не всегда верна бывает заключающая ее форма: сердце не ошибается, но мысль должна успеть оформиться, пока еще сердце не успело остыть. Чуть опоздал и потом не можешь понять, хорошо ли написано или плохо.

Я долго учился записывать за собой прямо на ходу и потом записанное дома переносить в дневник. Все написанное можно потом складывать по записям, но только в последние годы эти записи приобрели форму настолько отчетливую, что я рискую с ней выступить. Я не первый, конечно, создатель этой формы, как не я создавал форму новеллы или романа, поэмы. Но я приспособил ее к своей личности, и форма маленьких записей в дневник стала, быть может, больше моей формой, чем всякая другая.

Знаю, что не всякого читателя заинтересует моя «Теплая капель», и в особенности мало она дает тому, кто в словесном искусстве ищет обмана, забвения от действительной жизни. Но что делать, всем не угодишь, я пишу для тех, кто чувствует поэзию пролетающих мгновений повседневной жизни и страдает оттого, что сам не в силах схватить их.

Закончился период внешней борьбы и начинается внутреннее строительство. Бывает, теперь берет оторопь, спрашиваешь в тревоге себя: а что если это чувство станет когда-нибудь остывать и вместо того, как теперь все складывается по нашему сходству, все будет разлагаться по нашим различиям? Я спросил ее сегодня об этом и она:

— Не хочу думать, отбрасываю. Если мы не остановимся, мы никогда не перестанем друг друга любить.

— Да и намучились мы, — сказал я, — довольно намучились, чтобы искать чего-нибудь на стороне.

187

Раньше душа ее была в том, чтобы вечно ждать и вечно искать кого-то по сторонам. Теперь ей довольно, больше она не ждет никого.

11 Июня. Прохладно, ясный и безветренный день. В бору Ляля работала, я дремал у нее на коленях — вот жизнь! Ляля изменилась в лице и стала отсутствовать. Как я ни пытал ее, ничего не добился, уверяет в любви, ссылается на то, что ей слишком хорошо: много ест, много спит. После обеда прочитала страничку из Исаака Сириянина и выправилась.

Приехал Разумник (прописался в Тяжине), в первый раз понял его через себя обиженным (где-то что-то я написал в дневниках). И через это понял всю его обиду от всех. Он почти 40 лет знает меня и дальше «Пана» во мне не ушел. Ляля знает 4 месяца и куда дальше идет. Почему это?

Очень тревожусь весь день за Лялю, что много, много еще придется мне за нее испытать, много испытаний выдержать и перемен. Самое же главное, это надо быть всегда готовым, всегда мобилизованным к борьбе с косностью как в себе, так и в ней.

Немцы подошли к Сене. Мне почему-то приятно, а Разумнику неприятно, и Ляля тоже перешла на его сторону. Разумник потому за французов (мне кажется), что они теперь против нас, как в ту войну стоял за немцев — что они были против нас (хуже нас никого нет). А Ляля потому против немцев теперь, что они победители, и ей жалко французов. Я же, как взнузданный, стоял за Гитлера. Но в сущности я стоял за Гитлера по упрямству, по чепухе какой-то. На самом деле единственное существо, за кого я стоял, — это Ляля. Я дошел в политике до этого: «за Лялю!». И мне вовсе не совестно, потому что довольно было всего — будет, пора! не за Гитлера, не за Англию, не за Америку -за одну единственную державу стою, за Валерию.

12 Июня. Исаак Сириянин и солнечная ванна в лесу. В достижениях детства пустынник может дойти до того, что позволит

188

себе перед причастием наесться мяса, и это не будет грехом. Ляля, читая, нашла себе оправдание, и ей стало легко. Так точно в детстве у меня было, врожденная потребность почитать и тем успокоиться. Работали в лесу до обеда: начали материалы разбирать по отделам. Но вечером долго далеко бродили в лесу и постановили о молочных и мясных днях. Возвращались по лесной дороге, и я думал о нашей жизненной дороге — куда она приведет нас.

Пока немцы были в опасности и все говорили, что за Гитлера нельзя ставить карту, Ляля стояла в политике за немцев. Когда же немцы подошли к Парижу111, то стала жалеть французов и одергивать меня, когда я радовался немецким победам.

13 Июня. В лесу Ляля на солнечной полянке работала голая над моими рукописями, и я увидел в ней девочку лет 16-ти и мне открылся весь секрет ее прелести: она эти мечты 16-летней девочки сохранила в себе до 40 лет в полном соответствии с грудью своей девичьей.

Уловил во время телесного сближения момент, когда показалось лучше душою к душе прижаться, чем… и в этот момент произошло переключение чувства.

Никому не изменял, но записал в дневнике, что готов изменить интеллигенции, даже той, которая в тюрьмах и ссылке, готов примкнуть к делу Сталина, значит — к делу воссоздания России. Разумник нашел эту запись и о ней сказал Ляле с просьбой не говорить мне. Интересно бы узнать, с какой целью он сепаратно перешепнул Ляле обо мне, с его точки зрения, не совсем лестное для меня признание?

Разумник так абсолютен, что Ляля воздерживается при нем высказываться вовсе: как можно высказываться при человеке, всем своим образом утверждающем абсолютную истину? Удивительно в этом, что Раз., по существу, ни во что не верит сам, а только боится не верить, и на людях лишь делает вид такой, такого неопровержимого сознания истины. И Ляля это знает хорошо, и ее это бесит немного, что знает она, что он ничего не знает и что сама она бессильна это высказать!

189

Свистели иволги где-то за нашим бором.

— Иволга, — сказал я, — золотая птица, вот погляди. Она увидела пролетающую удивительную птицу и очень удивилась.

— Она беспокойная, она, — сказал я, — революция.

— А кукушка? — спросила она.

— Кукушка загадочная, это оракул. Давай загадаем, сколько нам жить. Насчитали 20 1/2 лет (ей будет 60, мне 87). Поговорили о нашей старости и заключили: — Нам это не страшно, мы будем тогда помнить друг друга, какими мы были, мы будем это хранить.

— А это, слышишь, это что?

— Это горлинка, мирная птица: она поет о мире и о доме.

Ляля страдает пороком рационального выражения своих впечатлений. Это у нее оттого, что она много имела дела с учеными мужчинами. Я ей об этом сказал, и она сразу поняла этот свой недостаток.

Какими бы ни были мы бездомниками и очарованными странниками жизни, но горлинка сейчас нам верно воркует: сейчас мы именно в доме, и некуда и незачем нам ехать, сейчас мы друг друга нашли. И вот именно это удовлетворение и не дает мне силы оценить поэтически во всем значении этапы нашего чувства.

— Самое дорогое, — говорит она, — мне в этом чувстве, что оно есть продолжение любви к Олегу, «страсть бесстрастная».

— Но ты же испытывала страсть?

— Она перешла в любовь. Конечно, я делаю только вид, как будто и я женщина, и жена, и хозяйка, и я одеваюсь как все, и веду себя как все. Но это все лишь для показа. На самом же деле все во мне сводится к ребенку, к игре. Можно ли на этом основаться двум? Не знаю, как другие, а у меня с тобой сейчас это выходит. И это основание есть страсть бесстрастная.

Много сегодня говорили об удивлении (то, что я называю «первым глазом»). Удивленным и очарованным прохожу я свой путь, и вот она, дорога, по которой мы теперь идем вдвоем.

190

Дорога загибает в лес и там теряется, и опять находится, засыпанная прошлогодней листвой, и опять мы идем, и не знаем, куда она выведет нас.

Боже мой! какая чудесная долина открылась нам, и окутанная ольхой, в зеленой этой долине бежала речка Нищенка. Вскоре мы пришли к зарослям сосен с побегами, похожими на канделябры, и в тех зарослях нашли новые заросли, среди которых была беседка из акаций и сирени. Тут в темноте зарослей сирень, везде отцветшая, только-только распустилась. Среди беседки лежал единственный уцелевший столбик когда-то служивший ножкой скамейке. Кто сидел тут на этой скамейке? Сирень всей своей ароматной силой старалась нам напомнить, но сколько мы не нюхали, вспомнить ничего не могли.

— Возможно, — сказала Ляля, — люди были плохие, возможно, и хорошие, но все равно, если плохие — то среди них, наверно, были и хорошие, и кто-нибудь из хороших приходил на эту скамеечку… А тебе приходит в голову, что земля — это мы, или вернее — в значительной мере — это мы?

— Непременно мы, — ответил я, — ведь все животные, все растения — это мы, а почва…

— Печь любви нагревает душу, для того она и горит, чтобы в душе что-то рождалось.

— А если только дети?

— Если только дети рождаются, то это еще не говорит о душе.

Ложась в кровать перед сном, не менее часу, обняв друг друга, вплотную (первый раз понял, что значит в-плоть-ную), мы не менее часу точно так же прислоняемся и душа к душе. В этот раз мы путешествовали по Кавказу, приехали по Военно-Осетинской дороге к Сурамскому перевалу…

14 Июня. Ходили прописать Разумника в Велико и проводили его в Бронницы. Летний, но прохладный дождь. Раз. шпынял меня за дневник, я едва терпел, меня в нем стало все раздражать, и что главное, его тупая убежденность в том, чего нет…

191

В своих обнажениях тела Ляля совсем ничего не стыдится и в то же время она не «бесстыдная». Дело в том, что она показывается не с целью завлечения, а как бы предупреждает: бери, если нравится, но помни, что это еще не любовь… Возьми, но я жду не этого.

Можно ли веровать в Бога, если не веришь чудесам? Я думаю, что это невозможно. Вот мое удивление, что это значит иное, как не ожидание чуда: удивление, как предчувствие чуда, а самое чудо есть свидетельство о Боге. Вот появление Ляли у меня я считаю за чудо, и со времени ее появления считаю себя верующим в Бога и, по всей вероятности, христианином.

А впрочем зачем мне говорить, что я верующий? Почему это «верующий» не оставить про себя до необходимости начать священную войну? Тогда в разрешении войны оно само собой скажется: верующий я или неверующий. Вот сейчас я выдержал св[ященную] войну за Валерию и могу назвать себя верующим. Но это не конец, человек, пока жив, готовится к новой и