отдохнули, и я думал спокойно о нашем разговоре в Пушкине о том, что в мечте моей о Дальнем ближний проскочил, как в решето. Пусть проскакивает ближний, сказал я себе, пусть даже и все ближние проскочат к чертям: нет во Христе ни Дальнего, ни ближнего, и никакой ближний не соберет на мою голову упрека, если моя мысль о Дальнем лежит во Христе.

7 Декабря. От пустынного аскетизма через церковь, преломившись в толстовстве, пришло к русской интеллигенции стремление к спасению себя через отъединение от общества путем опрощения. Я был всю свою жизнь невольником этого чувства, и вся моя жизнь усеяна смешными и горькими попытками сделать что-то необыкновенное через такое опрощение в деревне у земли.

Однако душа моя была настолько здорова, что всякая ошибка шла ей на пользу: вот именно такое отъединение и опрощение воспитало во мне слово, как средство общения и выражения обретенного в одиночестве чувства природы.

648

В советское время, однако, такой уход в природу приобрел характер дезертирства, а во время войны это стало интимнейшей и желаннейшей мечтой, почти райским представлением жизни «после войны».

Так эволюционировал древний аскетизм от дела личного подвига в Боге в средство личного спасения в жизни земной; то, что древнему пустынному аскету было сладостным страданьем, то его нынешнему последователю является как счастье потребителя.

У нас есть средство верное: мы-то можем раскаяться в своих грехах, сознать свои ошибки и их исправить. Но как снять с себя грех вины на Духа Святого во имя блага своего ближнего? Ведь грех угашения Духа во имя блага своего ближнего наказывается тем, что личность человека превращается в полезную деталь механизма, потому что в сущности своей ведь каждая машина есть организация убиенных на пользу живых.

И в Дантовом Аду не представлено такое наказание189, чтобы личность человека под предлогом пользы своему ближнему превращалась в какой-нибудь рычаг или шестерню, винт, вечно винтящийся, крючок, вечно перебегающий от петельки к петельке, или в фонарик с красной или зеленой щекой: красная щека запрещает, зеленая пропускает. Да, в то время, когда писался этот Ад, не мог еще Вергилий сесть за руль автомобиля и перед красной щекой фонарика в ожидании, когда фонарик повернется зеленой щекой, сказать своему пассажиру:

— Этот фонарик с красной и зеленой щекой был когда-то человек, преисполненный добрыми намерениями на пользу ближнего, это была премилая женщина Нина Портнова, выпившая всю долю человеческих страданий на пользу ближнего, но лишенная зрения в сторону источника Света. Так, не видя Дальнего в своей ограниченности, она выдержала слепую Голгофу на пользу ближнего и после смерти превратилась в сигнальный фонарик с красной и зеленой щекой.

Но самое важное, что нынешнему Данте вовсе и не надо бы было куда-то спускаться далеко в Ад подземный. Он бы все мог видеть, проезжая на автомобиле, не где-то там за роковой чертой, а прямо же на земле на улице большого города. Проехав немного дальше по зеленому сигналу фонарика, Данте увидел

649

бы человека, стоящего на невысокой тумбе с палочкой в руке. Этот человек повертывается к экипажам то одной щекой, то всем лицом: когда лицом — все экипажи стоят, когда щекой -движутся.

— Но ведь это же человек еще живой, — спрашивает Данте, -это не как фонарик после смерти живого?

— Нет, — отвечает Вергилий, — это человек живой, но он имел несчастье родиться прямо в аду и стал исполнять свое адское представление за грехи своих предков. Ты, Данте, имел счастье жить и творить на небольшом острове счастливых, ты не замечал, что ад давно уже вышел из подземных своих недр и распространился на поверхность всей земли. Вот смотри, идут процессии с красными флагами и портретами вождей, идут и поют. Ты, поэт, думаешь, будто они сами радостно покинули свои жилища и вышли на улицу и поют: только позволь им всем — и они бросят флаги и разбегутся по домам к себе. Нет, они идут не сами: точно так же, как тот фонарик и тот человек на тумбе, они обречены быть деталями общественного механизма. Оглянись вокруг себя, и ты увидишь, что ад распространился на живых, что граница между живыми и мертвыми исчезла.

А впрочем, я это лучше могу показывать тебе на войне.

В следующей главе Вергилий показывает войну, как механизм, как организацию убиенных, т. е. машин, и на организацию живых существ по подобию машин. Особенность психологии этих людей, заключенных в механизмы: будущее им представляется не как движение к лучшему, а как страшный суд.

После которого одни умирают в смысле исчезновения сознания, другие возвращаются в рай, как им представляется их прошлая жизнь со своими семьями в родной природе.

Есть еще особые грешники, которые, распространив свое страдание до Христова, упились им, как пьяницы упиваются горьким вином, и оно становится им сладким. Эта сладость страданья, доведенная до пьянства во Христе, в противоположность угашения духа приводит к издевательству над телом и гнушению браком.

650

А то есть грешники, создающие на причастии кровью Христа свое умеренное благополучие: это как бы воришки крови и плоти Христовой, принимающие вид особых церковных животных. На том свете у них вовсе отнимается разум, и человеческие черты остаются лишь поскольку мы узнаем их в чертах некоторых животных, например, у собак, обезьян, хотя у некоторых даже и такие черты вовсе стираются и психика выражается бесформенной живой плазмой, даваемой в ощущении холодной слизи…

8 Декабря. Гололедица.

За вчерашний день и ночь в Москве слетел весь снег.

И также в городе в один день слетели с нас деревенские настроения под влиянием тамошних толков по поводу урезки хлеба (что будто бы у нас нелады с союзниками). Москва слезам не верит! Радио передает о народном энтузиазме по поводу встречи в Тегеране и что там и тут колхозники на радостях жертвовали свои избытки хлеба. А мы-то ведь знаем, мы их видели, эти слезы колхозников по поводу лишения этих избытков. Но… что эти слова, что эти слезы искренние — из города, [где] основное материальное самоопределение строится все-таки на лимитном магазине и прочих приметах. Основное самоопределение в это время исходит от невозможности нравственно, т. е. лично определиться в этом всеобщем бедствии: ты ничего с этим поделать не можешь и благодари Бога, если тебе дают хлеб «днесь», завтра, может быть, и ты сам станешь жертвой времени. Вот почему все вздохи в сторону «бедных людей» фальшивы.

Тегеранская конференция временно заделывает всеми ощущаемую тревогу по поводу прочности союза капиталистов с коммунистами. Тревога эта откладывается на будущее, а на сегодня всем радостно объявление начала конца войны. Сила конференции в том, что открывается всё больше и больше бессмыслица сопротивления немцев: когда и для немца потеряется весь смысл их войны, то все у них, конечно, и развалится.

У Пети и у Левы ошибка в том, что они погнались за мной и не могли совершить, как я. Значит, ошибка моего приема —

651

действовать примером, — в том, что я дал им непосильную задачу, т. е. думал о себе, о своей цели, но не о «ближнем». Так что на своем пути я был лишен внимания к ближнему. А чтобы на большом пути сохранить внимание к ближнему, нужно определиться во Христе, соединяющем в себе и бесконечное движение вдаль, и особенное внимание к ближнему190.

Слышал я, конечно, как все, что был Христос и пострадал и тем спас людей, но сами люди плохо понимают это и пользуются дарованным благом очень редко. Вот и все существенное, что мне осталось от домашнего воспитания и школьных посещений церковной службы. Прошло много, много лет, и вот я стал замечать, что когда мне удается что-нибудь в работе моей, то кажется, будто кто-то был со мной, помог и ушел. В особенности мне это стало ясно, когда пришла ко мне Ляля, мне стало с ней точно так же, как с тем, кто, казалось мне, являлся помогать и уходил: теперь, когда Ляля пришла, то и Он пришел с ней и остался, и я узнал Его и назвал.

Бывают у меня изредка ссоры с Лялей, я выхожу из себя и забываю о том, Кто с нами. Но после некоторого времени я чувствую ужасную пустоту, прихожу к Ляле, мирюсь с ней, и тогда Христос опять к нам возвращается и с нами постоянно живет и работает.

Случается на трудной работе, когда час решает за год, будто кто-то придет к тебе и подскажет, как надо сделать, и ты это сделаешь и потом сам себе удивишься.

Так годы и десятки лет проходят в труде, и это уже станет в привычку ждать помощи от неведомого друга. Не все в этом разбираются, не все замечают, но у всех он есть такой друг-советчик, и наверно, поэты его-то и называют музой своей, а простые верующие люди ангелом-хранителем.

Иногда до того близко чувствуешь, бывало, возле своего труда этого Друга, что кажется, вспомнить бы в то время, спросить бы Его, где Он живет, как его вызвать в трудную минуту, и Он бы ответил, и ты бы знал и был бы в жизни самым счастливым.

652

Но счастливое мгновенье проходит, и ты не спросил, а когда станет опять очень трудно, то опять мучишься и не знаешь, куда обратиться — на восток или на запад, чтобы позвать Его. Кличешь на север, на юг — и не приходит, а умолк и опустил руки в изнеможении — глядишь, Он тут и работает за тебя. Увидишь, обрадуешься и, конечно, опять забудешь спросить, где Он живет.

Когда пришла ко мне Ляля, то и Он тоже пришел с ней, мой неведомый друг, и остался. Я теперь больше не спрашиваю, где Он живет, на востоке, на западе, на юге или на севере. Теперь я знаю: Он живет в сердце моей возлюбленной.

9 Декабря. Гололедица.

С того самого дня, как прибыл в Надвоицы…191 (начал писать «Былину»).

Вечером был Попов и рассказал нам, что началась по распоряжению правительства чистка Союза писателей и других учреждений искусства, чистка от избытка евреев, что С. П. Бородин попал в Киностудию и там чистит. Обсуждение конкордата с папой. Если это правда, то страшное в фашизме есть то, что злоба на евреев распространяется и на Св. Писание, и даже на Христа: страшно, потому что бессмысленно.

— Америка победит мир, но сама-то Америка, т. е. Американские варвары от встречи с европейской культурой переменятся.

После того, как брат Саша отдал любовь свою другой женщине192 и умирающий вернулся к старой жене — что она получила, старая жена.

— Могилу,