и казнит цифровой убедительностью: земледелие в царское время — теперь в 11/2 раза больше, индустрия в 4… Эта убийственно человеческая работа есть смерть либеральной демократии, интеллигенции с ее «свободами». Признай необходимость, т. е. единство партии, единство человека в едином классе, и тогда ты будешь свободен (у религиозных людей это Бог: веришь, и ты свободен).
Итак, у Саида Татаринова в его строительстве государства, в его психике как основное чувство — это кровная месть (напр., как у Бетала был расстрелян отец и брат), отсюда настойчивость преследовании врагов, беспощадность в расправе и, главное, все время движение (преследование) к единой цели, так что ь — это все, а живые люди как друзья и враги лишь в отно- и Нии цели> а не сами по себе: вот почему тут не может быть (на^6ДСТаВЛеНИЯ 0 личности’ вот почему «флейта» Романова близСаМ°М ДеЛе Же Т^Т ^ез всяк°й флейты все дается знанием, °СТЬЮ к ДелУ). В дружбе своей он становится ребенком, впуст 1ДИМ Д0^Реньким зверем, в то же время способным вдруг теп ТЬ К0ГТИ в г°рячее мясо (вспомнить наслаждение Труба- ым мясом, горячей кровью: белые зубы в крови: недо-
369
ступное человеку наслаждение, возможно, существует в кА0в ной мести). /
В этом человеке жизнь правдива почти как смерть, и все наши искусства ему являются лишь покровами. Вот почему/ изображая Саида в борьбе с другим («Я»), надо изобразить борьбу как смертный пробег и, может быть, дать в личности (искусстве) нечто сильнее смерти и это взять из английской культурной лошади и противопоставить кабардинке (исходный момент «копыто»).
Родовая сила Саида Татаринова, сила кровного мщения, простых радостей жизни, правды и прочих сил жизни должна быть противопоставлена силе «личности», творческой сознательной человеческой личности, источнику остающихся ценностей и смысла жизни человечества на земле… С таким чувством творчества личного, счастья высшего и проч. связывается ущерб родовой силы и счастья, но у меня должно быть представлено так, что это творчество, напротив, дает жизнь и роду. Это ведь и есть, иначе как бы мог возникнуть я.
Есть такие у нас секреты, которые мы чувствуем, но не можем выразить другим никакими словами. Вот эти невыразимые секреты отчуждают нас, не дают возможности сблизиться. Этот секрет заключается в неподобности, в чувстве своего личного «я».
Всю свою жизнь, начиная с первых проблесков сознания, чувствую «я» свое в исключительном долге быть именно как «я» и тем самым двигать вперед и самую жизнь. С другой стороны, и в то же самое время чувствую в этом вину свою перед «всеми», и мне с малолетства казалось, что некогда придет правдивый, подлинный человек, представитель всех и накажет меня за этот грех быть непременно как «я», для всех бесполезное, но для меня необходимое. От малых лет я жду появления этого судьи своего, и наконец он появился в лице друга моего Саида Татаринова. Но, конечно, всю эту гущу душевную извлекаю я на свет, когда она уже осела. Тогда же гущи, казалось, вовсе и не было, все бродило, переменялось во мне, и невозможно было ничего ясно видеть.
Вчера Сталин, разбирая поправку к «совет рабочих и крестьян» «и интеллигенции», сказал, что поправка эта лишняя, потому что интеллигенция не класс и во все времена была только «прослойкой» и что его отрицание поправки вовсе не должно
370
ть» интеллигенцию. Между тем вот именно в этой *° слойке» и заключается то самое творческое «я», за кото- <<ПР° болею душой с малолетства. А Сталину, конечно, класс Рое чн0 важнее, чем «прослойка». Таким образом, драма е^о романа целиком заключается в современной жизни. Надо освободить из жизни творчество. Это значит, надо свободить личность. Какие-то американцы (по словам Сталина) предсказывали, что конституция есть ослабление диктатуры пролетариата. На это Сталин сказал, что они «ничего не понимают». И он, конечно, прав, потому что американцы понимают конституцию как освобождение личности творческой, создающей из бесполезного высшие ценности, а Сталинская конституция имеет в виду не личность, а стахановца, т. е. личность, обусловленную непосредственной пользой для общества. Личность понимается Сталиным не как самостоятельная творческая монада, а как уплотнение в какой-то точке общественной массы: точка эта и есть личность, — что-то вроде объяснения возникновения небесных тел из сгущения туманностей. 26 Ноября. С утра в тишине при -5° летит спокойно красивый крупный снег. Спеши, спеши, Петя, из Москвы в Загорск, завтра пороша. Вечером приехал Лева и потом Петя. Привез Петя дневник Л. Толстого и С. А. Толстой за 1910 г. Ночью читал, и драма Толстых таким же путем, как вчера речь Сталина, утонула в моей работе. Из этих примеров наконец можно и вывести правило для художественной работы: если ты достаточно углубился в свою тему, то жизнь той же самой глубокой волны будет отвечать тебе и освещать твою тему бесчисленными примерами. то диво происходит, вероятно, потому, что психическая жизнь человека с точки зрения художника является как органическое лое; тоже и весь мир будет органическим целым, если только Удастся найти соответств. точку зрения. Т_Т з Успел записать эту мысль, появляется Бострем и расска- ба Г П0ДР°^Н0 всю историю своей борьбы с женой. Эта борь- обцте^ Ч^Стная жизнь представляется потом как один из видов У и «оезблагодатной» (счастливой, зажиточной) жизни. Дожни Д^аМа В Т0М’ что и жена и стаРец не Дают быть ему ху- °м: жене нужны средства, о. Федору нужно наставить 371 овцу на христианский путь смирения. Если он уйдет, то унес с собой себя и в новой обстановке жизнь будет продолжать^ в тех же противоречиях. Вот почему надо на месте покончить с дьяволом, заставить семью уважать его. О. Федор не прав" потому что отношения слишком запущены (нельзя уже и раз-! говаривать). Однако если есть дар, то зарывать его нельзя в землю. Бежать надо к творчеству, к себе высшему. Но жена говорит: ты бездарен. Видения картин (искушения). У Толстого то же, и все мученье ведь «из-за любви»: она любит и мучит... История с веником и табуреткой: вот ты настоящий. Уйти нельзя* я не могу без тебя остаться даже на одну ночь. Из рассказа ярко выступило значение другого человека для художника, - целителя (читатель: читатель как выход, отдушина). Три лампы. Разговор о падающих государствах, Франция, Англия. Как будто одни государства, достигнув мощности, должны в силе жизни своей поступиться и питать жаждущие жизни варварские государства культурой («культурная жизнь»). Счастье должны люди сами делать (условия счастья делает государство). 27 Ноября. Неудачно охотились с Левой и Петей под Загорском. Одного зайца почему-то недоработали мы, а другого собака угнала так далеко, что едва дня хватило, чтобы по следу дойти до собак. 28—29 Ноября. Ходили с Трубачом. Одного зайца у нас убил браконьер, другого сами. Юшсты работают над еловыми шишками очень дружно, звонко, весело. БелДи зимой мало бегают, облюбует себе дерево и живет на нем, как в доме, такое дерево далеко видно по еловым посоркам на белом снегу. 30 Ноября. Ночью готовилась оттепель, начинало с крыш капать. Как вдруг к утру небо расчистилось и начало морозить. Мы ездили в Тараберки и пробыли еще один золотой день в лесу. Все эти охоты с гончей в этом году похожи на запойное пьянство, чем больше устаешь, тем больше тянет. И если что- то смущает немного, то, кажется, только не безделье (почему 372 моем возрасте и положении не побездельничать?). Сму- бь1 в чт0 я запускаю денежные дела: так можно про-охотить- та6Во время этого мускульного пьянства чувствую в себе два СЯ са жизни: в себе, в глубине, пытаюсь соединить в един- П°Л разноречивые потоки нашего времени, вокруг же себя смотрю с беспрерывным наслаждением на зимний лес. Старик, нищий, но если верует, то эта вера — избыток его жизненных сил. Сила жизни погашается... <загеркнуто: тупой работой> Сиду жизни можно использовать для внешнего дела… (Форд), д то бывает, избыток жизни концентрируется в личности (почему личностей среди неграмотной России было больше, чем теперь среди грамотной).
Перетянуть себе мускулы ежедневной работой для куска хлеба до того, что связки уже и болеть перестанут и труд такой станет обычен и легок. Тогда будет понятен и близок рабочий человек, и это совсем не то, что о нем говорят.
Есть у отдельных людей сила умственного творчества, оправдывающая неучастие в физическом труде, но между физическим работником и умственным распределена вся великая масса людей, отходящих от физического труда ради большей легкости труда служащего, соединенной с легкостью кажущегося счастья. Сейчас на этом пути весь русский народ: основной материк как бы размывается, все падает с высокого берега, камни, деревья, а на другой стороне намывается другой берег («наволок»)…
Говорят, что положение Мейерхольда покачнулось. Так советский человек, изработав себя, ничего не наживает, обращается в «выжатый лимон». Из этого надо вывести правило поведения: не давать себя выжимать до конца.
Жизнь есть борьба с утешением. Смерть — борьба безутешная, борьба в чистом виде. У религиозных людей смерть является победой жизни. (Простые живородящие люди сохра- ют в своей вере, вероятно, и самую радость жизни.)
Л. Толстой умер с достоинством человека, но безрадостно, сом°ВеРШеНН°‘ **адо пеРечитать его дневник 1910 г. с вопро- моемКаК НаД° емУ ^ыло поступить по-настоящему: в рассказе лость Д6^ЬГИ выбрасываются грубой силой: вместе с тем и жа- °торасывается; другой путь хитростью или «мудростью»…
373
Трудность в том, что разрубить приходится себя самого: в эт однако, и оправдание грубости.
Женщина в радостях жизни незаметно забирает в себя с мого человека. Павловна сознательно прячет воротнички что бы я без нее не мог одеться, и от этого я в плену бывалая со всеми своими мыслями; без воротничков и то не легко уйти а как уйти без тела? Ушел и умер. Вот, значит, почему православие не разрешает уйти от жены: дух должен смириться д0 служения, до благодатного устройства немощей своих, иначе дух — гордый, мятежный, разрушительный.
1 Декабря. Вчера среди золотого морозного дня стал катастрофически падать барометр. Ночью шла и до утра и сейчас все сыплется мельчайшая белая пыль.
Явление конституции как повод отчетливо самоопределиться в коммунизме и фашизме. Пока ясно вижу различие их в строительстве.
Те (фашисты) используют древнюю силу земли: ты только подготовишь землю, только бросишь семя, а выращивает земля сама.
У нас же пробуют механизировать самую силу земли, сколько, напр., явилось на свет беспризорников, пока пришли к необходимости ответственность за детей возложить на родителей.
С девизом и попытками рационализации и утилизации коммунизм, однако, по существу действует безвыгодно, рискованно. Напротив, фашизм, вызывая силы земли, корыстен, утилитарен и должен людей озверить.
В этом плане мой рассказ о борьбе мужа с женой должен отвечать…
Черт в
