летопись своей жизни в 1918 г., по-видимому, в связи с задуманным автобиографическим романом, писатель отмечает: «1885. Второй класс. <...> Счет годов с весны» (Дневники. 1918—1919. С. 365). Ср.: «2 Марта 1951. В Москве уже лет тридцать и больше я наблюдаю чудесное время, названное мною весной света. <...> Лет пятьдесят я уже веду пропаганду весны света»; «30 Декабря 1953. Мало ли чего в нашей жизни было разбито, но я спас и вывел к людям “весну света”» (Собр. соч. 1956— 1957. Т. 6. С. 372—373, 794). В 1936 г. в дневнике зарождается рассказ под названием «Весна света» (1938).

С. 30. …как потом с акад. Павловым… — 24 января 1921 г. Совнарком принял постановление «Об условиях, обеспечивающих научную работу академика И. П. Павлова», то есть о создании особых условий, обеспечивающих его деятельность. Это постановление за подписью Ленина стало для Ивана Петровича охранной грамотой и сделало его в течение всей жизни неприкасаемым для репрессивных органов.

…со времени «Заветов»… — «Заветы» — ежемесячный литературно-политический журнал, легальный орган партии эсеров, который выходил с апреля 1912 по июль 1914 г. в Санкт-Петербурге. Ведущий публицист и фактический руководитель — В. М. Чернов. Руководство журналом осуществляли также С. Д. Мстиславский и С. П. Постников. Отдел «Литература и общественность» вел Р. В. Иванов-Разумник. В журнале печатались произведения А. А. Блока, И. А. Бунина, Е. И. Замятина, Н. А. Клюева, А. М. Ремизова.

Пришвина ведь он открыл. — Имеется в виду статья Иванова-Ра- зумника «Великий Пан» (1910—1911).

С. 31. …взять «Джунгли» Киплинга… — имеется в виду «Книга джунглей» (1894) или «Вторая книга джунглей» (1895) Дж. Р. Киплинга.

«Рождение геловека» (трагедия) у Разумника есть единственная тема литературы. Погему <...> не рождение пана? — Полемика с Ива- новым-Разумником уходит корнями в статью «Великий пан» (1910—

876

1911) — первую серьезную критическую статью, посвященную творчеству Пришвина, в которой критик отводит писателю важнейшую роль в задаче обновления культуры: «Он [Пришвин] хочет подойти к решению вечных мировых вопросов, но чувствует, что для этого недостаточно “безумно вопить” (как многие из современных писателей) <...> надо, прежде всего, суметь слиться с тем миром природы, в котором живешь. <...> Перед нами тонко чувствующий чуткий, субъективнейший художник, ищущий <...> у природы ответа на вековечные вопросы духа. Зло мира, грех, смерть». Великий пан, «примитивная стихийная мировая душа», в статье критика вполне обоснованно становится вехой на пути художественного освоения мира Пришвиным («…из всех книг… обрисовывается примитивная, стихийная душа самого автора: примитивная — в смысле “лукавого мудрствования” на пути его духовного поиска — заметим, что речь идет о преображенном художественным видением пантеизме, а не о мировоззрении (пан — бог, исполненный природного вдохновения)». В 1936 г. Пришвин рассуждает в русле давней статьи Иванова-Разумника («Рождение пана — вот чудесная тема. <...> Страсть к жизни: радость творчества. Творчество как процесс рождения пана»), а в 1937 г. отмечает новый этап в своем мироощущении («Чувствую теперь стыд за длительную эпоху своего кокетства варварством, дикостью, пантеизмом. Противно смотреть на себя. Искупает подлинность и глубина переживания»). Ср.: Иванов-Разумник Р. В. Великий пан // Иванов-Разумник Р. В. Творчество и критика: Статьи критические 1908—1922. Пг., 1922.

По рассказам Разумника, все его судьи… — Об арестах и ссылках Иванова-Разумника в 30-е гг. см.: Иванов-Разумник Р. В. Писательские судьбы. Тюрьмы и ссылки. М.: Новое литературное обозрение, 2000.

…«Наши Достижения»… — Журнал художественно-документального очерка «Наши достижения» (1929—1937) был основан М. Горьким, который видел главную задачу издания в воспитании масс на конкретных примерах социалистического строительства; постоянными разделами журнала были наука и техника, культура и быт, искусство и литература.

С. 33. …гитали ясные ответы Сталина амер. журналисту. — Имеется в виду опубликованное в газетах от 5 марта 1936 г. интервью Сталина американскому журналисту Рою Говарду, в котором, к примеру, на вопрос, оставил ли Советский Союз свои планы мировой революции, Сталин ответил, что «таких планов и намерений… никогда не было», а на вопрос об избирательной системе ответил, что «в выборах будут участвовать различные общественные беспартийные организации», что «всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти» и т. д.

877

С. 33. Собираемся в Кабарду. — В машинописную копию внесены следующие записи, которых нет в подлиннике и которые, возможно взяты из записной книжки: «Почему писатели как художники не пишут портреты с живых людей и непременно должны их превращать в “героев” своих романов? Этому, наверно, мешает какой-нибудь предрассудок или практическое затруднение, но ведь написал же Максим Горький прекрасный портрет Льва Толстого. Наверное, это можно Меня очень заинтересовал Б. Калмыков. Мне пришло в голову так посмотреть на природу не только как на родину железа, каменного угля, торфа, зверей, птиц и всего полезного и вредного для человека, но и как на родину человеческого таланта. “Интеллигентность, — спросил я Бухарина, — какого рода эта интеллигентность, наверно, ведь тоже природная? Да, не размазня, — ответил Б.” Не как у нас раньше понимали. Эта интеллигентность не помешала Б-ну самолично расправиться со своими врагами.

Мысль об охране природы как родины талантов в связи с Калмыковым до того прочно засела мне в голову, что скоро со всех сторон в мою писательскую суму потекли московские рассказы и легенды о Калмыкове. Началось это со Шкловского, который, наверно, слышал от Бабеля.

У меня одно время даже была шаловливая затея написать рассказ Бабеля, записанного у Шкловского. Я было что и начал, но скоро он все стер… Не знаю, многое ли отвечает действительности в этих московских легендах (но что-нибудь, конечно, есть, из чего же нибудь люди ведь делали легенды, передавая их друг другу. Пожалуй, с этих легенд и я начну, а после расскажу, что я увидел сам на Кавказе. Надо собрать написанное, изгоев… Бухарин. Московские легенды (начать с детства).

Передо мной живой человек. Не могу преодолеть в себе самом человека и пользоваться живым существом как материалом для романа. Ничем не хочу от него “пользоваться” и берусь за перо, только желая ему добра: мне он очень нравился, и я хочу, чтобы о нем больше знали. Это Бетал Калмыков, о нем впервые узнал от Н. И. Бухарина в кабинете редактора “Известий”.

— Поезжайте в Кабарду, — уговаривал меня Бухарин. — К Беталу Калмыкову. Там увидите необыкновенное строительство в сельском хозяйстве. Кстати, поохотитесь на кабанов.

Бухарин там был, все видел, охотился и очень полюбил Калмыкова, как чисто дитя природы, и за его личную необычайную храбрость, и за его государственный талант, и за интеллигентность».

С. 34. …люди обоготворили смерть свою, отказ от жизни сделали достойнейшим гувством… — Одной из ключевых розановских идей была критика «религии Голгофы» — абсолютизации страдания в христианстве, предельные формы которого он видел в русском сектантстве (самосожигатели, закапыватели). Ср.: «Образовалось в христианстве неутолимое искание страданий: “терновых венцов”, “оков”, “оплева-

878

ний”, т. е. появилось что-то юдаическое в христианстве, и, усердно “усаживая друг друга в темницу”, приглашая “пострадать” и морально через это “нагнетая” на человека страдание, — люди слились не с Спасителем в Гефсиманской Его молитве, но именно с иудеями в их вопле: “распни Его”» (Розанов В. В. Религия как свет и радость (1899) // Розанов В. В. Собр. соч.: Около церковных стен. М.: Республика, 1995. С. 17—18). Абсолютизации страдания как «величайшему излому сознания в истории» Розанов противопоставлял христианство «как свет и радость». Розанов также писал об использовании в России левым, террористическим движением христианской жертвенности, прикрываясь которой, оно создает себе общественную «неприкосновенность»: «“Вы пострадали. Вашей души ищут. И мы никогда вас не осудим”. В этом-то “не осудим” и заключался ключ неуязвимости, броня и латы, крепчайшие всякой стали, — которые сделали их, “нравственно некритикуемых”, вечно живыми, бессмертными, “протеями”. <...> Они присвоили себе фетиш святости, — отрицая у всего и во всем, кроме себя одних и своего дела, “святость”» (Розанов В. В. Собр. соч.: Мимолетное. С. 211—212). (Комментарий А. Медведева.)

С. 35. Голубые звезды вегером в Москве не