мистик я, но по себе кое-что понимаю в природе: там ведь все без обмана делается).> Ваше письмо тоже настоящее, я ему очень обрадовался и посылаю Вам один из немногих экземпляров 1-го издания полюбившейся Вам книги с замечательной гравюрой Фаворского. Если будет охота, напишите о себе, интересно бы знать, занимаетесь ли вообще литературой, и книга моя дошла до вас <загеркнуто: куль- турным> путем, как [предмет] искусства, или же занимаетесь чем-нибудь другим, и книга случайно «попалась» и вызвала в Вас воспоминание о каком-то личном переживании.

Телеграмма Лаврову: Живу Загорске. Приезжайте. М. Пришвин.

6 Июля. Коноплянцев и Липовецкий в гостях.

Разговор о хозяине, что он берет людей сегодняшнего дня и что через это накопляется фонд интеллигентности, мудрости, вместе с тем и молодежь теперь определяющую линию жизни ищет не в книгах, а в жизни, схватится за что-нибудь, и само дело определяет его «университет». Я хочу в этом факте найти объяснение огромному перевесу экономического строительства над [строительством] внутреннего человека («счастья»: счастлив тот, кто делает свое дело, значит, нашел сам себя как личность). И это переношу в Кабарду… У нас нет души: душа — это пар, исчезла душа.

Драма Бетала: он как мать к детям, а дети…

<На полях: Аборт (запрещение). Вопрос: чем в полит.-экономи- ческом материализме определяется основа единообразия? Если в христианстве это определяется греховностью зачатия, то здесь должно быть наоборот.>

Щчало расгкячя <приписка: Идеи Платона>: Мы это, вероятно, через разные книги так или иначе перенимали идеи Плавна и как дети в глубине души слепо верили, что государством равляют мудрецы, философы и поэты. И когда время пришло РЬ1ть завесу управления государством для всех и открыть

9 Зак. 3028

257

путь участия в этом простом деле каждому, счастлив был в это время тот, кто был действительно прост и не оглядывался на Платона и не искал в человеке государственного управления «душу», как-то называя это «личностью» и т. п. Вот Бетал был действительно прост, и я был некоторое время прост. Мы оба окончили двухклассную министерскую школу: я ходил в нее через реку из степи, Бетал спускался с гор.

Зреет повесть: «Обком»: «компания», партия, круг, необходимость, мать-хозяйка и дети, земля: долг, верность, безликость, против Платона, эконом, необходимость как рок, судьба, «прокурор» (против адвоката: мы с Беталом спорили, я за адвоката, он — за прокурора, у одного надо убить, у другого убедить.

Итак, на одной стороне Обком и Бетал, на другой Личность: душа, напр., та боль в «Жень-шене», скрытая весной, «когда олени сбрасывают рога», свобода, человек… Так люди, и это же на лошадей: «Обком» — кабардинка, Личность — англичанка, т. е. в рассказе преобразовать весь спор между защитником кабардинки и, с другой стороны, англичанки, и, значит, то же в людях, в отношении к природе: один — навоз (будущее), другой цвет, один польза, другой — <загеркнуто: больше пользы>…

<На полях: Читатель <приписка: (А. М. Горький)>. Некоторые

читают, чтобы время провести: «легкое чтение». Другие хотят чему-нибудь научиться: читатели-ученики. Третьи пользуются книгой, чтобы набрать из нее материалу и в подкрепление своей мысли и других чему-нибудь научить. И, наверно, есть еще много разрядов читателей, вот бы когда-нибудь заняться классификацией…

Среди всех этих групп читателей мне знаком и дорог бесконечно читатель, проверяющий в личном опыте читаемое с тем, чтобы самому присоединиться к творчеству автора. Таким моим желанным читателем был А. М. Горький, с которым виделся я в жизни несколько раз и едва ли из всех этих встреч сложится часа два непрерывной беседы. Письма, однако, из которых у меня сохранилось семнадцать, в высшей степени подтверждают чрезвычайную близость к о мне Горького как читателя: несомненно, он сам творил своего желанного Пришвина и в этом желанном писателе забывал себя как творца, и когда возвращался к себе, то находил себя хуже этого желанного.

258

Только этим я объясняю себе происхождение той поэмы о Пришвине в 17 главах, которая [состоит из писем]. И только это позволило мне [процитировать] одно из семнадцати писем-глав творимого Горьким писателям

7 Июля. Свез Петю в Пушкино. Жара с коротким теплым ливнем, капли большие, как сливы. Написал «Читатель» (А. М. Горький). Лева уехал на Сахалин.

Прдниковое начало. Когда спускался ледник с высоты, вытирая береговую морену, то был он ужасен всему вокруг, и в множестве падали на него потревоженные камни. Так революция движется и несет на себе удары и движется, захватывая и все, что было когда-то против нее. Но вот все кончилось, ледник начал отступать. Река ледниковой целебной воды выносится из- под ледяного языка высотой в несколько многоэтажных домов. Наверху в очереди лежат те камни, летевшие когда-то с гор навстречу врагу. Вот теперь лед, подтаивая, освобождает эти камни, и в жаркий или теплодождливый день они падают вниз один за другим. В самой близости отступающего ледника лежат одни только примиренные теперь, вечно обмываемые целебной водой камни, а подальше от льда начинают зеленеть мхи, лишайники дальше ниже стелятся на камнях, березы и сосны, много цветов. Еще ниже осмеливаются цветы, деревья поднимаются выше и выше. И вот лес, поют птицы вокруг санатория: тут лечатся люди и ежедневно пьют целебную ледниковую воду.

Слушайте, я тоже, как этот ледник, отступаю. Что-то случилось, время пришло, и я уступаю этой зеленеющей жизни внизу.

8 Июля. Липы цветут. Вечерний визит толстой незнакомки с целью «сближения».

9 Июля. Великое счастье: «Жень-шень» пробил себе дорогу в свет, книга получена в роскошном издании с предисловием ексли. После того великое горе: умерла Дуничка.

ЧТо10^. Хоронили Дуничку, слушали речи вроде того, человек хороший, но средней и недостаточной рев. актив- ц ^ти- Сам не мог говорить перед чужими, боялся разреветься, телей* R* ° ^ЫЛ0 Г0В0РИТЬ- После осматривал квартиру 70 писа- нул Д ВечеР0М хватил бутылку вина и так в одиночестве помя-

259

11 Июля. Утром в 8 приехал домой. Целый день беседовал с Б. Ф. Лавровым, который хочет написать о мне библиографию.

Замечание Бетала о человеке: — Что вы увлекаетесь, ну, человек и человек… Это раскрыть: как важно это дело о всем человеке, а человеки приблизительно одинаковы.

12 Июля. Ближе к природе, значит, ближе к себе самому, получившему от природы дар творчества. Но раз я состою из всего и все во мне, то (по Ницше) и среда, с которой борюсь я, во мне. Конечно, да, но из этого не выходит, что в борьбе со средой я заключен в себе самом: нет, я на материале среды, живущей во мне, лишь познаю ее, и, конечно, она из меня продолжается в мир, и победить среду в себе не значит еще победить ее во всем мире. <Приписка: (Это вопрос. Попробуй, победи в себе.)>

В Симеизе, кто бывал там в старое время, все непременно глядели на береговую скалу, из фигур которой выходило: девушка, запрокинув голову, собиралась броситься в море, а за ней стоял монах. В каком-то революционном году было в Крыму землетрясение, и монах рассыпался. Так и нет теперь монаха, а «дева» все собирается броситься. Мы-то все были уверены тогда до революции, что тут во всем монах виноват. А вот оказалось, вовсе не в монахе тут дело и несчастный монах существовал до революции как козел отпущения. Да и сколько же было всякого рода подобных козлов! И когда пали козлы, то оказалось…

На Северном Кавказе, в Нальчике так хорошо, что к руководителю области Калмыкову приезжает множество гостей, чтобы полюбоваться чудесами Сев. Кавказа. Бетал любезнейший человек, но и очень занятой, развел кабанов.

Звезды и мухи. Днем борюсь с мухами, ночью на звезды смотрю, набираюсь силами и с утра опять на мух, с утра и до вечера.

Автомобиль переделал Кавказ, и если бы кто-нибудь вздумал весь Кавказ пройти с ишаком и конем — это будет полу- пушкинский Кавказ, но не современный.

Рождение героя. Без покрова. Ледник отступил, и вслед за ним растения (покровы), и так после революции Бетал должен

260

но «я» это делаю как «я» (личность), а Б. сеет точно СаЖпоирода: вчера косил — сегодня сеет. Быть может, во «мне» КаКбразить «рождение героя». Можно начать с борьбы с рус- Иким миропониманием «рождение героя = смерть», и на пути 6 пьбы является Бетал как герой беспанихидный, а после сам силой вещей попадаешь в эти герои.

Мы родились: я в казачьей станице у реки, а друг мой за рекой где начинаются горы. Нас соединила школа у них: я ходил за реку. Родители не были против: гяуры и пр.

Когда тебя насильно пересадили в другую среду, то, приживаясь к ней, ты долго чахнешь и судишь, конечно, неверно… (Разумник).

Теперь доходит до того, что самим победителям приходится оберегать национальные интересы от добровольного растворения нации малой в большой.

Пастухов и современность. 8 дней поднимался и до самой вершины не мог дойти. И не докончив, умирая, велел похоронить себя на Машуке высоко против Эльбруса, чтобы точно оттуда глядеть вечно, как другие будут достигать <приписка: и чувствовать вечность: чтобы вечность на вечность глядела>.

А другие целыми бригадами на рысях стали валить туда, а потом сделали асфальтовую дорогу до Кругозора и выше веревочную ж. д. и скоро в какой-нибудь год-два от самого низу до самой вершины [откроют] рестораны и там в стакане горячего кофе со сливками [будут] проглатывать все трудности прошлого, открывая возможность понимать <приписка: прини- мать> весь Эльбрус как одно ощущение.

Каково-то будет тогда Пастухову на Машуке вспоминать, как он тащил и не мог дотащить свое грузное тело!

Фашисты: Италия — Австрия — Немцы. Закон: Англия, Франция. А если победа, то мы уже знаем: тот прав… мы видели это в гражданской войне: это проникло в кровь.

Рассказ о собаке. Звали его Самурай, и я тоже начал так называть, но все вокруг меня, и егеря, и простые любители собак, называли не Самурай, а Замарай. Мало-помалу, дальше боль-

’ и я тоже стал звать собаку, эту немецкую легавую, не по- понски Самурай, а по-русски: Замарай.

***» ни пРиедешь, везде возле человека какое-нибудь лю-

0е животное, а собака везде. Но нигде не видел я возле че-

261

ловека в его комнате, сколько я видел у Игонькина, дирекюра свиной фермы: баран, козел, кот и пр.

Что будет, если я стану в Кабарде пешком ходить?

Мне снилось, что я иду в голубой монастырь, и это женский монастырь, а на пути лежит злейшая собачка, привязанная возле тропы. Я попробовал ее обойти, но там оказался овраг, и лезть мне не захотелось. Тогда я зашел как-то сбоку и вдруг увидал себя над глубочайшей бездной, и было уже поздно отступать, оставалось только лететь туда. Падая, успел я перекреститься и успел подумать