особенное
667

значение. Очень думают, что этот бой и будет как раз в день праздника 7 Ноября (25 Октября).
У директора Леспромхоза некто из военкомата врал нам о положении на фронте и о себе говорил, что он никуда не уйдет, а организует «партизанский отряд». — Хочу быть героем! — сказал он. А Ляля ему сказала: — Мало того, чтобы хотеть. — А что же еще? — Надо и героем быть в плановом порядке, а то мало ли чего вам захочется. — «Герой» был так туп, что ничего не понял.
— Из каких он? — спросила меня потом Л.
— А что?
— Да что он так нагло врет.
— А Черчилль? и всякие лорды? Тут не происхождение важно, а политика. Стань на его место, и ты будешь врать.
На обратном пути встретили егеря Кирсана с жалкими остатками Завидовского Охотхозяйства. Они едут на лошадях с коровами и собаками уже 24 дня (13-го началась паника, все бросили, взяли кое-что и поехали). Едут в Слободку к Катынскому. «Дальше никуда не поедем». Собаки — одни кости. Коровы ревут с голоду.

7 Ноября (25 Октября). Вспоминаю свою подзаборную молитву и вижу, как сходятся времена: как будто это было вчера.
Народная легенда о споре Сталина с Ворошиловым — что будто бы Ворошилов сказал: — Довольно, не свою льешь кровь, сдавай Москву, а то поверну армию на тебя.
Я думаю, легенда началась от какого-то спора в правительстве, относительно объявления Москвы открытым городом. По-видимому, линия Сталина взяла верх, и потому в «Известиях» напечатали о решительном бое.
Народ ждет решительных действий со стороны немцевименно к «празднику» (сегодня). В связи с этим, с угрозамизимы (сильный мороз на сухой земле), с бомбежкой повседневной на полугоризонте напряжение чувств достигло величайшей степени.
668

Воспринял Филаретово толкование «врага» по разделению на врага Божия — что с ним борись, и врага личного — люби, и теперь одумался. Если по этой схеме каждый из нас расположит тех, кого он считает врагами, то все личные враги окажутся врагами Божиими, потому что каждый себя считает правым. И когда все враги личные станут врагами Божиими, то тем самым именем Бога открывается сила древней заповеди: око за око и зуб за зуб.
Молчание как Ветхий Завет в ожидании Слова. Отец Валерии, молчун.
Никто не скажет теперь наверно, перейдет ли он живым через Порог, и в этом особенность нашей жизни.
История мировая как анатомический срез текущего мгновения всей жизни.
В этом разрезе окажется налицо и Египет, и Ветхий Завет, и все, что мы знаем о прошлом.
Это история мира налицо, потому что кто хочет, может найти и Авраама как личность: и до сих пор, сколько хотите! и можете найти тоже и рыцаря, и инквизитора.
Точно так же и природа может быть представлена как организм всего человека, в котором каждая отдельная часть выступает с лицом.
Есть птичка одна, представляющая всем видом своим наше Желание, есть птица Надежда, есть наши кишки как Удавы -чего, чего только нет в природе! да и действительно нет ничего не соответствующего чему-нибудь в человеке.
При внимательном разглядывании природы представляется, будто Творец создавал человека этюдами, думая о животе, создал бегемота, о кишках — удавов, и, по-моему, когда доходил до последнего, до его души, создал воду.
В последний момент, когда вода была создана, ему мелькнули все этюды в единстве, и вот этот момент творчества и стал тем, что в книге Бытия названо: И вдунул бессмертную душу.
669

7 Ноября (вечером). Еще в темноте сегодня утром пошел снег и шел до обеда. Легла хорошая пороша. Никаких новых вестей с фронта не прибыло, но люди их сами себе создавали. Сквозь метель при шуме деревьев звуки орудий не долетали. И люди мечтали: — Не мир ли?

8 Ноября. Есть такой особенный страх близости к человеку, основанный на всеобщем опыте в том, что каждый таит в себе какой-нибудь личный грех и всеми силами старается укрыть его от постороннего глаза красивой завесой.
Встречая незнакомого, мы тоже показываемся ему с хорошей стороны, и так мало-помалу создается общество укрывателей личных грехов от постороннего глаза.
Тут есть наивные, верящие в реальность этой условности между людьми, почти как данную самой природой; есть притворщики, циники, сатиры, умеющие условностью пользоваться как соусом для вкусного блюда. И есть очень немногие, которые, не удовлетворяясь иллюзией, укрывающей грех, ищут пути к безгрешному сближению, полагая в тайниках души, что есть такой Он или Она, могущие соединиться безгрешно и навсегда и жить на земле, как праотцы до грехопадения.
По правде говоря, райская история продолжает повторяться и до сих пор бесчисленно: почти каждая любовь начинается раем…
Социализм есть в своей сущности восстание численно-родового, скажем, ветхозаветного начала против Личности. И это не случайно вышло, что в самом начале революции в театре матрос выстрелил в актера, который читал стихи о Христе165. И вот почему в «12-ти»166 в Харьковском издании вместо «Христос» было напечатано «Матрос», и это вышло правильно: именно матрос, а не Христос.

9 Ноября. Вечером вчера приехал N.. передал нам речь Сталина о том, что «победа за нами»167. Впечатление на тещу было подобно появлению Ревизора у Гоголя. Да, я думаю, и все Болото притихнет и, может быть, тоже поймет, что в такой большой мировой войне не личное чувство правды и совести и [не]
670

видимая картина решает дело, а сложная спекуляция заправил войны.
На Болоте уменьшение военных действий Англии считается ее предательством, на самом же деле она как раз тут-то и собирается с духом, потому что при русской численности моторы могут решить судьбы гитлеровского героизма. Да и что вообще самая идея господства одной нации над всеми другими эфемерна..
Однако этот здравый смысл Болота может оправдаться исключительным положением России в наше время…
(Ляля сказала: «об этом преждевременно говорить»).
<На полях: Иван Василич Макеев мужик самостоятельный: себе на ногу топор не уронит.>

Вечером мы с N., Троицким и Ив. Вас. (вот компания-то + Валерия!) выехали в Нагорье. Ночь у коммунистической жены леспромхоза («ночами все думаю, думаю…» — переоценивает). Мысли по поводу силосной башни в Нагорье (единственное, во что можно бросить бомбу: сама башня превосходно выстроена, но наполнена до половины, «потому что все равно все сгнивает к весне: окошки вверху недоделаны, и снегом и дождем забивает». Башня создает настроение. Голодный скот ревет без корма. Тут же стали и резать. Собакам жить хорошо.

Утром в 7 выехали. Задержка: баллон спустил, а запасного колеса N. не взял. Базар у Троицы на Нерли: за две недели яйца вдвое, с 8 р. до 15 р. И ничего нет, кроме мяса, мясом завались. Смотреть, как люди толкутся на базаре, скучно, но самому запасаться никогда не наскучит. И вообще это дело никогда не наскучит, потому что чуть не поел, и опять есть хочется («Be-рующие едоки»).

Насос испортился (лягушка). Из всякого положения выбраться можно. Налили бензин в насос и по шлангу из насоса питали мотор. В деревне мальчики натащили бутылок. Организация: я — бак (держу на коленях 10 бутылок). Ляля — лягушка (подает бутылки), Троицкий — бензинопровод: держит на весу

671

повыше бутылку и следит, как она опорожняется. Доехали до Нагорья, съели яичницу, напились чаю с клюквой (!) вместо сахара и к 10 в. добрались до Усолья.

Троицкий шептал нам о N.: — Наверно ручки в крови, а то почему же он не выносит одиночества? Он всегда с людьми, всегда на людях. Второе: он беспартийный, но почему же во всем ему такое предпочтение? Вероятно, делая что-то очень трудное, устал и его определили на хозяйственную работу.

Одиночество, т. е. быть самому с собой: ведь это значит быть с Богом наедине: очень трудно. Вот отчего от одиночества бегут к людям. Так складывается «общественность» беспризорников (N. из беспризорников: так бывает человек в ужасе бежит от себя самого и припадает к человекам и тут проклятие Каиново: т. е. лишен одиночества, как общения с Богом, и определен быть всегда с человеком, вернее, с человечиной). N.. как начальник, на людях готов последнюю рубашку отдать: конечно, это игра. Но может быть, в этом проклятии человек затем и бежит к человеку, чтобы перед ним себя разыгрывать168.

10 Ноября. Речь Сталина (давно бы) произвела огромное впечатление и создала на Болоте важный переворот мнений, напр., Павел (этот Павел!) стал утверждать, что Москву немцам взять невозможно, что сопротивление немцам будет продолжаться до нашей победы, что вообще «победа будет за нами».

Так это все во вне, а внутри каждый мелкий собственник, ожидающий тем или другим путем избавления от коммунизма.

Каждый из них судит о мировых событиях по совести и правде, веруя в то, что совесть и правда для всего мира едины и неопровержимы.

Так это все во вне, а внутри у каждого в душе мелкий собственник, ожидающий тем или другим путем избавления от коммунизма. Каждый из них судит мировые события по совести и правде, веруя в то, что совесть и правда для всего мира едины и неопровержимы. Каждый из них, как у Пушкина Евгений, стоит перед Медным Всадником со своей Правдой и

672

совестью, как любой искусный ремесленник перед штампованным производством фабрики.

Похоже, что и у немцев то же отношение к правде и совести, только Гитлер это угадал в своем народе и ввел в свою систему, противопоставляя ее спекулятивному капиталу. Так система с начинкой мелкой собственности противопоставилась системе советской союза <вымарано: без всякой начинки> и системе демократического империализма Америки при господстве крупных капиталистов. И во всей этой сложной борьбе чувствуешь, ощущаешь как два фермента — это: 1) национ. человек с его совестью и правдой и ограниченным кругом зрения и 2) человек интернационала социалистического и капиталистического с широким горизонтом. (Еврей у нас потому успевает и потому кажется талантливей русского, что он шире кругозором, чем национ. человек с его правдой и совестью.)

Раньше в России простой человек говорил только по правде и совести, теперь он стал двойным, одно — для себя, другое -для общества. Но из этого вовсе не следует утверждение прежнего как лучшего, оно может быть таким лишь в том случае, если тот строй жизни способен к возрождению, т. е. что, напр., ремесленный строй может заменить машинный в том смысле, [что] не машина будет диктовать людям их нравственный и бытовой строй жизни, а личность.

— Люблю ли я порядок и Закон? о Господи, да я же первый безобразник, но я и тягощусь им и жду закона и порядка вне себя, чтобы закон и порядок остановили меня. Люблю ли я? Как это можно любить, я,