и Налоев. В случае с Игонькиным, однако, хорошо: партизана, любителя выпить он посадил на свиней, и под страхом партизан превосходно работает (при другом бы отношении погиб). В случае с Налоевым долготерпение хозяина явно ложится на дело и губит его (Бетал выдвинул Пачева, Налоев даже не мог его и похоронить).
Писатель в Кабарде. Был вчера Кожаев и оставил отличное впечатление, несмотря на то, что Б. сказал о нем: «хаотический человек». По-видимому, это один из тех, кто не укладывается в норму. Но как может вообще сделаться писателем человек, не выходящий из нормы, и особенно в области, где каждый виден насквозь. От Кожаева надо узнать подробно историю советской культуры в Кабарде.
Посылать письмо или начхать? Подожду до возвращения из ятигорска. Письмо слишком серьезно для барыни и может
оказаться странным. И еще обидно, что оно вызвано подозрением…
надеж кажется’ на Г0Рах чуть-чуть начинает светлеть и есть что ЖДа’ ЧТ° °НИ П0КажУтся во всей красе. Я тоже надеюсь,
Утp?гopьj^^^MaШИfi, Фрденоносные девушки. Около девяти Р 1 выглядывают из-под серого одеяла и дальше то по-
157
кажутся, то спрячутся, а все небо чистое и солнце такое жар. кое, что даже и страшно: никуда не пойдешь.
Машину не прислали, потому что ночью постановление^ обкома все машины были «обезличены». Нас об этом не пре. дупредили, и невольное бездействие вызвало опять тот самый припадок злобы, который, казалось, после обещаний Б. оставил нас навсегда.
Глубокоуважаемый т. Калмыков,
4-го Мая я весь день провел в номере с упакованными вещами в ожидании машины. Только после обеда от т. Водахова я узнал, что все машины постановлением Обкома «обезличены». Дорогой Бетал, я предвижу, что Ваше распоряжение дать машину с 3-го Мая в мое пользование переходит в то же самое длительно-неопределенное «обезличенное состояние», как и распоряжение об устройстве для меня жилища. Продумав причины этого глубоко, я решил отказаться от длительной работы в Кабарде, и значит, дача больше мне теперь вовсе не нужна. Но я прошу Вас немедленно и самым решительным образом покончить с вопросом о машине, чтобы в течение ме- сяца-двух я мог с тем же радостным чувством закончить свое путешествие, как начал его. <Загеркнуто: (По моему письму Молотов прислал мне машину через два дня в полное распоряжение, Сталин дал квартиру в Москве и т. д.)>
<Загеркнуто: На 34-м заводе, наверно, уже начинают разбивать табун на косяки. Мне нужно поскорее туда попасть.> От нечего делать в Нальчике в ожидании машины буду работать в Пятигорске, выжимать соки у Покровского. По получении машины сын приедет за мной в Пятигорск, и мы отправимся немедленно прямо из Пятигорска на 34-й завод к Маше <загеркнуто: людям живым и любящим свое дело так же, как и я люблю свое>.
5 Мая. Наконец-то горы показались вовсе чистые, и небо с утра безоблачно. Горы вовсе почернели, и белые только вер’ шины.
Все утро писал Беталу письмо. Вчера в цветущем парке при пении лягушек (турлушки и басы) продумал до конца, почему нельзя мне селиться в Кабарде (вспомнили: — Когда вы подходите к этому кабинету — пульс 120! — и когда вы выходите: из вас все взяли!). Директор и Погибо в пафосе своем разрушители цивилизации. Разговор о разрушении цивилизации
* Ри преемственности.
С Итак путешествие описать можно по сюжету: поиски домика в Кабарде, чтобы поселиться, и отчего я не мог поселиться навсегда в Кабарде.
Кадили и кавардак.
Неожиданно появились около двух часов 2 машины кади- лак взяли нас всех, музыкальную пару, живописную и фотографическую. Путь до Малки (вблизи Конзавода) известный и дальше еще скучнее… Показалась Бештау, и я узнал ее, Ма- шук и другие горькая полях: Эльбрус видели.>
Приехали в обжитой город старой России, переполненный краевыми работниками (40 тыс.). Деревянный трехэтажный дом педагогия, института, крутые деревянные лестницы.
Орденоносные девушки (из-за которых горе с машиной) прибыли, хор, танцоры и т. п. Провожатый носится по городу в поисках начальства, а оно все на заседании. Ожидание… Бефстроганов в маленькой столовой. Голод. Раздражительность на проводника и еще на кого-то… Между тем Бештау и Машук — маленькие горы, как маленькими кажутся комнаты, в которых жил в детстве… На половине Машука фары автомобиля. — Где умер Лермонтов? — Вон там, на склоне Машука: там же и Пушкин. — Высоко на Машуке могила Пастухова: пожелал лечь против Эльбруса.
Кошмарная ночь. Наши дамы: им невозможно спать на таких туго набитых соломой подушках и на узеньких матрацах: — Клопы! — закричали они. И всем нам представилось, что клопы, и мы не могли спать. Дам перевели: какие-то рыцари уступили свое жилище и ночевали на бульваре. Стали приходить разные люди. Спрятал аппарат под койку, а человек, заметив это, стал говорить, что кто-то здесь у него украл
алалайку. Вдруг явился корреспондент и стал требовать интервью и т.п. к н
На полях: Привыкли к Беталу, что он все видит, а попали
в край, где 20 беталов обезличенных. Пустил к Беталу гонца, но он сказал, что в Нальчике — да, а здесь в нем силы нет, и мы остались без ковра-самолета и скатерти-самобранки.>
159
Приходили наши Водахов и Афаунов, я говорил, что в фа, милии Афаунова «а» означает «нет», дальше фауна значит кло. пы и в общем «афаунов» — это значит: нет клопов. Мне стало досадно, что меня, знаменитость, поставили в такое положение, от этого я много лишнего наговорил, вел себя неприязненно… Наконец догадались устроить баррикады. И вот новый стук, робкий, более смелый, настойчивый, и голос: — Дайте мне хоть свой чемоданишко взять.
Появление Авраамова. Его разговор: выпил чихирю, тем и живет… недолго так можно… На его койке шофер. Осторожно шоферу хочет сказать, а шофер сам предлагает: ложись. И они ложатся вместе. И какие клопы, если совесть чиста! А у меня совесть болит: я избаловался, зазнался. Каждая благополучная жизнь очищается совестью: совесть, этот санитар жизненного благополучия, заплывает в благополучии, ее пробуждают клопы… Сердиться — быть людоедом, не сердиться — остаться нулем. Как бы там ни было, но совесть упрекает, и это делают клопы. Вдруг узнал, что жена музыканта «Мойсеевна», и тогда стало понятно, что жена художника тоже «Моисеевна» и их совесть не упрекает (когда в клопах родился и жил, то совесть уже не упрекает).
Утром пошел умываться и увидел впервые Эльбрус: видение, большой…
6 Мая. День начался несолнечно, вскоре явилось солнце. Несколько раз надвигались тучи, но проходило, и снова показывалось солнце. А в Нальчике с обеда шел дождь..
Чихирнули с Авраамовым: сидят два и пальцами отщелкивают по столу ритм плясовой, который там означает и звук. Другой, видя меня, задерживает его пальцы, а сам потом мало- помалу начинает отбивать, и за ним другой и третий и сам Авраамов.
<На полях: «Тот всадник». Женщина, облаченная в солнце. Пляшут — плывут, и после самому станет как будто легко ходить... Происхождение власти: какой взгляд! топнул, и она полетела (Серна). Синий (тень на снегу) и абрикосовый цвет. Черкеска сверхнациональна и потому победила ка- заков. Похищение невесты.>
160
говор О ритме и мещанстве ямбов: Блок: «отойди, сата- В ТОМ смысле, что у него мысль и если думать о ямбе, то
мысль потеряешь.
/Почему я не люблю стихов? не за то ли? а я словесную речь пекладываю, и от этого у меня в прозе подлинный ритм: он и не выдуманный и не затрепанный, как ямбы…)
Разговор о цыганах: счастье, это так, но что делает счастье? азарт и суеверие: карты; какая-то книга есть, раскрывающая тайны живучести цыган и их влияния.
прписхождрние власти. Цыганский колхоз: председатель плясун и Серна: прикажет: Гоп! и она вылетает и дразнит пле
чом.
Посмотрел «цветник» и серные ванны: какой же это курорт! и вот начинаешь понимать Нальчик. И вообще после романа Лермонтова, пережитого в детстве, как милы «комнаты»…
В 10 у. поехали на гипподром (ночь бессонная, но подправились чихирем). Хорошая встреча: Ставский, Третьяков.
Черкеска. Все в черкесках, даже пузатые. Бетал в серой черкеске (вероятно, балкарской, выходит по-своему и практично…). Черкеска сверхнациональна… казаки взяли бурку, черкеску… красота и удобство победили (узнать). Хор казаков. Танцы… плывут… жена в солнце одетая… Цыгане: председатель колхоза первый танцор, и весь колхоз пляшет… Топнет ногой, крикнет, и она как серна летит (происхождение власти). Повытащили из сундуков черкески великолепного кастора, другие шьют… На пляску смотришь долго, и потом когда сам пойдешь, то кажется, легче стало по земле ходить и особенно подниматься по лестницам…
Погибо увел в столовую НКВД и там, сильно нагрузившись, мы покончили кавардак и на кадилаке вернулись домой.
7 Мая. Утро: туман и лужи, потом дождь. В середине дня является местный наркомздрав и уводит всех нас к Беталу. Он кратко выспрашивает у всех, что кому надо, и обращается ко ^не: — Вы на нас рассердились, а мы с женой как ночевали, У нее температура 40°… — Я тоже, — ответил я, — могу многое
ереносить, но если меня обвиняют в том, что я украл бала- лаику… J
ей П0ЛУЧИВ через «балалайку» внимание, я рассказал о сво- ночевке в Пятигорске сознательно, чтобы смять историю
6 Зак. 3028
161
с письмом… После того как всем было дано согласно с их пла- нами, мне он сказал: — Ваше дело отдельное. — Я напомнил о машине, и он отдал приказание Булычеву: «дать машину на месяц», хотя тогда говорил на два и теперь про дачу совершен^ но забыл. Или, быть может, все помнит, но испытывает и, по- мня все, про себя выводит… Или среди серьезных его дел наши дела висят как паутина, на которую в хорошие минуты он любуется, а в плохие рвет,*поспешая пройти куда-нибудь…
<На полях: Орденоносные девушки, из-за которых сорвалась моя работа, не пустили на праздник...>
Он отлично раскритиковал весь праздник, верно оценив казачий хор и цыган. Я напомнил ему о том, как превосходно командиры рубили лозу. — Хлеб, соль едят и целый день этим только занимаются, отчего бы им и не рубить лозу? Это ведь еще не значит, что на войне они будут людей рубить.
Расставаясь, он сказал «до вечера». — Нам прийти? — спросил кто-то. — Нет, я сам вас разыщу.
Мы пришли домой. Директору было дано распоряжение приготовить два номера. Я информировал, что один из писателей старик, партиец весьма почтенный, другой хороший, но не так, и молодой. Тогда директор пустил в ход самый лучший номер с отдельной комнатой для письменной работы — для Серафимовича, а обыкновенно хороший дал Третьякову. Мне думается, это жена Третьякова пронюхала, и Сергей Михайлыч, переговорив с директором, вселился в номер Серафимовича. Такая спетая
