Ляля тяготится, конечно, что она должна поддерживать во мне твердость в отношении к Е. П., и ее злит эта миссия, недостойная ее существа. Ее должно злить, что я не могу устранить ее от этого участия в наказании строптивой, ей хотелось бы играть противоположную роль: чтобы я колотил, а она меня уговаривала бить полегче. Ну, так вот и хорошо, вот и конец: буду считать эту попытку

316

свою окончательной и бросаю их совсем, и отстраняю от себя все упреки совести.

О чрезвычайной простоте форм постижения существа Бо-жия и о затемнении этого мистикой и оккультными знаниями.

О единстве угнетателей свободной любви в отношении своем к обязанностям и слепому размножению человека и что в основе христианства заложено признание личности через признание любви неродовой.

14 Ноября. Ляля написала первую статью и очень удачно.

15 Ноября. Ночью стало совершенно ясно поведение Е. П. Уступив сыновьям относительно «соглашения», она рассчитывала, что я вернусь к тому обещанию моему, когда я уверял ее, что только бы она меня отпустила, и тогда все останется по-прежнему, и я буду постоянно ее навещать. Она забывает, что после того она нарушила свое слово. Очень возможно, что мне придется с ней видеться, как это не неприятно. Придется запастись мужеством и проглотить это, первое, из-за того, чтоб оберечь Лялю от возможных эксцессов, второе, чтобы уравновесить хоть сколько-нибудь свое счастье.

Основа моего переворота духовного состояла сначала в том, что исчезла искусственная черта, разделявшая в моей душе л’ю-бовь чувственную от душевной и духовной: Ляля меня научила понимать любовь в единстве, всю любовь как Целое. Второй этап моего нового миропонимания создался в день великого обряда 11-го Ноября: как в понимании любви исчезла перегородка между грубой любовью и духовной, так в этот день исчезла черта, разделяющая мир земной от посмертного. В этот день смерть потеряла свое прежнее значение, и эта жизнь в своей творческой силе, минуя смерть, соединилась с жизнью бесконечной. Оказалось, что можно смотреть вперед поверх смерти.

Вернулся к «Былине» и осознал всю необходимость фильма («Правда» № 317, статья Кренкеля о приключениях).

317

Еврейская (и сочувствующих им) агитация против Гитлера и за войну с Германией была в последнее время так заметна, что я перестал верить в эту войну и упрямо твердил: «У нас с Германией долго не будет войны». И вот, когда Молотов уехал в Берлин и начались там банкеты в честь его, те же языки примчали весть: «Дела Германии до того плохи, что схватились за СССР».

С 1-го декабря жизнь в Малеевке: за две недели подготовить надо: 1) Детфильм и консультантов, 2) Кравченко 24-го.

16 Ноября. Сколько занятий моих от близости с Лялей оказались просто забавами, разного рода способами препровождения времени: охота, фотография, разного рода коллекционирование; возможно, отпадает и та радость от сближения с природой, которая, бывало, вступала на смену тоски. Остается пока еще мое утро, наполняемое писанием. Взамен тех брошенных забав и чувства природы стало чувство любви и связанное с нею иное миропонимание человека богатого и удовлетворенного.

Так я пережил три состояния: 1) пролетарской озлобленности с готовностью требовать себе земных благ в силу внешнего равенства всех в отношении распределения земных даров, 2) состояние личного смирения, сознание нищеты своей и радости с благодарностью за получаемое, 3) состояние полного обладания своей земной долей, с обязательством своей готовности идти на страдание с верой в бессмертие личное. Это состояние радости оправдалось готовностью идти на страдание.

Прочитав одно письмо Олега, напечатанное на машинке, вдруг понял не по смыслу, а как-то прямо, машинописью (если бы от руки, может быть и не понял бы), что по существу своему он был поэт, стремившийся выбраться на волю из старых церковных форм христианства.

17 Ноября. Мы еще не были так счастливы, как теперь. Мы даже находимся у предела возможного счастья, когда сущность жизни, радость переходит в бесконечность, в бессмертие, сливается с существом Божьим, и смерть мало страшит. Засыпаю у

318

нее на груди, слышу: Верил ли ты раньше в бессмертную жизнь за гробом? — Сквозь сон отвечаю: — Я не знал, что верил, но наверно как-нибудь верил. — А теперь? — Ведь я же люблю тебя, значит, верю. А ты всегда верила? — Конечно, всегда. — Ну вот, как же мне тоже не верить?

Ходили в детский театр. На мосту вспомнил, как она мне сказала — Я вас не люблю, но мы очень подходящие люди. Я это вспомнил и сказал:

— Прошлый год здесь ты меня огорчила.

— Помню, — ответила она и попросила об этом больше не говорить.

Я не стал говорить, но вспомнил, как она в тот раз еще мне сказала:

— Я для вас неисчерпаемая, а Вы исчерпаетесь для меня.

Теперь она и слышать об этом не хочет, и оттого-то просит не напоминать.

18 Ноября. Через Яковлева подал на персональную пенсию и рассказал ему о разрыве с семьей. Последняя выходка Е. П. с отказом отдать Даля и новыми угрозами открывает глаза на ее состояние. Отбрасываю в сторону всякую жалость и постараюсь не вступать с ними ни в какие отношения.

19 Ноября. Бывает, ночью, когда лежишь во тьме без сна, какая-нибудь явится мысль, и как светильник в руке: куда ни направишь его, всюду становится светло, так и мысль эта обращается в смутные стороны души, и везде от нее становится ясно. Эта мысль была у меня в сопоставлении похоти и эроса, что не от любви, а от похоти рождаются дети, а от эроса религия, искусство, наука и самая даже любовь. Так я понимаю, а св. Писание об этом говорит просто, что все мы рождены в «грехе» (т. е. от похоти). Так вот и происходит разделение на дух и плоть (рожденное в духе есть дух, рожденное в плоти есть плоть). В то же самое время, откуда же берется эта вера в единство плоти и духа? Или единство это не существует, но достигается воздействием творчества человека, соединяющего дух и плоть в святую плоть? И чувство единства рождается из

319

готовности к творчеству в том смысле, что нет, но Надо сделать и от себя это зависит.

Психологическое происхождение идей материализма и идеализма тоже есть эрос (идеализм) и похоть (материализм).

Пол и эрос: Глядя на других, я стремился свой эрос подменить тем, что у всех есть, — пол. Из этого получилось страдание: эта подмена есть падение. У Ляли было точь-в-точь, как у меня, — и вот это-то нас и свело. В эросе содержится также и назначение быть личностью, т. е. вождем, напротив, пол поглощает личное и определяет место в роду.

20 Ноября. Туман в Москве, как в Лондоне, тепло и так мокро все, что ночью на улице все отражается, как на реках. Иду получать путевки в Малеевку.

21 Ноября. Были на вечере, посвященном Л. Толстому (30-летие со дня смерти). Жалкие попытки восстановления образа Толстого, толстовство прошло, и даже большевизм, из него вытекающий, прошел, а в новом нет точки опоры для восстановления Толстого.

N. говорил об антисемитизме, вырастающем, конечно, на почве разложения русского культурного слоя: евреи стали на место искусства и церкви…

21-22 Ноября. Читал письма друзей Лялиных о «Фацелии», они захлебываются в попытках быть мудрыми, но чего-то самого простого, единственного, для чего все мною и пишется, они не поняли. При личных встречах с ними никогда нельзя поднимать спор. Еще надо непременно, когда к нам приходит незнакомый гость, следить за Лялей, и когда она хочет «выпрыгнуть», не перебивать ее, не раздражаться, не обижаться, а, напротив, отступив от спора в тишину души, потом очень мягко дать ей понять ее ошибку.

Ночью с Лялей разбирали побег Л. Толстого, и я впервые через Лялю понял слабость в этом поступке» столь долго казавшемся

320

мне героическим. Поняв же через Лялю сущность поступка в слабости, ясно увидел какую-то беспредметность веры Толстого, определяющую и бесцельность его побега. Ясно теперь вижу, что Толстой опоздал уйти от своей семьи и этим обессилил себя самого.

Так и каждый умный человек, упрямо не желающий выйти за пределы своего разума в простую жизнь, которою живут все, будет тем самым всегда ограничен. Тут весь вопрос сводится к тому, чтобы вспомнить в себе ребенка, и по этому живому мостику перейти на ту сторону, откуда все люди настоящие получают свидетельство в предметности своей веры. Так вот Ляля научила меня перейти по тому мостику через любовь свою к источнику любви, к тому, чем люди живы, — и моя детская молитва стала мне дороже всех своих сочинений написанных и всего того, что я еще придумаю.

Вот почему и незачем спорить с людьми: спором ничего не достигнешь и если кого-нибудь переспоришь и покоришь силой своей диалектики, то цены такому насилию нет никакой. Я пишу не для спора, а чтобы вызвать у других людей единомыслие и тем самым увериться в своей правде. Пишешь, вроде как бы сон видишь, написал — и не веришь, и спрашиваешь, — не сон ли? А когда кругом начинают уверять, что так бывает, то при таком единомыслии сон становится явью.

То же самое, что в отношении Ляли является порочною мыслью, то для меня есть целебная сила. Порочностью у Ляли я считаю ее равнодушие ко всякой деятельности, направленной на улучшение жизни людей вообще. Полезной деятельностью Л. признает лишь помощь не людям, живущим на земле, а страдающим лицам. Ее испуг перед земной жизнью так велик, что она охотно бы пошла на то, чтобы я перестал писать для людей и печататься, а писал бы: 1) для денег, 2) как обеспеченный, писал бы для себя. Такое исключительное пассивное отношение к жизни и создает в ее душе 1) состояние лени в отношении себя и 2) беготню на пользу ближнего. С этим состоянием души я борюсь, возбуждая в ней интерес к делу и самолюбие. Напротив, в моей душе так много собранного единства,

321

требующего деятельного выражения, что некоторая оглядка с сомнением на значительность своего дела углубляет мой плуг с большой пользой для пахоты.

Есть что-то общее в том облегчении, которое, бывало, испытывал я, отступая от художественной темы и занимаясь работой для денег, с тем тоже облегчением, которое испытывает Ляля, отступая от себя в пользу любимого. Постепенным упражнением она так в этом наторела, что вся жизнь ее уходит на других, а для себя у нее только Христос, который и есть, как мост от себя к другим. Где-то в сокровенной душе, впрочем, у нее еще таится актриса.

24 Ноября. Одно только знаю, что разлюбить