свою замечательную придумку, наивный читатель [сочувствует]… Но если бы герой был посредник…

Семен Маркович одно время был посредником некоего N (из Москвы) и скупал купчие у выгнанных помещиков. С небольшим убытком N вовремя успел эти купчие перепродать за границу, закупить с помощью С. М. большую партию сахарина, и в то время, когда люди жили вовсе без сахара, он на этом обмане сладостью вовсе не питательного и даже, по мнению многих, вредного вещества нажил громадные деньги. <Припис- ка: N уехал в Париж, а Семен Марк, стал служить посредником у N в кооперативе по доставке картофеля, в числе множества таких же посредников, обслуживающих громадное картоф. дело Без всякого риска себе при помощи скромнейшего Семена Марковича N., современный Чичиков, проник в [пару] совхозов, колхозов... Сем. Марк, говорит общее, всем известное: все знают, что если сказать Дарьяльское ущелье, значит, тем самым сказать и о замке Тамары. Кто-то сказал: — Дарьяльское ущелье — Да, замок Тамары, смотрите, вот замок... и т. д. Люди молча накопляли злобу, но подчинялись. Перевал. Объяснение. Но кто-то вдруг, возбужденный, сказал: — Смотрите, реки текут в другую сторону. — Да, — вскинулся пораженный С. М., — смотрите, смотрите, я это забыл: реки... — Но было уже поздно: С. М. упустил, восхищенные люди вдруг соединились, объединились на подъеме... А там дальше Грузия, Арагва... С. М. вдруг исчез и замолк. И больше его до самого Тифлиса никто не замечал, и все ехали радостно. Я же думал о том грядущем подъеме общества, когда исчезнет Чичиков со всеми своими посредниками, исчезнет «классовый враг». <На полях: Баранта на горных пастбищах. Чабан сидит на высо те, как орел, и ему виден каждый «барашка». След на снегу. — Это чей след? — Это след зверя, безразлично, какого зверя: на снегу след и след. Вдруг все увидели корову и засмеялись. — Я же говорил, безразлично, какой след. 222 — Какая река? — Много рек, им нет имен, все в Куру. — Это Арагва, — сказал я. — Ах, это Арагва, та са- мая...>

Страдание в поисках номера. Маклер. Вдова с незначитель- НЫМ мужем. Встреча с Рябининым.

10 Июня. Тифлис. Солнце и ветер. Сухо, но не жарко, как бы следовало. И тут тоже все были дожди.

Разочарование в Ботаническом саду. Красивые женщины. Упитанные дети. Породистые лица, грузинские носы. И никакого не может быть разговора о национальности: ею весь воздух наполнен.

Разговор с Рябининым Русский язык — воляпюк: на нем все говорят, все пишут, все коверкают. Возможность журнала с Рябининым. Подождем благословенной поры после новой конституции.

В Батум или в Сухум?

Почти решено не ехать в Заповедник, потому что не хватает больше вместилища впечатлений, особенно после моря… и не хочется кое-как… и надо же наконец по свежим следам и писать.

11 [Июня]. Сияющий день и с утра пока не жарко. Главное, что наконец-то чувствуется устойчивость, как летом, как у нас. Петя пошел билеты покупать в Батум. Очень мне хочется повидать место самой моей радостной встречи с Черным морем через 62 — 22 = 40 лет!

Как возникает посредник? А вот сам же я для журнала хочу взять Рябинина, и он будет посредником в моем деле создания журнала.

<На полях: Рябинин. Мы подозревали, что он, будучи редакто ром 16 журналов, работал в ГПУ. Теперь, когда незачем стало это делать секретом, при встрече в Тифлисе он чуть ли не с первого слова сказал: «В то время я работал в НКВД, тогда это называлось ГПУ». — И на другой день за обедом после вина повторил: «В то время я работал в НКВД, тогда это называлось ЧК». — Это меня поразило. Да, мы догадывались, что он работал в ГПУ, но что он работал еще и когда было ЧК — этого мы не.подозревали.>

Дверь на двор открыта. Налево уборная тоже открыта. И во- Та из железной решетки открыты на улицу. Над воротами ка-

223

кая-то ярко-зеленая в боковом утреннем освещении куща, под кущей в ярком боковом свете вспыхивают цветные одежды проходящих женщин: как видение… Вошел человек и у ворот не дойдя до уборной…

Верные жены. 1. Хозяйка долго говорила нам о верности исключительной грузинок и даже вроде того, что на свете нет жен более верных. Через некоторое время она стала говорить о ревности своего мужа, грузина: вот вы увидите, разве мне он пара: бездельник, лентяй, грубиян, но что поделаешь, при малейшем подозрении зарежет, как барашку… И тогда стало нам понятно, почему у грузин такие верные жены.

Верные жены. 2. Появился муж, и она шепнула: видите, ну пара ли он мне! и вслух, принимая от него военную шинель: — Не люблю военных, от их шинелей так отвратительно пахнет!

Муж грузин был такого мрачного вида, что стало ясно: если жена еще и дальше будет кокетничать, то он просто возьмет и убьет. В то же время стало ясно и что это единственный способ отделаться от такого мужа: раз он убьет, то его посадят.

Директор. Поднялись на фуникулере. С высоты Тифлис еще более сух, чем внутри: в тесноте домов его слишком мало зеленых площадей. Но зато очень порадовало, что на горе сажают лес и, значит, в отношении гор выходят на путь Японии. Известно, что горы, окружающие большой город, претерпевают, во- первых, стадию полного уничтожения леса, после того в этом состоянии голых каменных, пыльных гор они пребывают долгое время, иногда, как в Пекине, многие столетия, и после того, как в Японии, их озеленяют, и горы превращаются в сад.

С высоты этой горы был виден Казбек и цепь соседних гор. Снизу вскарабкались два рабочих и, заметив, что мы смотрим в сторону снежных гор, сказали: — Вы не здешние? — Мы ответили, что хотя и приезжие, но горы показать можем: — Вон Казбек… — Не горы, — ответили рабочие, — а у нас с завода директор пропал. — Время еще раннее, — сказали мы, — по всей вероятности, он еще на квартире. — Были на квартире, жена посоветовала подняться и тут посмотреть: любит, будто бы, перед службой подняться: воздух тут хорош. Так вы его тут не видали? — Нет, — решительно ответили мы, — кажется, еше никто, кроме нас, не поднимался. — Рабочие поблагодарили и побежали на своих на двоих вниз мимо могилы Грибоедова-

Мы решили пройтись по дороге. Воздух наверху был деИ’ ствительно прекрасный, весело было глядеть на работу жеН’

224

н в лесном питомнике, на кустики молодого леса: это ведь известно, что саженые леса и сады радуют не только когда в них является тень и плоды, а с самого младенческого возраста В сущности тут радуешься не потребительской ценности деревьев, а самому творчеству человека, что вот он наконец-то становится на истинный путь…

Мы шли всё вперед с целью дойти до конца колючих заграждений и после того прямо по траве подняться на холм. И когда колючая проволока повернула под прямым углом и мы повернули под прямым углом к дороге, то увидели, что впереди нас, помахивая портфелем в левой руке и обнимая стан молодой женщины правой рукой, поднимался на гору средних лет красивый мужчина.

Мы сразу поняли, что это и был сбежавший директор.

12 Июня. В час ночи выехали в Батум. Где-то свалился товарный вагон, и мы из-за этого очень долго стояли. Я выглянул в окно в 7 у. и заметил, что речка бежит в направлении поезда: значит, мы перевалили горы и речка бежала в Рион. Вокруг были холмы с комками южных деревьев, полосами кукурузы и виноградников.

Хмурый грузин. Я прочитал Пете вслух из старого путеводителя о праздности и добродушии грузин. — Было когда- то, — ответил старый грузин, — теперь работают по 24 часа и благодушия нет. — Он много рассказывал о современной бедности грузин, о невозможности так объединить эти маленькие клочки земли, чтобы из них получился дельный колхоз, о громадных ценах на масло и мясо. А почему видимость зажиточной жизни в Тифлисе, то это потому, что грузины голодают, но выйдут на улицу в приличной одежде… Еще он говорил, что и писатели грузинские все мелочь, есть еще что-то в П. Яшви- ли и Тициане Табидзе, но… что-то и не больше.

Мне вспомнился малярийный «фермер без твердого знака», пророчивший при большой луне в ущелье плохую участь авказу. Но и полезно было послушать — для корректива наигранных радостью жизни и особенностью своего положения настроений.

Вблизи Батума начались чудеса растений, увидели море.

Рю гт аТ^ме об™ н°мер. Ходили под теплым дождем к мо- етя купался, я сидел голый и, как многие, попадал ка-

8 Зак 3028

225

мешками в намеченный камень. Так можно сидеть сколько угодно. На бульваре цветут магнолии, роскошь тропических растений необычайная, хотя, по правде, всем этим искусственно выращенным пальмам и эвкалиптусам я предпочел бы естественно выросшие сосны с черникой внизу и березки с Иван- чаем.

Спали в хорошем номере, но душном, потому что из-за малярии боялись открывать на ночь окно.

Просыпаясь, видели, как зелено-голубое море стало молочно-белым и зеленое оставалось только возле судов.

13 Июня. Проливной [дождь] с утра, потом солнце до вечера. Пережидая дождь, играли на биллиарде (8 биллиардов!), потом до 7 в. были на Зеленом мысу в Ботаническом саду. Купались в море, временно помогло, потом опять тело покрылось теплой влагой. В номере душно. Ночью опять играли.

Идея сада: природа на своем рутинном пути после ледникового охлаждения так и продолжает давать виды, депрессиро- ванные холодом, не сознавая того, что опять стало много теплей. Теперь человек, помогая природе, внедряет в нее растения субтропиков, цитрусовые, чай, тут, бамбук, новозеландский лен.

С эвкалиптов кора сброшенная висела на суках, как вымытая одежда для просушки на ветре и солнце.

<Приписка: сюда можно: Миша N + Елена М.>

<На полях: Эрозия, вымывает из почвы питательные вещества и уносит в море...>

Море и горы надо взять в совокупном деле: ручьи несут камни в море, влага поднимается с моря и возвращает камни.

Море на метровом прибое, на гребешке белом волны показывает гальку и осыпает весь берег разноцветными округлыми камешками: эти камешки принесены ручьями с гор, и море теперь их возвращает земле. Если нырнуть под волну, то шум от гальки такой, что страшно: кажется, вот сейчас засыплет всего тебя.

Море, конечно, всегда пугает своей волной у берега, но не надо очень пугаться.>

<На полях: Гора, вся обвитая зеленой лианой pueraria.>

Удивляли бананы. Блеск на листьях собирался в фокусы и казалось иногда — это цветы, а иногда — монисты солнца»

226

бпанные на листьях, так били в глаза, что становилось очень £°льно