утра фашистская Германия… и пр.

И все полетело…

Первое было, это пришло ясное сознание войны как суда народа: дано было почти четверть века готовиться к войне, и вот сейчас окажется, как мы готовились.

Еще подумалось о причинах, что, вероятно, Гессе договорился с англичанами103, и они согласились мириться за счет России, если немцы сумеют свергнуть коммунизм.

Еще думалось, что немцам будет не так легко, что ведь… Одним словом, через несколько дней все будет видно: если наступление

491

немцев будет задержано, то едва ли у них что выйдет, если же… Ничего не скажешь, суд скажет, все мудрые стали глупенькими перед этим судом.

Мои женщины при своем «вегетативном неврозе» не только не испугались событий, но Ляле как будто только этого и не хватало: — Ты увидишь, — сказала она, — какая будет твоя Калерия-Валерия.

Вечер пришел солнечный, мы с Лялей гуляли вдоль колосящейся ржи, и она меня убеждала в это время внимательней быть в отношениях, копить свое лучшее, теснее сходиться друг с другом. От этого мало-помалу мне стало приходить сознание, что, может быть, мы стоим у порога такой радости, какой я не мог даже предчувствовать.

Не забыть, что в ночь накануне войны Ляля видела сон и рассказала его мне. Видела она на небе бриллиантовый крест и Пресвятую Богородицу, и все в том значении, что наступил конец чему-то и открывается завеса в иной мир.

Я вспомнил, что у Лескова его «Очарованный странник» кончает пророчеством войны, что человек, живущий сердцем, и непременно должен стать пророком. И так я увидел ясно в Ляле своей очарованного странника.

23 Июня. В Малеевке ждут с волнением вестей по радио. Включают проверку времени, и часы в ожидании кажутся, будто это время шагает. Но мало было вестей, почти ничего.

Стало казаться, будто мы (!) и можем немцев разбить. Это похоже очень на 14-й год. Но сделается все не по-нашему. Даже и наши праведные страдания не будут на суде этом приняты в оправдание, потому что дело не в нас, а во всем человеке в его существе — вот в чем дело. Поди, узнай время, и не узнаешь, и соврешь, лучше представь себя каким-нибудь жучком на коре дерева или до какого-нибудь глазочка в трещинке, смиришься -и может быть, войдешь в себя и, войдя в себя, что-нибудь увидишь извне.

Раньше я держался того, что за войну кто-то должен ответить и быть наказан. Так я понимал нашу революцию 17-го

492

года и понимаю войну 41-го года как продолжение той. И в неуклонной охране этой идеи возмездия состоит все значение Сталина, и в восстании на эту идею за легкомыслие гибли враги Сталина. Я так думал, но приходит неизвестный и говорит:

— Взяв на себя право суда над делом войны, вы, гордецы, не найдете виновников, и война на земле будет продолжаться, пока не скажет каждый из нас: я виноват.

— Вы хотите, — я отвечал, — чтобы все внешние дела стали делами личными — возможно ли это?

— Возможно, если каждый войдет в себя и не будет ни о чем судить отвлеченно: основной грех человека состоит в заботе о всех. Нужно так устроить общество, чтобы отношения в нем были только личные и все фабрики работали не для всех, а на личный заказ.

— Значит, не надо и машин, потому что машина содержит в себе идею работы на всех в концентрате. Так получаются две веры, одна вера в безликое человечество, другая в самого человека, в живущую в нем божественную личность, совершенству которой удивляются даже ангелы. Вокруг веры одной нарос капитализм, вокруг другой — коммунизм. Если бы мог коммунизм определиться в личности, а капиталист стал бы работать для всех, тогда бы и наступил мир между коммунистами и фашистами.

— Отсюда открывается, что ни в том, ни в другом нет полной правды, и, значит, должна быть война.

— А, в конце концов, должны открыться опять какие-то заманчивые просторы на пути человечества, сделать все отношения между людьми личными.

24 Июня. Читал речь Черчилля о нападении на Россию104 Гитлера и не поверил искренности, как, наверно, у нас и никто не верит. Думаю, что Гитлер войной с Россией хочет заработать себе мир с Англией. А впрочем, как и в 1914 году, чего-то мы не знаем.

25 Июня. Холодные дни. Золотистые северные зори.

— Красиво! — сказал я.

— А я не люблю, — ответила Ляля, — эти зори для оккультистов, в них добра нет, любви, а красота без любви — вот это им,

493

оккультистам, может нравиться. Может быть, и бог даже есть в этом, только холодный, неправославный.

Зато рожь поднялась во всем безмерном богатстве своем, и так тянет ходить возле нее, и ходить. Желтых цветов — курослеп — родилось столько, что как на реку смотришь большую, вроде как Обь какая-нибудь.

— Нет, нет, земная жизнь насквозь погублена, кончается…

— А цветы?

— Цветы не земля, цветы от нездешнего мира. Вот то-то и удивительно, непонятно, как это может быть на земле, откуда это все, — вся природа?

Чирикают трогательно в застрехах молоденькие воробьи. На свежем, дымящемся пыльцою побеге сосны блеснула в булавочную головку капелька ароматной смолы.

— Как это прекрасно, как готов я этому служить. Но почему, дорогая, я не могу ухаживать за человеком… Нет, я, конечно, могу и готов, но личность моя не входит в эту службу целиком: я в этом бываю не весь и от этого не чувствую нравственного удовлетворения.

В Малеевке в ожидании 12-часовой передачи рассказывал Лундбергам о своем большом хозяйстве и Лялином маленьком, в котором продукт остается в ведении его производителя. А по радио передавали глухо о больших сражениях.

Из Москвы вести: река женских слез. И скоро с фронта, река мужской крови. Расставаясь, плачут даже и молодые парни этими женскими слезами: прошибает мужа, и на время он становится женщиной, и в этот момент будущее геройское дело кажется маленьким. Уложил две перемены, ножик, вилку, ложку, еще кое-что, простился, глянул в последний раз на домик, на две березки, и эти березки пошли с ним и остались в сердце до смерти: в последний миг расставания с жизнью в несказанной красоте и доброте станут перед ним эти березки.

От нас скрыты разумные расчеты, мы не можем понять, какой смысл, даже просто расчет у германского вождя выставить

494

всех своих рыцарей против нашей несметной азиатской орды. Неужели расчет на крах коммунизма, с которым рано или поздно непременно придется сражаться и самой Америке? Неужели Англия им сказала: «Если свергнете и устроите свой порядок в Азии, мы помиримся». А нам сказала: «Если вы разобьете Германию, берите проливы».

Но если мы разобьем, разве не вспыхнет в Европе революция? Неужели же борьба с Германией закрывает и Англии глаза на борьбу с революцией? Может быть, так и разумно: основной враг, Германия, будет кончен, а с другим после как-нибудь. Впервые понимаю тех, кто давно говорил о неминуемой гибели Гитлера, только они понимали это с точки зрения «вечности рубля» (капитала), а я понимаю гибель из-за расхождения с Россией: наша империя погибла из-за расхождения с Германией105, они — из-за нас.

Но как провалились мы тогда с нашим патриотизмом…

Сейчас коммунизм до очевидности сидит целиком на отечестве, а отечество состоит из очарованных странников, работающих кое-как по случаю на конюшнях человечества…

Теперь у них единственная надежда на очарованного странника, в его слепой для настоящего и устремленной в будущее силе. И так странно приходится: сопоставляются сейчас в борьбе эта слепая для настоящего и устремленная в будущее русская неограниченная сила и другая сила — германца, ограниченная злобою дня. Кто скажет теперь, что выдвинет на очередь современность истории: своего очарованного конюха, пророка или же блюстителя злобы дня и порядка, германского рыцаря? Но одно верно, что кто бы ни победил в этой борьбе, истинная победа будет в единстве очарованного конюха с рыцарем злобы дня.

26 Июня. Проходят дни. Вестей мало, но каждый по-своему дополняет своей легендой. Лундберг чуть ли не лично знаком с Лютером и любит его, но… Лютер брак считал раем, но когда у какого-то короля от такого брака не рождалось наследника, он допустил конкубинат*…

Конкубинат — внебрачное сожительство.

495

И так все немцы ставят впереди личности государство: из этой идеи и вышел фашизм. Так было сказано для возражения мне о миссии немцев внести в жизнь порядок и вещи расставить на свои места.

— А что они сделали с Францией!106 — воскликнула Елена Давыдовна, — была веселая страна, и нате вот порядок. Вы понимаете «довлеет дневи злоба его»107 как порядок, расстановку вещей, а это неверно.

— Если это неверно, то как же вы понимаете?

— Я понимаю «довлеет дневи» как всю жизнь, все ее будущее и прошлое, собранное в текущее мгновенье, похожее на виноградную лозу. Нет, «довлеет дневи» состоит не в расстановке вещей на земле, а в повороте будущего в настоящее.

И еще мы говорили о том, что хотя по внешности коммунизм пользуется теми же приемами, как и фашизм, но по идейному содержанию фашизм и коммунизм противоположны, цель фашизма — государство, цель коммунизма — личность.

А читали речь Черчилля? — Читал, но не понимаю, чему он радуется: победа над Германией означает революцию в Европе и коммунизм с его диктатурой пролетариата. — Этого они не боятся: фашизм себя показал…

(Люди совсем простые, живущие по слуху, говорящие на слух (народ), не верят Англии и боятся заговора, а «разумники» и раньше были с Англией против немцев — эти верят.)

— Ты пишешь и живешь, как бы чувствуя рай на земле.

— Главное — возможность его для человека на земле, ты же все земное считаешь как зло и рай возносишь туда, на после смерти.

— Нет, я думаю, рай начинается здесь и туда продолжается.

— Я тоже так думаю. Но ты слишком часто стоишь опустив руки перед злом и относишь лучшее туда, в то время как деятельный человек преодолевает зло частично здесь на земле и надеется, что в будущем его преодолеют. Ты, опустив руки, ждешь спасительной катастрофы, Страшного Суда и прекращения борьбы со злом при торжестве добра. Все это верно, только нужна воинственная деятельность: война. Вот мы с тобой

496

повоевали, победили, достигли своего и вновь затеваем борьбу. Я боюсь, что 99 сотых «того света» создано в утешение слабым, убогим, больным, несчастным, неудачникам и только 1/100-я людьми деятельной веры в будущую жизнь и в Бога.

— Благодарю тебя за напоминание о деятельной вере, это все верно. Только я-то говорю ведь о томлении, том самом томлении души ап. Павла, когда он