березке.
Поляна только с первого взгляда кажется кругло обставленной деревьями, а пойдешь кругом и увидишь, что все неровно, как везде на земле и на море, омывающем землю: есть бухты, мысы…
Кто боится чего-то в лесу, то лучше не ходи, когда падают листья и шепчутся. Все кажется, будто кто-то сзади крадется к тебе. Можно, конечно, и трусливому человеку набраться храбрости и не оглядываться. Но тут бывает другое: ты не побоялся, не поддался обману падающих листьев, а как раз вот тут кто-то воспользовался, подкрался к тебе сзади под шумок, схватил в зубы и унес… <Приписка: И когда это пришло в голову, то уж тут невозможно не оглянуться, кажется, вот тут непременно сзади должно быть страшилище. Оглянулся, и опять нет ничего, и листья, падая, шепчут все: ма-ша, ма-ша...>

328

На голубом небе между золотыми деревьями не поймешь творится: ветер листья уносит или стайками собрались мелкие птички и несутся в теплые края.

Осень позднеет: рябину оклевали дрозды, а нетронутую красную ягодку мороз добил и она почернела.

Так на поляне, пользуясь работой кротов, селились березки под березками вырастали ели, все теснее и теснее сжимая кольцо. И когда наконец поляна стала такой маленькой, что молодые елки могли укрываться от мороза под сенью родителей, то нужды в березках больше не стало и вся полянка покрылась елками… <Приписка: Можно рассказать, будто я долго жил здесь. Тогда вначале жил старик в лесу и вырубил всю полянку, оставил две слитные елки. А потом как эта поляна зарастала и елки сошлись.>

Художник в борьбе за свою личность отвернулся от обстоящей его человечины и, разглядывая деревья, стал среди них находить живые существа и через них понимать весь лес как живой мир. И когда под конец он создал дерево и оно стало такое живое, что зрители видели, как движутся на нем листики, вдруг художник в этом дереве узнал самого себя и понял, что это не дерево он писал, а себя самого в борьбе с человечиной.

«Метод проб и ошибок», свойственный животным при обретении навыка (условного рефлекса), является единственным методом в творчестве, т. е. создании чего-нибудь нового. Другие методы, свидетельствующие о наличии в человеке разума (как чего-то иного, чем инстинкт и навык), относятся не к самому творчеству, а к облегчению условий его действия. И это не говоря уже о том, что является лишь симуляцией творчества.

<Приписка: Дурак в деревне попадает в пастухи... Цивилизация - это метод использования дураков посредством приобщения их к образованию: образованные дураки.>

Основная же ошибка «рационалистов» в том, что они искусственно проводят черту между инстинктом, навыком и ра- умом и потом рассуждают, исходя из этой ограды, вовсе не существующей в природе вещей.

СТвоВоПР°с вот в чем- Если в разуме один человек нашел сред- овладения своим инстинктом для каких-нибудь высших

329

целей своего существования, то другой человек, получив срел ство в руки, может употребить его для целей «низших», напъ просто для истребления своего врага. Так, передавая секрет открытый без контроля трудности подлинного творчества, создавая «облегченный путь», мы создаем «цивилизацию», не имеющую никакого отношения к связи людей между собой в прошлом и настоящем и будущем.

Итак, если писать что-либо, то современность надо содержать в себе всю целиком, т. е. сейчас, например, что на глазах наших исчезла Абиссиния потому, что была мала и стояла на пути Италии. Мы видим, как исчезает Испания, и, вероятно, увидим исчезновение демократической Франции.

Фашисты должны уничтожить демократию и затем непременно подраться между собой, но возможна фашистская длительность… у них <загеркнуто: как у нас> иссушаются народные соки: colon perdo sovjeti1. Нас истощает индустрия, отсутствие радости в деле, радости жизни, уверенности в завтрашнем дне, необходимость лжи во всем, двурушничество, не хватает людей, на которых «можно положиться». И при всей этой чудовищной самоистребленности невозможно примкнуть к фашизму, потому что национальное уже перейдено: мы уже нигилисты: историческая миссия: ненавидеть свое и тем самым быть сильным. Врагам не помогут наше рассеяние и наше рабство.

Подумываю в повесть ввести жену Пшибшева, казненного в Кабарде, и построить загадку: что значили ее глаза, когда она их переводила на место укрытия мужа; наводила она меня на его истребление или же невольно от любви к нему. Весь роман в этой загадке и в ее чудовищной жадности (впилась в шерсть барана).

В Москве: достать Дынник. Насимович. Устроиться в библиотеке (Петю наладить на разведку). Замошкин. Детгиз (договор на год). Насимович (4-й том). Массовый сектор (Роман- газета). Хрулев. Бюро переводчиков. Спросить о 3-м томе.

27 Сентября. Начало комиссии о состоянии «Лавры». Продвижение 2-й главы кавказской повести. Беседа с Бостре- мом о спасении от зависимости похвал и брани.

По его словам, спастись можно только «Богом», и вера эта явиться должна через мысль о смерти. — Назовите, — сказал

1 Советы уничтожают крестьян {um.).

330

хоть одного писателя, кто, охваченный чувством смерти Я’тГга занимался бы писанием повестей? — Б. уклонился и по- ИЬ осторожно заметил: надо заниматься и жить, как жил, тоМ о некоторое время посвящать Богу. (Если так все будет Т0ЛИ как сейчас идет, то многие побегут в…) Но я думаю, что при сильном религиозном чувстве можно обойтись без помощи попов.

NB. «Такая общественность, что нет повода сближения с человеком». «Цивилизация как результат рационализации». Или так они говорят: рационализация есть средство порабощения личности обществом.

Человек не уважает себя, и потому нельзя быть искренним: не уважая себя, он твою искренность, обращенную к нему, считает или твоей ошибкой, или же глупостью. Вот отчего замечаешь, что некоторые люди, слушая, глядят на тебя двойным взглядом.

Самое трудное в деле писателя не писание: писание — это самое легкое. А трудно переживать то время, когда не пишется. В то время как люди занимаются игрой, писатель прячется. То же относится и к старцам-пустынникам, когда их мучают «бесы». Книга, выпущенная автором, всегда есть обман уже по одному тому, что содержит лучшее его жизни и не раскрывает, какою ценою далось это лучшее. Автор отдает обществу свои сливки, а сам простоквашей питается <приписка: (как и всякий подвижник)>.

Еще о «полочке». Дело писателя так связано с современностью, что, по-видимому, ему невозможно, как ученому, пропуская современность, работать независимо на «полочку» будущего. Писатель останавливает мгновенье и потому не может не оыть современным. И вот именно то, что он должен быть современным (художником), не дает ему возможности отдаться «вечному» («полочке»). Именно потому художник…

Богу служить можно без всякого посредства и никому не заявляя об этом, непосредственно своими делами. Но это — наивная жизнь… Такого человека пугает смерть, и тут-то «в Ывает изл°влен, как рыба, сетью тех, кому дана власть ется аТЬ>>* ^3еЛ всего: в эт°й связи: человек в Боге связыва-

вопг>ВеСЬ целиком (ТУТ без «двурушничества»). Этот путь ясен, HKV°C ° Т6Х’ КТ0 должен «вязать»… Значит, тут все в связи

У ьтура истинная есть связь… сердцами связь… или делами…

331

связывается человек с другим; вместе убивая третьего = дЬя Вольская связь; связываются двое, спасая третьего = «троица»

И тут «рационализация» величайшая опасность: можно вызнать «секрет» и им оперировать, как антропософы, а можно чувствуя «секрет» и не называя его, оставаться в делах и молчании (своего рода «иеро-фобия»).

28 Сентября. Занимался выковыриванием гвоздей из горных башмаков и английским языком. Образец перевода: у меня: «три взрослых оленя и один рогач». Перевод: «четыре оленя». Наверно, и в Англии есть халтурщики, или, может быть, он научился этому в России.

29 Сентября. Дождь. Слякоть. Очень серо. Я думал о мещанском домике в слободе, где я живу, что открывают эти домики: и в природе и в человеке необходимы эти серые дни, вот и отвечает этому домик: до чего скучно! до того… А дай зима, засверкай весна — с какой радостью встретят перемену эти домики.

В городе большие дома скрывают человека и о жильцах своих снаружи ничего не говорят. Нам приходится войти внутрь. Вот звонок и под ним: «Портной Сидоров» (Рассказ о Канарейке).

Если говорить о народности, то она собирается определенно к одному полюсу, где есть объем в отношениях человека к человеку: среда, в которой люди и сходятся и расходятся, и всё остаются вместе. Напротив, на другом полюсе люди всегда вместе и никогда не сходятся. Я думаю (чтобы не повторять ошибок рационалистической интеллигенции: «богоискательство») — полюс этот должен оставаться до того личным делом, что лучше, если о нем никто никогда не узнает. И, может быть, так по времени надо, чтобы складывался невидимый град.

Есть почти болезнь: не принимать священника из-за боязни в нем увидеть попа (это эстетизм, как у Шаляпина).

30 Сентября. Сговорился с Петей, что завтра я еду в Москву, чтобы обделать все дела до приезда Левы (7-го Окт.).

Два типа: 1) Пьяница Ломакин после трехмесячного лечения в изоляторе выходит на волю и, увидев вино, перед тем как решиться выпить, подумал: «за эти минуты отдаю всю жизнь,

332

этого не все ли равно, — умру, умертвят меня в изолято- П° или буду влачить жизнь — все равно!» И, выпивая, отдает ^мгновенье всю жизнь. 2) Иванов-Разумник за полочку буду-

33 гп гле его книга будет стоять рядом с Белинским — влачит щеги, „

жизнь Так эти оба: один за мгновенье в настоящем, другой за

мгновенье в будущем — влачат жизни.

Сегодня хотели шкаф переставить в связи с оклейкой комнаты, но шкаф не стал. И когда он вернулся на старое место, я вспомнил, сколько раз после Кабарды, пробуждаясь, я спрашивал себя: «где это я, в какой гостинице, куда еду» — и потом, разобрав самовольно сложившийся на дубовом шкафу из пятен портрет Наполеона, узнавал с чрезвычайной радостью старый шкаф и говорил себе: «я дома!» Так что шкаф стал и должен стоять на своем месте.

Нам оттого теперь и тяжело всем, что всё в стране сошло со своих мест и до сих пор не может стать. Пора давать премии за службу в течение нескольких лет на одном месте.

Фашисты в Испании взяли Толедо. Литвинов в речи своей упомянул о фаталистических настроениях в Европе: все равно- де фашисты возьмут. Пишут о валютном блоке: — Все куплю, — сказало злато. А о фашистах: — Все возьму, — сказал булат. Демократия очутилась между фашистами и коммунистами, т. е. между молотом и наковальней.

Рассказ Разумника о Сологубе: как Д. рассказала ему, что она по утрам лежит у себя на окне на солнце: принимает солнечные ванны; а Сологуб понял, что это она ему намекает прийти: пришел и был изгнан (в 70 лет!).

Пол, если дать ему волю, непременно ведет к безумию. Спасает от безумия или Эрос (любовь — творчество),