лес, и люди и около Весьегонска стали сносить свои жилища.

На той самой Соколиной горе, где Грозный охотился с соколами, так пришлось, что в наше время устроился охотничий дом отдыха для командиров и бойцов Красной армии. Видно, завет царя Алексея Михайловича: «делу время, потехе час» для всех времен не стареет.

Одному хочется на тягу вальдшнепов — захотел и пошел в светлый березняк под ропот ручья слушать птичек и встречать вечер. Другой захотел и пошел в темный тяжелый сфагновый лес — на глухарей. Третий захотел и пошел к разливу на уток…

Потехе час! И каждый торопится.

В этот час каждый делает то, что ему самому хочется, и этот час своей воли — кто знает? не он ли именно, этот час, и

446

определит потом характер тому самому делу, которое требует времени.

Как рассказывал один охотник за столом про охотников…

(Развить мысль о времени: Отправляясь по просьбе редакции для описания охотничьего дома отдыха в Весьегонск на Рыбинском водохранилище, я подумал: «брать мне ружье или не брать?» Долго я колебался, время охотничье, хорошо бы, но знаю, как на охоте — проохотишься, а людей не увидишь. — Скажите откровенно, — спросил я по телефону свою редакцию, -охота вас интересует, природа или же люди? — Конечно, люди, -ответили мне. И это решило: ружья с собой я не взял.

Так и съехались мы в военном доме отдыха, герой Туржанский и Гайдаренко, один полковник, один майор, капитан, военюрист с женой — впрочем, все с ружьями — всем потеха, а я без ружья — мне время: я должен писать о том счастье, какое испытал попадая в потеху.)

Вечером охотники вернулись. Туржанский (герой) орал на обслуживание, на «отсутствие кормовых баз» (а вода только что пришла). После всех пришел «не герой» и принес добычу (повторение темы военюриста).

Характеристика Весьегонского лесного массива, как мрачно-северного.

Командированный «Красной звездой» для описания охотничьего дома отдыха, я скоро напишу в названной газете подробно о своем пребывании в доме с 3-го по 7-е Мая. Что же касается администрации и обслуживающего персонала, то мы можем им выразить искреннюю мою благодарность. Михаил Пришвин.

7 Мая. Дождь. Насморк. День провели как на вокзале, вечером в 7 в. собрались и поехали домой. В Овинище на пересадке [некто] Зыков и рассказал нам о переселении города Весьегонска. Область пожелала перенести город в Телятники за 20 км. Против этого открыли местные люди борьбу. И когда победили,

447

то Область в отместку перенесла район в Кесьму. Теперь, чтобы деньги получить на переселение, каждому гражданину надо отправляться в отделение Банка в Кесьму. Это требует ровно два дня: 2 часа езды до Овинища, ночь на вокзале в Овинищах, утром пешком за 7 верст в Кесьму — до 12 дня не обделаешь, а в 12 поезд уходит в Весьегонск. Потому опять ночевать на вокзале и на след, день в 12 ч. д. возвращаться в Весьегонск… Переселяется 500 домов, по 10 000 = 5 миллионов получать таким способом. — Что же вы молчите? — Так вот молчим.

В этих бесконечных моховых клюквенных лесах есть особые моховые болота с клюквенными берегами. Разговор шел о странном явлении, что в этих озерах если живет рыба, так уж и живет во всем озере одной породой, карась так карась, окунь так окунь, щука так щука…

— Хорошо, — сказал другой, — понимаю, что карась живет и питается тиной, но как же хищная рыба, скажем, окунь, как же он живет, если один?

— А очень просто, вы сами подумайте.

— Не могу придумать.

— А между тем просто: окунь ест окуня.

— Так и живут.

Что тут удивительного, — окунь ест окуня! а разве не ест человек человека?

Священная клюква. Женщина говорила о своем, о том, что дом 20 000 стоил. — Зачем же, под Москвой можно за 10 тыс. купить и с огородом. — А лес? — спросила женщина, — такого леса там нет.

И оказалось, что лес с запасом клюквы, брусники, грибов [такая статья], что нельзя бросить родину.

И потом же, там все искусственно? — сказала она.

И когда стали разбирать, то у них грибы, клюква, брусника безыскусственны. И что родина — вообще она сама по себе, чувство родины — оно безыскусственно: кто где родился — там Иерусалим.

8 Мая. Снежная метель весь день. Обещают холода до 20-го Мая.

448

9 Мая. До обеда с трудом писал подвал в газету о Весьегон-ске. После обеда началась температура.

12 Мая. Температура не повышалась. Свистит и хрипит в горле, голоса нет. Окончил военно-газетную задачу и уверен, что хорошо. (С 3-го Мая вечера по 12 утро — и поездка, и писание.) Молодец! И задачу выполнил, и Лялю проверил в путешествии (молодец!), и на народ поглядел.

«Материализм» теперь в простоте своей люди понимают как метод организации государственной власти, а идеализм как метод воспитания личности. Материализм, постоянно более и более нуждаясь в личности человека, постепенно присваивает те ценности, которые были созданы идеализмом, присоединяя к этим понятиям эпитеты «социалистический», «советский» и т. п., напр., герой Советского Союза. Этому присвоению есть предел: нельзя сказать «советский бог».

Шаг не слышен, сердце не стучит, глаз утешен голубым сиянием неба сквозь стволы неодетых деревьев, благодарное сердце узнало возлюбленную в первой лимоннице-бабочке, в первом желто-лучистом цветке, в переплеске ручья и золотой сережке ольхи и в раскатистой песенке зяблика на вербе.

Я слышу шепот возлюбленной, нежное прикосновение и такую уверенность в правде этого моего бытия, что если бы сейчас приблизилась смерть, я бы, мне кажется, нашел в себе силу приблизить возлюбленную и, обнимая ее, безболезненно сбросить ненужное мне больше тело.

Вот оно как будто и случилось, и во мне в моей безмерной радости полного обладания нашлось даже место для маленькой грусти о вечном обмане, в котором находится смерть: ей хочется добыть себе прекрасную человеческую душу, а вместо этого, как злую насмешку, она получает безобразно измененные и достойные только червей останки того, чем был на земле человек.

В обмане, полагаясь на мощь своей собранной жизнерадостности, находятся почти все мужчины, устремленные к женщине.

449

И почти в каждой женщине таится страшный обман, возвращающий самообольщенного к своему ничтожеству.

Холода продолжаются: дождь при +3-4° градусах, природа изнывает, как Ляля от последствий стрептококковой ангины.

Никакого нет ответа на письмо к Сталину, но я и в ус не дую: мы пришли к границе испытаний, возле которой охватывает «все равно».

13 Мая. Закончена операция с Весьегонском: работа отправлена в «Красную звезду». Получено одобрение, и явился просвет в положении Максима Максимыча. Это положение, впрочем, прямо вытекает из молчания на мое письмо. Все складывается так ясно.

Дела предстоящие:

1) Н. В. Боеву — продажа архива (14/V).

2) Кузнецову, Катынскому.

14 Мая. Каждый несоблазненный юноша, каждый неразвращенный и не забитый нуждой мужчина содержит в себе свою сказку о любимой женщине и возможности невозможного счастья. И когда, бывает, женщина является, то вот и встает вопрос: — Не она ли это явилась, та, которую я ждал? — Потом следуют ответы чередой: — Она! — Как будто она. — Нет, не она. — А то бывает очень редко, человек, сам не веря себе, говорит: — Неужели она? — И каждый день, уверяясь днем в поступках и непринужденном общении, восклицает: да, это она! А ночью прикоснется к телу ее, принимая в себя восторженно чудодейственный ток жизни, и уверяется в явлении чуда: сказка стала действительностью, — это она, несомненно, она!

Так изредка в жизни бывает осуществление поэзии, и так случилось со мной.

Приходил из «Красной звезды» Соловейчик Лев Иосифович и отнял у меня надежду выправить свою «общественную» линию работой в газете. Моя ошибка состоит в том, что ориентируюсь

450

в оценке своей работы на читателя, воображая, что там где-то во всей народной массе и таится мой неведомый друг. Они же — кто это они? — вовсе и не считаются с этим читателем, а смотрят на него как на материал, подлежащий оформлению. Они сидят в своих московских комнатах, как, бывало, сидели на кафедрах наши гимназические учителя, и смотрят на весь народ и народы, как учителя смотрели на класс. И я, рассчитывая на читателя в народе, попадаю в положение ученика, который надеется подзудить весь класс и выгнать учителя и в то же время знает, что даже в лучшем случае, если это удастся, это ни к чему хорошему не поведет.

Так мы все попали в школу, все очень плохо <зачеркнуто: буквально> под палкой учимся и «жизнью» считаем только те редкие минуты, когда удается обмануть учителей. Самое же неприятное, что каждый из нас и готов бы учиться и во всем слушаться. Но результаты такого послушания мы видим на положении первых учеников: никого не соблазняет это положение, все знают, что эти первые — ненастоящие. Вывод из этого такой: учись мало-мальски, как-нибудь на три, и шали, конечно, только чтобы не заметили и не выгнали.

Всякая слабость мужчины в отношении с женщиной должна быть оправдана силой действия (мужества): в этом вся диалектика Мужчины и Женщины. Ляля гениально чутка к этому, и если она допускает, то, значит, она верит, что в этом человеке содержится «актив» и ему хорошо отдаваться, потому что в нем ее добро не пропадет.

Евреи все, как один, сговорились добиваться для детей своих положения «белоручек» (все они любят лечиться, любят дачи, «образование»). И получается в результате этого, что во всяком другом народе процент белоручек на чернорабочих ничтожен, какая-нибудь 1/100-я. Напротив, у них какая-нибудь 1/100-я чернорабочих в отношении белоручек. Вот этим практическим пониманием «пользы ученья» они и побеждают без всякого труда и оружия. У нас им обеспечено господство до тех пор, пока народы наши не нарастят свою большую интеллигенцию87.

451

15 Мая. Грипп на исходе. Погода получше, какие-то почки напротив распускаются. Говорят, будто в июне холода вернутся и лето будет холодное.

Летом стану писать «Песнь песней».

Вижу твое огорченное лицо и знаю, что тени в глазах исходят от внутреннего страха за успех моей борьбы. Я знаю, что нет бесстрашней тебя, когда придет действительный враг: ты, как грозная мать, станешь перед его лицом. Но зачем ты смущаешься в предчувствии грядущей беды? Разве не ты мне повторяла: «Откажись от мира, и он, как собака, прибежит и ляжет у ног твоих?» Возвращаю эти верные слова тебе: они были у моего сердца, и я к ним присоединил теперь личную мою волю. Пусть эти слова возвратят румянец на твои щеки и разгонят тени из глаз. Но берегись гордости: помни слова, знай свою силу в последней борьбе,