плясала. Мы не можем понять того, °вершается, потому что сами участвуем, сами заинтересо-
495
ваны лично и материально. Наша неправда при отстаивани личности в обществе в том, что мы не можем отделаться от кц тересов своей индивидуальности; в то же время ошибка обще~ ственников в том, что они связаны необходимостью госудап. ства и власти. Вследствие этого именно и происходит борьба и полный разлад между личностью и обществом. Пример борьбы этой…
Под музыку своего приемника ясно видел происхождение своей литературы от писем к В. И., похожих на те излияния, ко- торые пишут мне литераторы, начиная с похвалы мне и кончая просьбой устроить творения. Вот этот провинциализм именно и был в основе страданий: Мадонна, подбитая совершенной глупостью пола. Страдание и утрата всякой возможности сбли- жения дали мне силу выхода из «провинции» индивидуального к личному творчеству: таким образом, творчество есть разрешение, есть выход из борьбы <загеркнуто: личного> индивидуального и общего…
В процессе борьбы свое унижение было смертельно, и действительно нечто и умерло, а осталось это сверх своего, нечто неунижаемое, и это «сверх» себя непременно должно в конце концов найти место в общем достоянии, в культуре. И вот это есть, наверно, самый общий путь поэта с некоторой видовой разницей: есть, напр., род поэтов, которые мое единое переживание повторяют при каждом стихотворении.
И вот, может быть, именно единство переворота и множественность разделяют между собой человека жизненного дела и поэта. В этом отношении, конечно, я не поэт, и это возвышает меня, когда я отношу свою поэзию к жизни, и унижает, когда я жизнь свою сравниваю с жизнью «настоящих» поэтов: до чего моя жизнь и моя поэзия бедна! Я не свободен в своей поэзии — меня держит жизнь, я не свободен в жизни — меня держит поэзия. И так я живу «особенный» (за это упрекали Пастернака), уединенный…
Из всего этого возникает вопрос: обязательно ли для жизни и творчества страдание личное, трагедия, или же эту трагедию, признавая как чисто личный путь, необязательный для других, надо таить в себе, как некоторые певцы и танцоры веселят людей, скрывая смертельную болезнь?
К людям приходить надо с ценностями гверхличными, т. е. сделай и покажи: пусть Реомюр станет реомюром. Такой подвиг есть необходимость в деле ученого и почему-то величайшая
496
ть У художника. В то же время настоящий большой ху- редкос g0TaeT тоже как Реомюр. (Отсюда поучение: помень- Д°жН поизничать, когда выходит неприятность.) Но все-таки Ш6 Кпор» есть разрешение трагедии, выход из нее, предпола- < ^е° ий личное страдание. Нам же надо личность, воспитанную ГаЮ паданием, а благодетельной силой общества: по-видимо- Н6 Сэто будет пчела с ее больше и лучше для улья. (Христос ь был распят тоже для улья — спасения мира — но, в отличие от пчелы, он это страдание сам взял на себя, и то же Реомюр.) Наше «сталинское» общество есть спасение мира, то самое чистое счастливое состояние людей, из-за чего был распят Христос и с ним весь физический человек в истории культуры. Мы достигли конечного счастья, и вся история человечества теперь открыта в своих тайнах и сводится к нашей конституции. Трагедия кончена, мир будет спасен через две-три пяти летки. Все сводится к тому, имеет ли смысл, имеем ли мы право раскрывать трагедию сотворенных человеком вещей. (= Может быть, «счастливая жизнь» именно и требует молчания о скрытой в ней личной трагедии.) 18 Марта. Днем был дождь и доходило до +8°. Егоров сказал, что глухари начинают пощелкивать. Петя уехал в Москву брать у Формозова тему. Написал для детей рассказ «Лимон» и будто дело сделал. Вечером, слушая по радио хорошую музыку, взлетал на волнах в иные миры, а то и просто оставался на месте, истекая кровью по швам старых ран. 19 Марта. Ночью порошил мелкий липучий снежок и продолжал утром лепить из деревьев в тумане последнюю сказку зимы. ~~ Позвольте, дорогой друг, но ведь молчание о личном двиге, личной трагедии именно и было христианской добро- елью. Мы, может быть, от эстетической распущенности Р сто возвращаемся к этике древнего христианства, открывая е П°Д знаменем Ленина? рактСЛИ Взять словесное искусство, то Пушкин—Толстой хамы ЙРНЫ жизни, которой закрыта личная трагедия: ли дим готовую вещь, совершенством которой закрылась я трагедия мастера. Напротив, у Гоголя, Достоевского 497 природа, счастье и вся жизнь планеты и вселенной существ как среда и условие страдающей личности. ^ет «Очерк» по существу своему должен быть демонстрацией радости жизни, современностью, оправдывающей трагеди*1 прошлого. Я это начал... Ошибка была в том, что я это делал в процессе своего роста как художника, скрывая необходимую личную трагедию, а ребята схватились за эту форму как за не- что внешнее, готовое. Вот весна света сейчас переходит в весну воды, и от этого почему-то душа в смуте острой быстро мелькающей боли, радости, неожиданных мыслей, голова то горит, то вдруг вся сила куда-то проваливается, слабеешь в поту. Нет времени года, когда человек со своей человеческой душой до такой степени бы зависел от природы в ее стихиях тепла, света, воды. И вот я вижу снегурочку, сидящую на ветке дерева, засыпанного снегом. Я беру эту видимую снегурочку из внешнего мира, она тает в моем горячем чувстве, но форма остается, и так я, личной своей трагедией растопив куколку, создаю форму, точно такую, как она была на дереве, но уже не подверженную влиянию обыкновенной температуры. Так я создал снегурочку, вдунув в форму природы свою человеческую душу. В этом я видел именно смысл и свой подвиг, чтобы в чарующей форме погасить свою личную трагедию и этим привлечь к ней людей как к своему счастью и тем убедить их в необходимости личного подвига по их собственной линии жизни. Сколько раз я клялся себе, что никогда-никогда не буду учить их, «как надо жить», а буду лишь это показывать. На этом пути и произошел мой очерк, между тем бездушные ребята, разобрав механику моего очерка, стали ездить по стране и описывать этим «способом» наши достижения. Мое искусство как личный подвиг, как счастливую службу никто не понял, и до сих пор не нашлось у меня ни одного ученика. Я буду жить и писать всем, друзья мои, как будто это весна моя последняя и у меня уже больше нет времени рассказывать о печальном прошлом моей личной жизни. Я буду рассказы^ вать о великом богатстве жизни на каждом месте, о счастье не померном, которое каждый может достичь себе и создать и 498 Всякий родится и некоторое время живет радостной НИЧнь°ю н0 не всякий, страдая, достигает радостной старости. (С обеда до вечера.) От капели с деревьев (с ночи на утро ^ V снежный завал, в полдень все деревья черные и капель) В Л6 в лесу рябой. Видел, как прыгнула из-под снега освобож- сне^ая ветка. В лесу была натуга и молчание. Видел, как на- Д6 яженно натянутая в дугу ветка с примерзшей и засыпанной снегом вершиной вдруг освободилась и прыгнула. Все напряжено, все молчит и ждет... Вечером Петя приехал, и очень плохо у него с аспирантурой: нашли, что много неграмотного народа, студентов мобилизовали учить народ и в связи с этим сократили число аспирантов. Но, я думаю, и без экзамена на аспиранта можно сделать работу ценную, которая в будущем облегчит ему возможность вступить в Университет. Ищем, где устроиться. 20 Марта. Буду жить и писать, друзья мои, как будто эта наступающая весна — последняя весна моей жизни. Не надо горевать! я не говорю, что непременно последняя, я только готовлюсь на случай, хочу взять все от этой весны, как будто это действительно последняя весна моей жизни. И не то важно, буду ли я жить следующей весной 1938-го года или не буду. Важна перестановка всех составных частей личности, как только представишь себе свою киследнюю весну: что следующей весной тебя больше не будет. Я так понимаю в себе эту перестановку: личность моя как оы хочет освободиться от своего заключения в индивидуаль- н°сть, хочет выйти наружу, соединиться со всем любимым и так остаться навсегда — как трава, как цветы, как ветер, как солнце, как искусство, как дети, как хорошие люди, как всё, что я любил на земле. ри мысли о последней весне я не хочу быть литератором, ван°М^ ЧТ° В ЭТ°^ пР°Фессии есть индивидуальная заинтересо- Под-ь и несколько эгоцентрический и прямо корыстный все УМираем, оставляя следы после себя, все, что есть нам м ее или Дурное, — все это наследство предшествовавших нллиардов индивидуальностей. 499 Я хочу оставить след любви своей к прекрасному, заинт сованный в длительном его существовании, но не в лич ^ своем писательстве. °м Конечно, всякий оставивший большой след на земле чел век непременно забывался, непременно выходил из себя ° ведь это нелегко, и никто из великих людей не оставил на° секрета к такому совершенно бескорыстному творчеству и большинство из них сами об этом не знали. Но, мне кажется, отчасти можно достигнуть этого сознатель- но, если только представить себе, что наступила своя последняя весна и надо со всем любимым проститься... Я лес любил, и мне хочется теперь описать какой-нибудь участок леса и даже какую-нибудь мельчайшую в нем тварь, чтобы через нее понять весь лес. Мне этого не довольно, что поэты всех времен, входя в лес, говорили «ах!» и потом описывали свои чувства в лесу. Мне хочется самый лес описать и для этого отдаться ему, как делают ученые: берут какую-то мелочь и занимаются ею безлично всю жизнь: редко кто-нибудь из сотен тысяч сделает потрясающее мир обобщение и прославится, огромное большинство передает свое дело другому, в самых счастливых случаях попадая в примечания. 20 Марта. Все киснет в тумане. Все брошено старое (Кавказ так и остался ненаписанным). Заваривается новое, готовимся к своей экспедиции. Запасаемся бензином. Почти решили, где жить: в Новом река, но лес далековат, в Териброве — леса, река далеко. Завтра едем решать на месте, там или тут, и снимать жилище на 6 месяцев (1 Апреля — 1 Октября). Вопрос о моторчике. Петя привез составленный с Формозовым план исследования. На этот план буду навертывать свбй. Снегу все-таки к весне подвалило. Но он рыхлый, и если будет тепло, Еода хлынет сразу. На тротуарах нога проваливается до камней. Месиво. В канавах появилась вода. Вечером ходили за сетью. Жили два рыбака. Один молодой, другой старый. Молодой поступил в мануфактурный магазин № 12, где были нитки. Взял к себе на квартиру старика сети плести. Комбинат. Захотелось слушать радио. Продал са поги, купил приемник. Жена весь день слушает. Старик умны^ сосредоточенный в плетении сетей, нашел было себе спаси тельную тишину, и вдруг радио в одной комнате
