т. е. что как на вырубке месяц родился.>

Мое новое произведение должно дать строителя, т. е. прошение строителя «Кащеевой цепи» и «Жень-шеня».

нес Та-’ В пРиРоде все «заведено» и «пущено», все движется ра п °еИ лично^ волей, а «законом». Человек отличается от ми- гтп^;И^ОДЫ именно тем беззаконием, которое является свой- человеческой личности.

359

Это сказывается особенно ярко и просто при сравнении государств, напр., насекомых с государствами людей. У насекомых государства действуют во исполнение какого-то «закона» природы, тут же главная цель государства есть охрана благополучия большинства от личного или группового беззакония Личное своеволие — вот все, чем отличается человек от животного, и отсюда, конечно, всякого рода придумки орудий производства и пользование ими в полной мере, тогда как другим организованным существам в природе они даются «по закону» в ограниченном количестве.

Тоня работает на трикотажной фабрике как ученица. Проходит необходимое ученье. Учит таблицу умножения и боится, как бы не «повредить себе голову». Когда готовилась по географии, вдруг поняла, зачем учится и почему учиться необходимо.

Раньше, до ученья, она думала, что смоленская, западная область и есть на земле все сельское, а дальше на свете все только «города», Москва, Ленинград и другие, что город [прилегает] как бы к другому городу и сельской жизни, колхозной между ними нет. Но когда она выучила географию, то оказалось, что вокруг каждого города тоже такие большие колхозные пространства, как и вокруг Смоленска. Это до такой степени удивительно, что все в голове яснеет и просветляется. А еще оказалось, другие народы, как и русский народ, тоже так живут и, главное, в народах везде есть свой язык и все этот язык понимают, как и мы понимаем свой язык.

Раньше она видела только раз двух «чухонцев», и когда они заговорили между собой, то она не думала, что это язык и что это можно научиться понимать, как и наш русский язык. Она думала, что чухонцы так же говорят, как галки и другие птицы, а понимаем друг друга только мы, русские. Все это разобрав, все поняв, Тоня признала, что учиться действительно надо, а не для того ученье, чтобы только мучить людей для послушания.

Начинают очень ярко выступать кабардинские рассказы, напр., как охотились на Малке и Игонькин убил гнездовую индюшку («партизанское сердце не выдержало»).

Народы изнемогают под тяжестью вооружения. Но слова против войны изношены до конца, и нет никакого живого примера без слов против войны.

360

F оейский демократизм: собрались «все свои». Иногда ншине и ошибешься и не думаешь на нее никак, что еврей- В Ж6 вдруг она не т0 толкнет те^я или св°ей «пышной» грудью ка’ ^вк0 прижмет, не то обратится к тебе до крайности «про- н- будто или мы век с ней знакомы были, или что все люди Сообще «свои», — внезапно почувствуешь в ней еврейку, и тог- В станет совершенно все в ней понятно и всякая возможная иллюзия пропадет. «Обворожительной» еврейки в жизни своей я никогда не встречал, но в молодости по непониманию мог бы легко попасться, как попадались вследствие своей радикальности русские ребята. Этой своей «простотой» еврейки и ловили.

Мудрецы не спорят. И мы, как мудрецы, не спорили между собой, а советовались, доводя голос своего внутреннего существа до встречи с другим. То же самое я испытываю, читая, напр., во время фашизма дружественную рецензию немецкого писателя. Между тем где-то люди разговаривают посредством пушек, люди воистину Ветхого завета.

21 Ноября. -12°. Ветер средней силы. Петя ходил пробовать гон Лайбы в заказник. Под огромной, в дом, кучей грачевника открыл зайца (все зайцы сейчас под кучами), запустил под нее Лайбу и, вытурив зайца, взял его.

Пришла в голову мысль издать «Берендееву чащу» с иллюстрациями из поэтических вещей наших классиков, в первую очередь, напр., хорошо взять Пушкинские сосны («Здравствуй, племя» и пр.).

22 Ноября. -16°. Тишина. Сколько тепла сохраняет снеговое одеяло земли: несмотря на 16° мороза грязь на дорогах, болота совсем не замерзли под снегом. И до того там внизу тепло, что одна лягушка выбралась из-под теплого низу на поверхность снега; тут при морозе в 16° она могла погулять лишь на расстоянии одного метра, после чего растянулась и до того оледенела, что можно было ее взять за лапку и поднять, как вещь

менную. Теперь все зависит от дальнейшего хода зимы, если УДет оттепель, эта лягушка отживет и, поняв на своем опыте оку свою, спрячется под снег, если же морозы будут все усиливаться, она неминуемо погибнет.

пап^Ы Г0НЯЛИ Долго лисицу. У Черного моста на ольхе сидела н клестов, он чисто кровяного цвета, она серая. При нашем

361

приближении клесты улетели, а когда через несколько час лисица здесь снова прошла и мы вернулись сюда, клесты сидеВ ли точно на тех же веточках ольхи. Значит, чем-то тут кормятся’

Иванов-Разумник упрекнул на днях меня за высказывание в «Журавлиной родине» о крысах, — что крысы могут раньще человека узнать о пробоине в корабле или начале пожара, но крысы не могут узнать вперед о мине, на которой взорвется завтра корабль. — Разве вы рационалист, — сказал он, — множество примеров собрано о подобных случаях: крысы могут знать о мине. — Каким образом? — Не знаю каким, но могут. — И сослался на геометрию четырех измерений: по Евклиду непонятно что-либо, а в четырех измерениях объясняется очень просто.

С этим я согласился и готов был отвлеченно допустить возможность пред-знания крыс, но в таком допущении крыса становится некоей отвлеченностью, неинтересной и ненужной для художества, как я его понимаю. И мне думается, что все новейшие физико-математические открытия, все эти созерцаемые миры небесных и внутриатомных пространств непосредственно ничего не дают художнику. Но эти открытия очень утончают наш чувственный опыт и заставляют обращать внимание наше на такие стороны чувственных вещей, каких без нового знания мы бы не замечали. Ошибка Иванова-Разумни- ка в том, что, не будучи заинтересован и связан сохранностью чувственного тела крысы, он оперирует ей как величиной сверхчувственной. В этом и состоит, вероятно, соблазн теософии, антропософии и т. п. дешевой мистики.

Мы же, художники, вечно внимая мирам иным, привязаны крепко-накрепко к чувственным формам и должны взять их вместе с собой в Царство Небесное. Так, напр., несмотря на открытие Коперника, доведенное в очевидности до глобуса, художники упорно расставляли свои предметы на земле-плоскости до тех пор, пока математики не сказали, что и в математике землю можно понимать как плоскость. Вот почему я остаюсь в убеждении, что зайцы в лесу не могут знать, каким номером дроби я завтра их буду угощать на охоте, как не могут крысы корабля, выходящего из Гамбурга, знать о мине, которую мы приготовили для этого корабля в Финском заливе.

Можно еще и так возразить о крысах. Крысы, как все суще’ ства природы, сильнее нас в понимании установленных законов, но человек, в свою очередь, бесконечно сильнее крыс в сво-

362

6 законии, основном свойстве личности («Я пришел нару- eMЦe закон»). Человеку «вздумалось», и он мину поставил: шИТЬ не может догадываться, о чем еще вздумается человеку. !?Ыэтой встрече закона Божьего, доступного, конечно, и кры- ™ в с беззаконием человеческой личности гораздо более тай- ны*(мистики), чем в дешевых сказках антропософов и теосо- фов через чувственную образность.

Непрестанно думаю о личном творчестве как первоисточнике мира на земле и думаю, что человек может творить мир даже и во время войны, напр., он, потеряв сознание, может прийти в себя и перевязать раны сраженному им же врагу. К войне отношение у такого человека как к необходимости, выйти из которой он обязуется только путем личного творчества: общественно принужденный к войне, он лично ее превращает в дело мира…

Начинаю подумывать, что хорошо бы ввести в повесть мотив расхождения двух личностей из-за привязанности к животным (лошадям), как это было преднамечено во время самого путешествия. Возможные начала:

1) Говорят, что собаки благодаря близости своей к человеку стали гораздо умней лошадей. Пусть даже собака человечностью своей выше всех животных на земле, зато лошадь, по-моему, бесконечно выше собаки как животное.

2) Мы были вместе с Саидом Татариновым в больших переделках во время гражданской войны. Раз мы поскакали с ним в разведку, привязали лошадей своих и стали подкрадываться. Вдруг откуда ни возьмись… цап-царап.

23 Ноября. Мороз сдал: -6°. Ветрено. Пасмурно. Ходили пробовать Лайбу. Убили двух зайцев в заказнике, третьего от кучи грачевника на новой трассе гнали за «Смену» несколько пасов. Болото совсем не замерзло, под снегом продолжается жизнь. На валенках намерзали тяжелые комы льда. Отбивая ^д, оторвал подошву. Петя, отрезая подошву, отхватил часть в еРстяного чулка, шел полубосой. За пять дней по 9 часов хода лесу втянулись в жизнь рабочего лесного, и становилось изо я в день все легче и легче.

она 6МлеР°^ка в снегу как рыба в воде, и на поверхности снега ньшнаСПИСЫВает CB0** ожерельный следок, а захочет и вмиг У т под снег. Кроты под снегом продолжали свою обыч-

363

ную работу в еще не замерзшей земле, и всюду на белой повеп хности снега наращивали свои темные маленькие вулканы

<На полях: Землеройки, кроты, клесты, белки, синицы-гаички зайцы, паучки живые из-под снега, телушки белок на снегу, <загеркнуто: летучки> посорки с берез, заячья осина… Два-три пня так были осыпаны снегом что из одного вышел молодой человек в белой ща_’ почке. Обняв свою даму в горностаевой мантии Третий…>

Два друга, Яловецкий (юрисконсульт, отморожен кончик носа и на нем всегда капля, варит чай, капля в чайник; жена — ад, природа — рай). Фролов (бухгалтер, отчего собака тощая? жена злая).

<Загеркнуто: Умный Заян.> Синий лапоть.

Через наш лес проводят шоссе. Пока сейчас только лес вырубили для шоссе ровно, как по линейке. Большие деревья и верхушки увезли, а на месте остались только мелкие прутики, грачевник. Собрали этот грачевник в огромные, величиной в маленький дом, кучи и оставили на зиму. <Приписка: Хотели развезти их на одну фабрику, но не управились. Отчасти это и хорошо, потому что весной грачам будет [что] взять и под кучами зайцам тоже хорошо укрываться.>

Вероятно, будет разрешено гражданам брать себе этот грачевник на топку, кто сколько может взять. А кстати, ведь и грачи прилетят, им это тоже очень нужно для гнезд, за то же и называется грачевник.

Осенью охотники жаловались, что в этом году в лесу почему-то вовсе зайцев не попадается. А когда пришли зимой и выпал первый снег, вдруг по следам обнаружилось; все зайцы укрываются на новой трассе под кучами грачевника. Узнав об этом, мы тоже пошли туда во главе с Родионычем <приписка: по прозвищу Синий лапоть за