о том, что все кончено и сейчас я ударюсь и лучше, если ударюсь прямо головой, и хорошо, если под головой попадется кирпич. Но что-то произошло, я не разбиваюсь и чувствую, что жив и еще поживу.

Если самую маленькую страстишку питать отказом и борьбой с ней, то можно на этом построить целый иллюзорный мир (о. Сергий). Если же эту же страстишку вовремя удовлетворить, то придет время, когда и хотел бы побаловаться, порадоваться жизни, а хвать! — и нет этой страстишки: удовлетворена.

<На полях: Макар и Бетал. (Это я сам выдумал.) К тому случаю, когда Ермоленко встретился с Беталом и тот сказал: я сейчас 6 негодяев белых убил — оказалось, он нечаянно убил бухгалтера, обслуживавшего и Музей: возле Музея лежал. — А там возле музея лежит. - Это ты? — Я. — Да ведь это же наш бухгалтер. - <Приписка: Поморщился.> Нехорошо, — ответил Б., — это я дал промах. — Поморщился еще и ответил: — Ну, брат, и так сказать: лес рубят, щепки летят. >

«Загорится пожар» — можно перенести на Золку и Макара (народовольца) сделать учителем.

Психология «Старших». Право смотреть на всех людей как на детей, и это единств, свободный взгляд, потому что «взрослыми» или «старшими» или серьезными люди кажутся только зависимым от них.

Бетал свободен, потому что необходимость взял на себя начальник НКВД Антонов.

‘ Когда он речь говорил, а возле началась стрельба в него, и он все продолжал говорить и не уходил, то это — уйти, увести

262

— он тоже предоставлял сделать другим это «необходи- еГ°е» дело. Кто-то должен делать это, а он свободен: он вождь. И мы окружив его, стали выносить на своих руках, а он все го- ^ пил и у нас на руках. И когда человек бросился на него с кинжалом, то он говорил, глядя внимательно своими острыми маленькими глазами на этот кинжал, убежденный, — что не он должен отвести руку убийцы, а кто-то другой. И, конечно, я бросился, пронзил насквозь мою ногу.

Грцрет Пришвина: Кавказское уверование — «рядовой» — в существе его преданность и собственноручное выполнение необходимости (это и Лувен, это и Гегель: свобода — сознание необходимости — и Восток), и есть нечто другое, что делает людей вождями, норманнами, большевиками, строителями: большевик же — это человек власти, и европейцы. В славянофильстве + народничестве + Востоке + толстовстве надо искать корней «рядового» марксиста <приписка: из чего должна создаться культурах Итак, это будет обратный «Жень-шень»: я - Лувен, Бетал — европеец, вождь, делец. Я же родник народной поэзии, религии, сознания. Бетал же в деле и тем самым неполным сознанием, ощупью живет. Мой переворот: «и начал отступать» — есть отступление к себе самому — чем именно прекращается скрытая зависть (нечто более тонкое): победа над завистью, т. е. смирение. <На полях: Уверование и да будет воля Твоя. Со страхом Божи им: православие, Агнец: яко Агнец... Старшие, Божья матушка: из всего этого рядовой марксист: внутреннее да: все это внутрь вошло, а наружу все нет. «Да будет воля Твоя» превращается в: да будет воля партии. Из пассивного в активного (казалось, большевики со стороны пришли). Из этой преданности формируется «Я»: каждый партиец делается в своем кругу «вождем» (т. е. из «да будет» получается личное назначение). Вопрос: почему же я-то не получил удела. Безудельный князь приходит к личности и творит свой удел, личный.>

Ца ОрЩЩвая гора. <Приписка: Внутри вещи от начала до кон- эта* атастР°Фа>>*> Итак, материя, из которой будет создана казе ^ещь’есть. во-первых, личная встреча с марксизмом на Кав- всей В ^ Г0ДУ (юноша в 22 г.), личное переживание его жизнью и распадение юношеского нашего марксизма (ча-

263

яние всемирной катастрофы) на человека власти и человека «творчества» (не знаю, как назвать). Быть может, победа «моя»… т. е. победа Бетала надо мной даст мне победу над ним и весь «я» формально превращусь в фон для понимания Бетала и выведу его из тупого состояния во власти к деятельному этапу творчества строительного.

Все растворить, вогнать внутрь Кавказской природы через свои переживания в ней.

В сюжет ввести: женщину и ребенка…

Внелитературная тенденциозная критика.

20 Июля. Вчера был Цветков. Много интересного рассказывал о природе. Но как-то слишком много рассказывает. И как-то трудно ему рассказать что-нибудь: знает все сам.

<На полях: Травы: цицмада, кинза. Тархун — грузинская трава с вином.>

Из похорон Дунички. Хотел не идти в Крематорий, не видеть мертвого лица, а остаться с тем, которое видел за несколько дней до смерти. Колебался до последнего момента, и когда само решилось (и удачно узнал о пути, и трамвай подошел и успел захватить, и я попал в круг расстроенных и плачущих людей, и сам заплакал), то тут и оказалось явно, что быть я должен был на похоронах и не приди — было бы нехорошо (личный, дикий, неоправдываемый разрыв с людьми хорошими). И после того вывожу на себя: что архивом своим заняться надо, потому что это именно долг мой, живущего человека, в отношении себя как покойника (да, действительно, заниматься своим архивом — это значит создавать свои похороны).

Вдруг понял, что Цветков приходил от Бонча: вот люди, которые занимаются только мертвыми: и очень борзо.

Запевка о единстве хлеба и не-хлеба в автобиограф, тетради.

Дальний (Бог), ближний (человек).

Пришло письмо любви (по воздуху): богиня. Пришла «богиня» с бородавкой на носу, как вишня. Один человек испугался и убежал. Другой перетянул бородавку шелковой ниточкой, дождался, пока она отпала, смазал, вылечил, поцеловал (человек, только человек является коррективом любви к дальнему Богу: и в революцию — жатва и единство отбрасывают Бога, потому что жатва: без ссылок на Бога: векселя рвут…

264

22 Июля. Телеграмма. Москва. Спиридоновка, 2. Наши до-

жения. Бобрышеву. Приветствую вас и сотрудников лучше- СТ по нашему времени журнала «Наши достижения». Сожалею лично не могу быть вечере. Пришвин.

Высота и осел. Хорошо на высокую гору подниматься вместе с ослом. Видишь, какой он умный, и от него учишься сам, как надо подниматься на высокую гору. Тут только и поймешь, отчего у осла такая большая голова и такая длинная шея: такой голове на такой шее очень легко дотянуться до того камешка, на который вот сейчас бы должна ступить нога. И если камешек твердо лежит, нога ступит, если ненадежен, осел обнюхивает другой. Но самое главное у осла — это мера своему шагу: один шаг как другой, как велит дыхание и ритмическое спокойствие сердца.

Тяжело непривычному человеку, беспечно носящему свое тело на равнине, быть может, несколько поздновато для себя в своем возрасте пожелавшему насладиться красотой гор. Но смотришь на осла, как он делает, и очень скоро начинаешь понимать, как надо подниматься на высоту. Надо внимательно, как осел, осмотреть место, куда должна опуститься нога. Надо, занося ногу, собраться с духом в себе, чтобы спокойно потом поднять свое тело. Не до красот в это время. Как будто даже и от всего на свете отказаться, лишь бы только поднять свое тело. С таким именно чувством ступают на свете все ослы, все люди идут по жизни от первого крика младенца до последнего вздоха старика.

Есть удовлетворение себе смотреть, как поднимается осел, и думать, что ведь и все так <приписка: и я не в обиде>. Лучше, по-моему, не очень часто осматриваться и оглядываться вниз. Надо просто высчитать, через сколько же шагов следует передохнуть и обрадоваться вместе с ослом своим достижениям. Одному пять, другому десять, третьему можно сделать двадцать шагов. Я могу, не повышая пульса, сделать десять шагов: отсчитаю и оглядываюсь. Тогда вдруг открывается, какая высота

а ирается от мерных ослиных шагов и какая является красота в высоте.

лес^ес! Да Разве может быть на земле какое-нибудь счастье без ной ‘ Какая это земля без покрова. Но вот поднимаешься осли- пгггх ПостУпью выше леса, кругом одни камни, одни фигуры из стывшей лавы да снег.

265

Происхождение лирики. У всех ли это? но у него было так что перед тем, как заплакать, он непременно хотя бы на одну долю секунды подумает о себе, пусть мать умерла: вот она лежит неподвижная. Смутно сходятся по разным дорожкам, как растерянное стадо, бесчисленные переживания, собираются недоуменно к бездыханному телу: это ведь мать умерла! и ничего… Но вдруг появилось в пустыне сознание: — Я сирота! — и как только вышло «я» из пустыни, слезы градом полились и рыдания…

Из Реклю: людей, стремящихся к удовлетворению повседневных потребностей, к «счастью», безмерно больше, чем религиозных, и потому…

<На полях: Поправка к Реклю. Надо бы сказать не «люди», а «огромное большинство людей»... Тогда оставалось бы: а меньшинстве не довольствуется повседневным «счастьем» — оно думает о будущем, хочет реализоваться «там» (напр., в истории), и потому большинство людей всегда должно попасть в руки меньшинствам ...а люди и без религиозных учителей (М. П.) просто в силу своего размножения и необходимости устраиваться в новых более тесных условиях должны неминуемо попасть в то же самое положение, о котором проповедуют получающие за это жалованье учителя (духовенство). <Загеркнуто: Рассказ о птичке. <Приписка: Запретный> Одно время мне пришлось жить в Москве в квартире, населенной кустарями. Это всем известно, что наши кустари, в особенности сапожники и портные, весь день поют. А что, правда, делать, если работа привычная, руки сами работают. В нашей квартире, однако, трансляция, и у портного весь день с семи утра и до двенадцати ночи поет и рассказывает’радио. Я рядом в этих условиях должен был писать и не протестовал: я знаю, если запретишь ему радио, непременно портной сам запоет, и мне от этого будет не легче.

Лет пять я так жил и приладился работать с 12 ночи, когда затихает <приписка: кончается> радио боем часов на Спасской башне, и до семи, когда начинается гимнастика. За эти пять лет при вечных звуках радио у портного выросла девочка Маша. Когда приходил заказчик, девочку выгоняли в коридор. Я тут в коридоре познакомился с Машей, подружился. Мне жалко

266

jio эту девочку, лишенную силы звуков полей и лесов, вы- ста денную от колыбели своей питаться звуками радио.

НУ 0дНажды я купил девочке канарейку, эту золотистую птич- с серебряным голосом. Был солнечный день. Светлый лучик Побивался в комнату портного. Мы выдернули штепсель рано повесили клетку на освещенное солнцем место, и золотая птичка запела серебряным голосом.

Широкими глазами удивленно и восхищенно смотрела

Маша на птичку и слушала.

Вдруг со стороны Моссовета надвинулась туча и закрыла солнце. Канарейка замолчала. Радио тоже молчало. Впервые в квартире портного наступила полная тишина. Девочке очень странно это показалось, она всех обвела нас глазами удивленными. Потом