личного происхождения с личной тратой огромного чувства: так из снега образуется лед. Но разум, которым пользуются, не затрачивая ничего из себя, тот безликий разум, «чужой ум».
Страдания юноши в поисках чужого ума.
Непорядок у него был не в разуме, а в чувстве, питающем разум: когда неровное чувство было — разум вспыхивал, когда чувство угасало, млел разум и даже отказывался вовсе работать. Но от чего зависела прибыль и убыль питающего чувства, нельзя было сказать. Как будто солнце восходило и ледник двигался.
Эстеты природы: Зворыкин, Микитов, Зарудин: писатели захлебываются в сладости от красоты своего собственного слова…
К природе надо подходить…
Если бы не о женщине сказано было, д о природе, что идешь в природу, бери с собой кнут, — я бы охотно это признал. И не только кнут, а надо быть готовым, если можешь вцепиться и вгрызться, если не можешь — улепетывать, не стыдясь, во все ноги. Надо это принять, надо быть готовым на это во всякую минуту.
И еще больше: надо быть готовым во всякий момент, что тебя загрызут, и все-таки при этом восхищаться жизнью и говорить, что она хороша, прекрасна. Вот тогда, имея это в себе, можно восхищаться травой, солнцем, вальдшнепом, бабочкой и чем хочешь. А наши описывают захлебываясь… Тогда только
288
но благословить все существующее с его добром и злом М решительно стать на сторону человека в природе, создающего небывалое, лучшее…
15 Августа. Нехорошие вести о рязанских колхозах. Отношение колхозников к трактористам и комбайнерам. Если счастья искать, то никак не в колхозе.
Сколько лжи, и вдруг взрыв войны… Надо быть готовым. Должны бы враги подавиться…
Остерегаться пренебрежения к мелкой литературной работе, возможно раствориться в эстетике, как было в Новгороде.
Поглотив чувство творящего лица, разум обезличивается и как «чужой ум» может служить дуракам: возьмет человек билет (ума немного надо) и летит на самолете, совсем и не понимая, как он устроен, и даже не интересуясь этим (напр., Реомюр, бывший когда-то человеком, теперь живет как термометр). Так «чужой ум», накопляясь, облегчает жизнь дуракам, которые, не будучи знакомы с творчеством, употребляют накопленные силы разума во зло и господствуют…
Яснеет и яснеет прием, которым я пользовался для создания своих книг: берется встреча 1-го взгляда с природой или человеком как встреча с невестой, и в поправку упущенного тогда в юности [мгновения] собственной жизни теперь «невеста» становится женой и совершается творчество новой вещи (= полученное впечатление силой держится как бы в заключении и не оставляется вниманием, мыслью до синтеза, в котором и рождается новая вещь).
Есть два рода спасения от человеческой порчи природы: первое — это культурное воздействие на самого человека, и второе — в мысли о бесконечности нетронутых миров: в бесконечно малом и в бесконечно большом.
Мементс: эта моя работа должна быть вся насквозь пропитана современной тревогой: газеты, события, даже война не Должны ей мешать, напротив… Но в окончательном результате все это современное должно утонуть в вечном и получить выражение в простом рассказе о природе Северного Кавказа.
Умом пвг^Ста’ Быть самим собой — это значит жить своим чтобь идНако наслеДством чужого разума надо ведь овладеть, bi прибавить ко всему своего ума: и вот некоторые книжки
10 Зак 3028
289
читают и от этого окончательно теряют способность жить своим умом. Но оставаться в невежах — это ведь тоже не путь!.. Как же сделать, чтобы не пугаться преходящего времени: я отстал* (Барышня спешит везде побывать, все увидеть, о всем говорить.) Значит, надо найти в себе нечто независимое от Rpp. мени. Я единственный раз пришел и не повторюсь…
…И как-то вдруг откроется: это значит, пробился сквозь чужой ум и овладел им. Тогда новый вопрос: мне ведь надо и рассчитаться за полученное.
Надо все-таки когда-нибудь анализировать до самого конца свое возрождение: тут на 1-м плане: 1) смирение, 2) доверие: человек во всяких положениях в существе своем живет в такой же тревоге, как и я, и я не один: страдают и радуются жизни одинаково и ученые и неученые: я никак не один! 3) бесстрашие: будь что будет (пари Паскаля). И все вместе: да будет воля Твоя.
17 Августа. Дер. Михалево. Павел Владим. Мотанин. Старуха-бригадирша. И их разговор строгий, простой о простых вещах. Ботанин луг. Суточный дождь.
Продолжаю анализ выхода из хаоса: вот причина того, что я чураюсь своего писательства и бесконечно его люблю: я боюсь эстетизма, который и не был для меня и не может быть выходом из хаоса. Писательство лишь средство материализации духа, бревно, за которое хватается утопающий. Вспомнить все ступени выхода из хаоса: это значит — история о том, как разбитый человек складывался по-новому: как, напр., входила жизнь в пустые места: женщина-мечта и живая.
Дождь. Разрешения нет. Но раз дождь, значит, нет вреда охотиться. Начальник милиции робко спрашивает об охоте: разрешена или нет? Проходит охотник с ружьем, робко говорит: а если дождь, то ведь, значит, разрешается? Милиционер сочувственно молчит.
NB. — Повесть о русском народе: Ефрос. Павл. и собрать всех русских: Ремизов, Чувиляев и множество и всех свести, а Алпатова пустить на поиски народа своего, и тут же Невидимый град, Религиозно-философское общество, Мережковский. И так все построить на сознании своего «ничто» и чтобы «ничто» сделать творческой силой.
290
Современность скажется в остроте постановки вопроса о национальности.
28 Августа. С 15-го Авг. начались дожди непрерывные.
Внезапно вернулся к роману «[Начало] века». Алпатов ищет счастья в сближении со своим народом (заказ современности). Героиня Павловна. Возможно ли начать роман восторгом от физического сближения с женщиной? и дальше рост ребенка.
^ Или возможно так: начинается паломничеством в Китеж и отсюда приход в Питер и знакомство с Религ.-филос. обществом. И так Алпатов сближается. Но, смущенный всей чепухой интеллигенции, обращается к «делу» (торфмейстер) и там находит «счастье», т. е. «ничто» русского народа творческое.
Это и есть глубочайший план: это «ничто» русского народа, собирающее вокруг себя все народности, и противопоставление… народов с <загеркнуто: вождями> государями.
Быть может, это происходит от близости к кочевью азиатскому, от малости накопления культурных ценностей: т. е. что всякая форма есть «ничто», а суть не в форме (а в чем?). Алпатов в этом «ничто» (совлечение) находит необходимейший для себя этап творчества: народ и с других народов должен совлечь их спесь и открыть только вечную форму (как «воскресение» Бога и вообще Бог…).
Тело романа: русская женщина <приписка: ребенок> и с ней все лучшее: все счастье; природа в движении, русские простые люди и интеллигенция конца века. Художник и его ребенок.
Найти сюжет: дождаться сюжета.
Шчало <приписка: или лучше к главе о счастье, а начало путь в Китеж>: Алпатову.
Так бывает сколько угодно, что в сокровенной глубине души, как семя в земле, нечто лежит и не дает сознанию ничего °т себя. И всегда это нечто в первый момент своего прорастания дает знать о себе как ничто, или сомнение в главном, чем всецело поглощен человек.
Это главное было в Алпатове любовь к женщине, для него недоступной. Теперь же ему вспомнилось, как Недоступная однажды уступила ему и согласилась на брак. В тот самый миг кой^М КаК Т0К пР°^ежало то самое «ничто», скрылось и змей- ЭТОт3аЛегло на самое Дно. Возможно даже, что невеста поняла зад ИМИГ’ отчего именно очень скоро она взяла свое слово настала опять Недоступной. И только теперь, пережив всю
291
силу отчаяния и близость смерти от неудачи в достижении самого главного, как ему казалось, самого основного для жизни, Алпатов вдруг вспомнил этот миг и вздрогнул от изумления и страха.
Он вспомнил, что, получив согласие на брак, он взглянул на нее и она показалась ему теперь совсем как-то со стороны очень обыкновенной, почти некрасивой и совсем ему ненужной. Он помнит, что ему даже пришлось что-то преодолеть в себе, неискренне обрадоваться, сказать несколько неискренних слов. А потом, когда она сделалась опять Недоступной, любовь <приписка: чувство вернулась во всем своем ужасном обмане, а то «ничто» залегло и как будто вовсе и не было. Алпатов содрогнулся теперь от возможности такого ужасного самообмана: его невесты, оказывалось, в действительности вовсе и не было, он сам ее сотворил и, как Дон-Кихот, объяснялся с Альдонсой. Но ведь это писал Сервантес, и он об этом с осуждением рыцаря-романтика еще в школе писал сочинение, — как же это с ним, русским революционером и «разночинцем», могла повториться до точности та же самая история рыцаря Печального образа. Так неужели же и все так? Мы ничего не получаем из книг и, когда дело касается самих себя, поступаем как первобытные люди. Тогда он стал на сторону Альдонсы и ужаснулся еще больше: ведь она-то видела этот взгляд поверх себя вдаль... И вдруг вся настоящая женщина в ее доступности, в слабости, в потребности внимательной родственной любви явилась ему. И что если бы он хотя бы долю мог дать ей того родственного внимания, которое охватило его тогда, она бы по первому слову, намеку отдалась бы ему и верной женой прошла бы с ним через всю жизнь. Что же он сделал! Тогда впервые спала с глаз этого Дон-Кихота пелена, и с той самой силой родственного внимания, которое ощутил он в себе в отношении исчезнувшей Недоступной, он оглянулся вокруг себя и замер от восхищения. (Описание обстановки торфмей- стера, встреча с женщиной, брачная ночь и удивление: какое счастье... Разговор с ней: и так несомненно, что это жена...) Главное же, что нет греха, это что вчерашним днем осталось: он и после этого мог с родственным вниманием разглядывать мир. Другое начало: В начале этого века между Японской войной и Германской Россия была <загеркнуто: завлекательной> очень занимательной для иностранца, утомленного грохотом
292
опейской цивилизации. В глубине ее, казалось [ему], дрема- еВ*какая-то нераскрытая сила, и ремесленники, кустари, бедня- Л3 из крестьян, странствующие по святым местам, бесчислен- КИ р сектанты, ищущие в темных лесах спасения, как будто… Это был дух средневековья, и секты среди интеллигенции…
26 Августа. Вчера вечером вернулись из Михалева (был 5 дней на охоте). Куплен Трубач за 150 р. у Морозова, Иван. Серг., предсельсовета. (Сейчас под судом за то, что изранил ножом колхозника: раненый в тюрьме («классовый враг»), Морозов оагеркнуто: пока> на воле. Ссора из-за коровы: отобрал у классового врага.)
Люди стоят своих начальников: бабушка Настасья, жадная. Ее рассказ о том, как поймали бандита и когда узнали, что не русский, то одна баба сказала: это «новый царь» сбежал. (Отрыжка из эпохи самозванцев) и что из-за этого было.
Это бабы лен трепали: — Нас, батюшка, 30 баб, день целый треплем и чего-чего не наскажем, бывает, и поплачем, а
