в творчестве (как-то надо иначе выразить), оно то же самое, что и в музее искусств. Истоки красоты — это

464

природой. Измученную душу под-

10 Февраля- Ванька Душин: — Я его рукавицей закрою,

а он мною распоряжается.

Его слова: система и террор. — Что это, террор? — Это ког- а человек не самим делом занят, а выставляет себя ради де- да — А система? — Это мы, крестьяне, раньше для себя жили, а когда в систему попали, стали двигателями.

Это и есть самый больной нерв нынешнего рабочего и всякого порядочного человека, что он работает, а другой, которого он рукавицей закроет, говорит за него и всем пользуется.

Сила рабочего осуществляется в полном молчании, и кто хочет держать себя как можно лучше среди рабочих — [тому] надо молчать.

м человек, поддержанный

Доживает природа.

Изучение загадочного че

11 Февраля. Солнце, и стало морозить, к вечеру дошло до -20.

Двойной человек у нас — внутренний про себя думает, а наружный говорит то, что ему велят. Возникает вопрос о том, кто же из них есть настоящий человек. Сейчас приходит в голову, что «внешний»-то и есть настоящий, а другой как «внутренний враг». Как будто вообще с коммунизмом, вернее, в его нынешней практике, внутренняя жизнь человека есть нечто враждебное, подлежащее ликвидации.

Между прочим, в практике монастырей тоже вера и понимание своей веры для монаха была необязательна, лишь бы он был предан монастырю. А предан он мог быть уже потому, что, пожив в монастыре, он делался психологически негодным для мира. А после привыкал, молился и пел, как все монахи.

В наше время, когда вся масса людей наскоро должна быть 0 работана для послушания, этот внутренний человек как реальность есть действительно интеллигентский бред. Сейчас ешнего полируют Пушкиным. Во всяком случае, внешний в 0Век ~~ каким надо быть, и внутренний — каким каждому Сдельности хочется, должны каким-то образом развиваться, иутренний содержит в себе разгром. Внешний — ложь.

Т/>

кин °»Т0 П° Радио отбарабанил (кажется, Косырев), что Пуш- со своим гением и есть самая действительность, то имен-

465

но, что надо, и очень надо удивляться, почему так мало «ген ев». Это годится для создания «Дриандии».

Если осудить внешнего и остаться с одним внутренним (ка Разумник), то требования к внутреннему предъявляются столь большие, что всякий, будь то Радек, Бухарин или кто другой падают: правда, ведь все революционные, мятежные качества давно исчерпаны… цель — капитализм, возвращение в колонию, — позорна; религиозные устремления…

12 Февраля. Куплены ставные сети, начато знакомство с Кулаковым и др. рыбаками.

Пусть тратятся деньги и опять явится нужда со своими огорчениями: эти огорчения — детские огорчения в сравнении с теми, которые являются, когда проходит нужда. Бояться нужды, как и смерти, не надо, но нельзя тоже искать в этом утешения. Придет — пусть, но стремиться к нужде — нет!

Самое плохое, что пишешь без признания тебя, отношение такое, что «пишешь и пиши, а подохнешь — хорошо сделаешь». Аппарат отъявленных негодяев разлучает с читателем. Но если опять тот же аппарат начнет тебя признавать и пускать в ход, то это еще хуже, чем нынешнее презрение.

<Приписка: Полнейшая преданность есть граница власти... граничит с властьк» Но почему же именно человек должен быть одним «Я», а не двумя, не тремя? 13 Февраля. Метель. Ездил с Петей к Формозову. С аспирантурой дело налаживается. Разговор о внешнем и внутреннем человеке, о «5-ю тысячу кончаю» — кто же настоящий человек, внешний или внутренний? 14 Февраля. Тоска от желудка через солнечное сплетение. Узнать у докторов. В этой тоске всякая мысль упирается в преграды из разных неудач. 15 Февраля. Весь день с Яловецким гоняли напрасно зайца: была корка, и от лыжи она разлеталась и звенела, как стекло. Ветер и солнце. Свет весенний. Поют синицы и клесты брачным голосом. Павловна видела, как кувыркаются вороны. Вечером под музыку из неизвестного далекого города... 466 t/ февраля. Иней. Вчера вечером порошило из ничего, лто это со звезд падали снежинки и отличались от обыч- КаК снега тем, что при электричестве на улице внизу сверкали Н°Г звезды. Из этого сложилась порошка чрезвычайно нежная, КаК тся — дунул, и нет. Но мы подумали, что для отличия вче- ^шнего следа от нового этого довольно, и поехали. Правда, зайцев мы поднимали, но гоняли плохо. Начинаю понимать свое управление творчеством силой родственного внимания как «расширение души» Джеффериса, и это, по-видимому, дало повод Гекели вспомнить Джеффериса при чтении «Жень-шеня». Если сказанное Джефферисом, Гете, Ницше и кем угодно я, не зная сказанного, лично переживу и сумею об этом же сказать по-своему, то в истории культуры я нечто прибавлю, потому что содержание культуры во все времена неизменно, а раскрывается оно нам в личных переживаниях, придающих содержанию культуры качественную ценность. Личность как двигатель нашей общей души... В творчестве при всяком повелительном «надо» необходимо рядом спросить: «а может быть, и не надо?» Степенью борьбы «надо» с «не надо» и оценивается созданная вещь. Если же созданное велико, а кому-то легко далось, то, значит, где-то раньше уже долго боролись за это и выразилось в «таланте». Значит, талант — это способность лично выразить то, [за что] многие бессознательно и долго боролись. Так личность является двигателем общества. «Индейцы» — это не значит контрреволюционеры, напротив, это те, кто остается с культурой, когда цивилизация действует против культуры. «Индейцы» — это те, кто признают только ту цивилизацию, которая движет культуру. выяснить разницу моего чувства личности и того, что дает- нам в понятии стахановца. Стахановец — это техническая KVJT ИВИД^аЛЬНОСТЬ’ тогда как <<моя личность» есть двигатель нич Т^Ы непосРедственно. Личность универсальна и не оградил необходимостью ее «полезности», как у стахановца, ятел °СТЬ включает в себя способность действовать самосто- Пр0ти °* независимо от учета своей полезности... и даже часто в того, что все считают пользой для общества. 467 Не одни русские люди пели и славили в хороводах солн землю, жениха, невесту и всю хорошую жизнь. Есть нарол^’ у кого это много лучше выходило, чем у русских. И все равн хороводы везде исчезали, и народное искусство везде умирал°о на месте и возрождалось в более совершенной форме потом в музыкальных симфониях. Но пока через радио симфония возвращала народу его первоначальную музыку, сколько при больших переменах хирело певцов, певиц и музыкантов! Недавно еще в Брянских лесах у одного озера собирались такие чудесные хороводы! Бывало это, и мы там подпевали, а вот теперь сидим у приемника Си-235 и ловим на той или другой волне русскую песню. Из того брянского знакомого нам хоровода одна девушка, знакомая нам, Домнушка вышла замуж, и только вышла, покатилась по всей земле нашей революция. Муж ее, Егор Кузьмич... Не черт ли? — Пробовала уговаривать крест надеть: не дается. Контрибуция. Ночью стонет. Внутренняя тема: каждый про другого думает, что у него не всерьез, и что на стороне можно осуждать, а здесь только пожалеть. Заостренность рассказа в опустении быта, гибели песни. Разумник Вас. рассказывал, что его хозяин, старый податной инспектор, пенсионер, когда чай пьет, то ругается с репродуктором: — Мели, мели! и проч. 16 Февраля. Пришел Кожевников и рассказал, что если не дадут в Москве квартиру, то жена с новорожденным явится в Союз и скажет: не уйду, она может, она мать. — Вы представляете себе, — сказал Кожевников, — мы с вами этого не можем, даже отстаивая свое самое любимое детище, плод всей жизни, у нас относительно нашего «плода» всегда'остается сомнение: «а может быть, плод этот никому не нужен», и у меня нет средств доказать, что это важно для всех. Она же, мать ребенка, имеет право сосредоточить все времена, все государства, все дела, весь мир, всю вселенную и сказать: «нет мне никакого дела до вселенной, вот ребенок мой, и я его мать!» А разве С. А. Толстая не с этим одним, не с этой «собствен- ностью» выступала против своего великого Льва, и Великии не мог ничего противопоставить, явно опровергающего «корысть»- Теперь моя предполагаемая повесть вступает в новую фазу- оказывается, не так-то легко выбросить за окошко деньги- (Возможно, что «Серна» именно потому и прятала деньги, чт была беременна.) 468 Мать всегда узнает меня, и даже мои калоши узнает. Мать родина и среда моей личности и железо моей защиты. дпрДНпй человек. Двойной человек: кто работает, а кто го- ^Г^Тчто надоГи если оба соединяются в одном, то все рав- но*их два, один работает, а другой говорит не о том, что думает, а о том, что надо. Мысли о: «смирись, гордый человек!», и каким делают Пушкина, и каким стал сейчас русский народ. «Исследование»: научный метод ведет, как электровоз ведет наши вагоны и самих нас. И вот мы приехали в новый край, оглядываемся вокруг и начинаем судить: не метод, не электровоз, а мы сами, такие же мы, какими были и дома. Итак, научный метод перемещает нас, открывает новую область, но в этой области судим и все оцениваем мы сами. Очерк того существа, которому мы теперь даем Пушкина и вообще ради которого все живем и работаем в Советском Союзе: тот «счастливый» человек без начала и без конца. Большим писателем называется, кто сумеет поднять дух в обществе бодрый, радостный, поселить уверенность в нена- прасности жизни. Помнить, что ссылка на «обидное положение», на «внешние причины»: множество наглецов, дураков и проч. — все это есть лишь оправдание своей слабости. Нет оправдания! Но, с другой стороны, когда это выровняешь и победишь слабость и почувствуешь себя самого в своих достижениях, тогда-то и надо всей силой наброситься на внешние обстоятельства. Так что правило: когда тебе самому плохо, ищи вне себя только разумное, прекрасное, доброе, когда же тебе самому хорошо — ™яди на недостатки нашего прекрасного мира. <Приписка: ОЖно ли на основе этого сказать, что величайшие оптимисты счаст° ВСе несчастные ЛЮДИ и, наоборот, пессимизм исходит от д ^0гда я развил философию Джеффериса, Раз. Вас. сказал: — ство6 Ж6 <<этика>>-:> ~ И пояснил: он этикой называет христиан- од °’ пРавославие, антропософию и все такое. И что два мира,

н живет в этой «этике», другой обходится без нее.

ко ^енежные ресурсы, подсчет для того, чтобы узнать, сколь-

ремени можно жить, не думая о нужде, имея в виду, что

469

нужда страшна лишь издали, как смерть, что на самом деле ботать в нужде гораздо легче, чем самоопределяться в рабо3′ без палки. Те

Если расходовать в месяц 2000 р., то хватит на четыре го да — вычесть один год на оборудование квартиры в Москве т. е. 24 тысячи, то три года верных обеспечено. Три года! за это время все переменится и, может быть, сам умрешь. Следовательно, думать надо не о