она когда-то временно нашла*.

Но я помню, как мучила эта неудовлетворенная плоть и как доволен я был даже той жизнью, которая оставалась мне благодаря

* Неверно это у М. М. Все мои поступки после «паденья», т. е. брака,исходили из необходимости бороться с внешними событиями, свалившимися на меня в 1932 г. (арест и ссылка. — Я. 3.), и отстаивать жизнь матери.Ничего для себя не было. Может быть, и было бы, если б я не очутиласьв плену у тех страшных событий, значит — не от моей «высоты», а толькопотому что не до того мне было. Да просто душевное одиночество, со всеми (и с мамой и с А. В.) я была мучительно одинока и несчастна. — Примеч.В. Д. Пришвиной.

596

удовлетворению, как я, отдаваясь поэтическим исканиям, всегда помнил о благодарности женщине, освободившей меня от низменных мучений, обрекавших на муку в каждой женщине искать самку.

Эта ночная тьма распространяется и на дух: везде только слухи и официальная ложь. Но никакие слухи не действуют так разрушительно, как сведения по радио о героических подвигах. Сводки Информбюро разрушают весь нравственный мир тыла. Слушать радио никто не может.

22 Сентября. Как в темноте травма общественная была принята за травму семейную и как эта боль от семьи моей старой перешла в боль и страх от событий общественных (Лева и Милиция).

Нервы от гриппа и от всего до того расстроились, что и на собачку свою смотрел я с неприязнью: чего это она все лезет. Мне подумалось о том состоянии души Ляли, когда она не может просто со-радоваться в природе: ей мешает пережитое страдание, и уж если радоваться природе, то по-особому, это радость в любви. Тут вот теперь, очевидно, очень страдая от мысли о Леве (а ничего-то нет!), я Норку гнал от себя. Чтобы хоть на мгновенье отвлечь от себя ее засматривание в мои глаза, я бросил изюминку и сказал: ищи! Она бросилась искать, а я приготовил другую, потом третью. Мало-помалу этими изюминками мое внутреннее внимание вышло из тоски, оторвалось и перешло на Норку. И когда совсем перешло на собачку, я ожил, у меня явилась охота прибрать все в комнате, заняться укладкой, войти в жизнь дня. Так вообще и вся моя литература питалась вот этим вниманием к животным: меня животные в свет вывели.

Лева рассказал о Бостреме, который обнищал до конца и живет продажей вещей. Пришел к нему чей-то кот. Художник накормил его. Кот опять пришел. Художник опять его накормил. Да так и пошло, и пошло. Каждый день кот стал ходить обедать к художнику, а тому хоть и самому есть нечего, да уж

597

очень легко становилось на душе, когда кот наедался и мурлыкал у него на руках. До того эта дружба [с] художником дошла, что кот перестал уходить и навсегда устроился жить вместе со своим другом. Когда кот обжился, случилось, у соседа вывелись цыплята. Кот заметил цыплят и съел их всех подчистую. Сосед на месте захватил кота и даже поймал. С котом в руке приходит он к художнику и так говорит: — Кот съел моих цыплят, это стоит 40 рублей. Хотите, отдайте деньгами, а нет — я кота повешу. — Боже сохрани! — вскрикнул художник, — не вешайте, подержите кота у себя, я сейчас принесу. — Взял свои штаны, поновее которые, снес на базар и продал. Отдавая вырученные деньги соседу, он сказал: — Я продал свои брюки, надеялся за 40, а удалось только за 20. Может быть, вы согласитесь пощадить кота за 20 р. — Сосед согласился и отпустил кота. А художник немного приврал, он за 25 р. брюки продал, из них 20 отдал за кота, а на 5 р. вместе с ним пообедал148.

Все хорошее нашей русской земли собралось около православия, но люди эти, как у Нестерова, одухотворенные, но не жизненные. Оттого-то вот у нас и не выходит жизненное государство, как у немцев.

Лесничий, парень необразованный, вполне сочувствовал немцам. — Вот только одно, — сказал он раздумчиво, — они хотят свою расу (германскую) поставить выше славянской. -Значит, — сказал я, — вам хочется, чтобы и немцы победили, и нас бы посадили с собой за один стол? Нет, батюшка, если уж вы, русский, и ждете поражения, то прежде всего должны отказаться от выбора места на пиру и благодарить за все, что вам дают.

По радио, что Киев взяли и вслед за этим героические анекдоты и что наша авиация сбила 60 германских самолетов, потеряв 20 своих. Всегда раза в три-четыре…

А настроение в публике все сгущается. Даже осторожный Ш., когда при нем смело говорят, ничего, улыбается сочувственно и головой кивает, только сам сказать не решается.

598

…А между тем живая жизнь продолжается, и дом, в который попала бомба и похоронила под кирпичами людей, теперь опять поправляется: кирпичи разобрали, кое-кто остался живой — освободили, убитых похоронили, и опять ходят автомобили с кирпичами и строят дом новый.

Милый Денечек!

Как это ужасно жить без тебя и как хорошо становится, когда подумаешь, что ты завтра будешь со мной. В то же время при этой радости чувствую некоторое угрызение совести: что же это ты за человек, если «без Ляли» жить не можешь, и на что ты нужен Ляле, если сам по себе — ты ничто. Но этот упрек, между прочим, я постоянно чувствую себе по вечерам: меня совесть упрекает в том, что я как человек могу жить только утром и вечером делаюсь тряпкой. Так и тут с тобой: ты для меня мое утро, а без тебя я как вечером — тряпка. Давай же сделаем так: утро я оставляю себе, тут я сам по себе, тот, который достигает чего-то, ждет, стремится, пишет, — вызывает друга, и в ответ этому Утру приходишь ты, мой Денечек, а вечером я ничей, я — нечто жующее, ходящее, слушающее и т. п. животно-нежизненное существо.

Вчера я пережил очень тяжелый вечер, провел почти бессонную ночь. Вышло вот что. Днем Map. Вас. сказала мне, что звонил Лев Мих. и сказал, что придет. Так она подвела меня и уехала в Ст. Рузу. Сам себе не могу объяснить, почему эта встреча мне представилась невозможностью. Может быть, я боялся несчастья у них и не хотел встречаться с этим лицом к лицу и так зарывал себя, как страус, в песок. Или, может быть, меня ужасала возможность со стороны Левы наглого требования денег? И вот когда раздался звонок, я вздрогнул и в душе моей все пронзилось, как кинжалом, через всю боль, тоску и J» все пропасти. Звонок повторился резче, длительней, он стал затягиваться на целые минуты, сопровождаться стуками в дверь. Я закусил удила: «ни за что не открою», выключил огонь и лег спать, воображая себе Леву злодеем, мстителем и т. п.

Утром же оказалось, это звонила милиция, увидевшая с улицы светлую щелку в моем окне. А Лева пришел обыкновенный и скромно попросил у меня 100 рублей. На радостях я ему дал.

599

И вообще вынес впечатление — это у меня все есть еще что-то в душе, у них же процесс этот остановился, они освоились с положением и живут без меня и этой жизнью без меня вполне довольствуются.

23 Сентября. Денно и нощно работать над тем, чего держаться теперь, Москвы или Усолья: это теперь у нас центральный вопрос спасения жизни, а спасти ее надо, потому что могу написать еще много хорошего. Для успешного выполнения задачи выбора 1) частые поездки в Москву. 2) Расширение знакомств на местах.

В науке, как во всей жизни, движут дело вперед личности, таланты — это моторы общественной машины. Но каждый ученый — двигатель в науке — должен пройти школу общего ума, заключенного в методе. При помощи этого научного метода (общего ума) можно в науке работать даже и глупому человеку. В этом смысле учителя социализма потому именно и настаивают на социализме научном, что эту науку могут постигать все.

Цементом, связывающим в методе отдельные умы в общий ум, служит долг (Pflicht). который как раз в русском-то человеке и отсутствует. Это Pflicht привито немцам протестантизмом, а у нас православие дало послушание. Вот почему разбор сражения Германии с Россией приводит к разбору Pflicht и послушания.

Большевики управляли народом, минуя склонность его к послушанию, т. е. охотной отдачи своей личности, как бы великодушной ссуде обществу с верой в ее обогащение через это. <Вымарано: Напротив, большевики требовали от русского народа немецкого Pflicht, лишая эту Pflicht души, ее свободного волеизъявления. >

Вот почему немцы идут, не стесняясь давать свет в автомобиле, когда он необходим, не ограничивая личность бойца,когда от него требуется индивидуальная находчивость. Так чтосейчас борется не Германия с Россией, не Pflicht с послушанием, a Pflicht… Борьба Германии с настоящей Россией и Азиейначнется после этой войны. Тогда мы еще посмотрим, не откроет ли православное послушание путь победы без немецкойцементации личности в долге (Pflicht).

600

Как это произойдет, неизвестно, только непременно рано ли, поздно ли послушание победит Pflicht, уже по одному тому, что Pflicht есть сила без качества, а цель всякого религиозного послушания есть качество.

Когда я читаю «Жень-шень», то чувствую, как хорошо это написано, и в то же время чувствую, что это не я писал, а моим пером водил кто-то, или что я был вне себя. Настоящее писательство, впрочем, всегда вне себя и всегда не от Я, а от Мы («мы с тобой»).

Большевизм показал нам очертания необходимого для нас внешнего двора нашего храма, всеобщую грамотность, индустриализацию, быть может, даже парламентаризм с его внешней стороны. Дальнейший процесс — это внутренняя переработка поставленных извне задач. Так возвращение к православию неминуемо, потому что в православии у нас все.

После Киева можем ли мы еще победить? Можем, если случится помощь извне: разложение в Германии или десант Англии. И мало ли чего еще может быть, чего мы знать не можем. Нельзя и сказать, что теперь наступает конец большевизму. Никогда, как теперь, не показывалась жизнь в своих двух правдах, заключенных в поговорке «помирать собирайся, рожь сей». На глазах рушатся дома — одна правда, и тут же их опять собирают -другая.

<Вымарано: Советский> стиль. Материалы: Босяки Горького, фигуры на домах, перед входом на Сельскохозяйственную выставку («человек — это звучит гордо», — говорит Горький, а еврей изображает), евреи, когда им хорошо и не замечают никого умнее себя (надменность), дикторы в радио («героический», мастера земли и т. п.), фигура Маяковского. Весь этот стиль