выдающийся даровитый человек, ста
404
я в прежние условия масс: он теперь служит обществу. н°вИТ на массу долг, служение, будущую жизнь и пр., пре- организатор сам лично жил счастьем, теперь возможно,
жНИИ /РРЯО все эти качества сделаются условиями сугцествова- чТ0
НИЯ личности.)
15Декабря- Туманная хмарь. Тепло 0-4 °С. Наст. Нового нега все нет и нет. Упорный насморк, давит голову.
С Петя ходил с Вьюшкой на белок.
Удалось слышать, как мышь под снегом грызла корешок.
Спросить доктора об ушном усилителе. Что можно слышать в тишине (напр., норку, плывущую).
Писать о себе на основании писем друзей не могу: бросил эту работу. Статья в «Правде» о гонорарах писателей: счастливые дни писателей приходят к концу. Приглашение читать на Пушкинском вечере бойцов.
Разговор с Петей о привычке, что это сила, которую ты можешь подчинить себе и которая, в свою очередь, может тебя подчинить. Огромнейшее число людей подчинены привычке лично, а общественно — условному рефлексу.
В газетах начинают бороться против страха фашистов (давно пора). Красноармеец говорил, что зимой о войне не говорят, а нынешнюю зиму все говорят о войне, что же будет весной?
Стремятся фольклор подогнать под Маркса. Трудно Соколову. Личное происхождение фольклора. Болтовня в «Известиях» и окрик «Правды» — никак нельзя понимать конституцию по старинке демократических свобод.
16 Декабря. Лева приехал с семьей.
Отвезли в Чирково Лайбу и полюбовались Османом, лю а^ЗГ0°Р0 слаД°сти любимого труда в обществе близких 2 Деи. что если бы можно было заниматься 1) своим делом выбирать себе в работе товарищей. Но организатор и доп Водства Делает не свое дело, а то, что ему должно делать,
ниДт0ЛГГ0 Тоже не личный, а его тоже гонят: его гонят, и он го- самого *ДДУ Т6М вышло это еЩе из партийных кружков, из того
пПр0 дилга>>- который описан мной в «Кащеевой цепи» вопоставлен труду художника.
405
Стахановец — это не выход к личному труду, а своеобразн способ погоняния, осуществления все того же долга, надрыв В труде немца два элемента: 1) как надо работу* я хочу. В труде русского или как я хочу, или одно «кшГнал^ (стахановец). 0>>
Я Пете сказал, что в свое время он не представлял себе дЛя беспартийного выхода «в люди», а вот как скоро переменилось; точно так же и тут, во всяком же случае, индивидуальный выход всегда возможен: рыба ищет где глубже, человек — лучше.
<На полях: Стоит какому-нибудь Ставскому пожелать, и то, что надо правительству и партии от писателей, сливается с тем, чего именно и хочет и сам писатель.>
Со-весть значит весть, как со-знание есть знание.
Путаюсь, разбираясь в корнях современности, чтобы надстроить на них свою повесть. Путь моих исканий такой: я беру, напр., организацию современного труда на основе долга, сравниваю со своим трудом личным, выросшим на основе живой любви моей личной к труду, и нахожу в моем труде отрицание того труда как непродуктивного, рабского. На этом этапе мне представляется, что повесть эта невозможна, т. к. о таких вещах мне говорить вслух не дадут.
Желая устранить этот затор, я спрашиваю себя, а может быть, если подняться повыше, в том более широком кругозоре окажется, что моя маленькая гора личной свободы заслоняла высочайшую вершину обществ, долга и оттого она казалась мне горой рабства. Что если туда забраться, какой оттуда откроется мне кругозор? Тогда, забравшись туда, осмотрев горизонт со стороны долга и необходимости, я понимаю, нйпр., современное движение Европы в Азию как обратное движение народов, двигавшихся некогда из недр Азии в Европу. И, возвращаясь после того к той маленькой горе моего личного сознания, я тот самый долг и необходимость, которые в истории движет народы на Восток, вижу обращенными к охране моего личного сознания.
Если мое сознание требует от меня движения на Запад, в то время как все идут на Восток, я должен, обходя общий поток, двигаться на Запад: таков закон долга и необходимости в отно^ шении к личному сознанию. И так вот подходишь, напр., с точ ки зрения движения народов на Восток к объяснению прео
406
лаДанИ|^няв это как необходимость, я ищу выход для себя труДа* ТОГ)ону личной свободы для необходимого мне дви- £ения не на Восток, а на Запад.
идеи долга в отношении организации современного
Шоферские рассказы:
1) Клин.
2) На автозаводе (два механика, премированные машинами).
3) Полумеханик (колдун).
Пересмотреть материалы с автозавода.
Начало 2-го рассказа: Мы, инженеры и проч., сидели на скелетах машин и спорили на тему, что элементы всякого труда есть: как надо работать и как я хочу, что немцы, латыши работают как надо, а русский — как я хочу: если бы мог русский как надо, он победил бы весь мир, — назовите хоть одного: — А Гусенков?
В заключение привозят разбитый автомобиль, а Гусенков в больнице.
Тип как надо — Озолапин, который уверял всех, что машина учит быть умнее. Он говорил, что машина сама учит, как надо: умнее «форда» не будешь.
Можно сделать, что в выходной день оба, и латыш и Гусенков: латыш давно сидит над машиной и, [расписывая], учит Гусенкова. Тот только получил и почтительно слушает. Потом выходит и выпивает «как я хочу» — сказка его воздушного полета.
А. Жид внес к нам эту идею этого счастья советского писателя в выполнении воли вождей и сам же потом написал у себя Дома, что писатель всегда должен оставаться мятежником и идти против вождей.
Немножко неверно последнее: надо бы сказать, что писа- ее ь есть автономная личность и прекрасно, если деятельность Уни°ВПаДаеТ С напРавлением воли вождей, но если будет извне бую;ожена автономия писательской личности и вожди потре- Во ’ ?т°бы он, минуя веление своей совести, выполнял волю Дей 6И’ писатель Должен будет молчать или идти против вож-
он
сомЫтСКа: ^олько молчать (в русском случае), потому что евается и спрашивает свою совесть: если вожди непра-
407
вы в отношении меня, то как я, обиженный, лично заинтереСо ванный, могу судить дело вождей.>
(Советский писатель — это автономная область. И правда почему даже областям дается возможность быть автономными, а писатель…)
События, которые происходят во время работы моей над этой книгой, наводят на мысль, что это есть новое великое передвижение народов с той разницей от старого, что тогда гунны шли на Запад, а теперь <приписка: усвоив от Европы новые ценности> гунны возвращаются к себе на Восток, покоряя его и переделывая.
<Приписка: Маленькое советское автономное государство Абхазия, будучи по существу своему одним из древнейших государств Азии, пробужденное от сна своего историч. русской революцией, стремительно двинулось в Европу.>
Нет, как ни бейся, но сказать того, что я хочу, нельзя. Сказать нельзя, но показать можно. Напр., можно показать борьбу с женщиной как борьбу с собственностью — это раз. Второе, пусть Саид свой азиатский народ ведет в Европу против движения Европы на Восток. Расхождение с Саидом именно и заключается в том, что Саид борется с собственностью общественно, двигая бессознательно народ в Европу, а другой то же самое переживает лично, в семье своей, сознательно. И в заключение он, завоевав идею лично, смотрит на дело Саида сознательно. В основу взять мое отношение к рабочему движению, когда я почувствовал себя личностью.
Какой-то старик в рубище с пустым мешком за спиной, насквозь вымокший, постучал палкой в окно’деревянного домика. Это событие у нас на Комсомольской улице не только было ничтожно в сравнении с действиями испанских мятежников, но и даже у нас на Комсомольской улице не имело [конечно] значения. И тем не менее нельзя и личность нищего выбросить со счета. Он как личность был в своем роде единственным и в своем «Я» заострился как представитель человечества], всего земного шара: он был человек как все и в то же время как «Я» — человек единственный в мире.
Всякий общественный деятель… например, решается жен* ский вопрос как общественный вопрос или же вопрос личный
408
сС0 ч
ЛИЧНО)-
бственной женой (напр., драма Толстого: женский вопрос
е получить из личного опыта человек не может: не может ко личность свою брать как пример для общества (путь Т°ЛЬости?)- Он берет «как надо»… И вот один говорит: я живу СВЯ над£’ а не как хочется- — Другой: я живу, как мне хочется, Спасуя’с тем, как надо.
27 Декабря. Все по-прежнему день смотрится в день.
Если спросят меня, почему я не выступаю ни с критикой, ни с самокритикой, то я так должен ответить. В силу сложившихся обстоятельств литература в Советском Союзе является лишь исполнителем воли вождей.
Жизнь в Союзе переменяется с большой скоростью не только в смысле переезда учреждений с улицы на улицу, но и в своих мотивировках: вчера Демьян мог издеваться над Крещением Руси, а поп, сказав за Крещение, летел в Соловки, сегодня Демьян летит вон из Кремля по воле вождей. И как вчера писатель Луговской прославлял РАПП, сегодня его РАПП распустили, и Луговской сидит на бобах. Но если бы раньше, чем вожди решили отменить РАПП, Луговской, предвидя, как поэт, его негодность, обрушился бы на него, то был бы уничтожен, и если бы Демьян, любя Россию, досрочно оценил значение Крещения Руси, то… и говорить нечего, что сделали бы с Бедным.
В этом я усматриваю жалкое, подневольное положение «пророка», посвященного в призвание глаголом жечь сердца людей. И как, уязвленный в самом существе своей личности творца, могу я свободно судить о деятельности вождей в целом. Могу ли я, задетый лично, выступать против людей, отказывающихся от всего личного во имя будущей социалистической Родины. Уязвленный лично, я не могу судить беспристрастно и оттого молчу и как литератор, и как гражданин.
18 Декабря. В Толстом заключается вся наша революция зародыше. Толстовство — это начало революции, замаскированной в религиозно-этическую реформацию. Читая Толстого V невники 1910), надо думать о современности, в особенности рии° ВЬ1стУпают Горький, Сталин в их привязанности к мате- п ’ к «стью. На первый взгляд кажется, они диаметрально еслиИВ0Г10Л0жны Толстому, на самом деле — дети его. Правда, гое ’ НапР*’ ^етР1 разорвал связь с прошлым, переехал на дру- Устынное место, — ему прежде всего надо строиться. И на-
409
чал строить новую Россию, целиком занятый материалами т кое же строительство и Сталина. Толстой рванул и ушел, ас9′ родом как же иначе возиться, как не устраивая его счастье На’
<На полях: Знакомый. Не забыть. Коля Куликов оагеркнуто: познакоми ся с писателем Пришвиными Раз он ехал в больщ0 ~ страхе, потому что ему должен был встретиться нсь вый начальник. Вдруг его обогнал Пришвин, поклонился и [проехал]. И только обогнал, показался впереди автомобиль начальника. - Стой! - крикнул начальник и высунул руку. - Это кто проехал? -- спросил Колю начальник. - Пришвин, - ответил Коля. -
