люди седеют, бледнеют, морщатся, грязнеют и вместе с тем мелют всякий вздор.
Вечером был в Президиуме ССП, докладывал узбекский ССП очень важно, и по мелочам складывалась картина нищеты…
659
Пригласил Фадеева на чтение «Мамы», которая должна меня оправдать. (Говорят, после речи Сталина 6 ноября в бомбежку может попасть и «Фацелия».) А впрочем… какой с меня (в 71 год) спрос и кому спрашивать?
Полоснуло по сердцу собственное благополучие при виде писателей .. Что-то вроде дистрофии Слова: как при физической дистрофии все хочется есть и, значит, жить, так и при запрещении слова все хочется-хочется до без конца сказать, и надежда на то, что скажешь новое, не покидает. Там есть и жить, тут сказать и тоже значит жить: и так жить хочется и в хлебе, и в слове. Вот откуда бессмертие и вся тайна.
Ночью после Союза на улице было скользко, и ветер дул теплый, как весной, и напоминал мне, каким щенком я по жизни прошел: щенок и щенок! А теперь так стало нельзя и стыдно так себя чувствовать перед людьми.
Болезнь Черчилля. У него такой размах в делах, такая, наверно, развилась инерция в движении, что при болезни дух движется, сказать, самокатом.
19 Декабря. Николин день. Гололедица. Подтаивает. Грипп резко снизился. В Харькове повесили немцев. Леонов написал…198 для изображения родов не обязательно присутствовать на них поэту. Так точно война и казни.
Всякий неудачник, впадающий в уныние, есть эгоист. Если я нахожусь в церкви (церкви в широком смысле слова), то неудачи у меня быть не может: ничего не умеешь, ходи с тарелочкой, и оправдаешься. Не можешь быть Пушкиным — любя его, чисть ему сапоги.
Нечего жалеть неудачников, они эгоисты… человек, который не в состоянии выйти за пределы своей индивидуальности, сделать что-либо сверх себя (ни Богу свечка, ни черту кочерга).
20 Декабря. Сделали великое открытие, что имеем право мыться в Кремлевке. И вымылись.
660
Он говорил нам о мотивах речи Сталина 6 ноября, о колхозах и последующем «полевении»: причина всему та, что надо же американцам противопоставить нечто свое (некапиталистическое), т. е. необходима «идея». Так и остается на будущее «идея», т. е. «за что мы боролись», как нечто национальное, свойственное в своем происхождении только России, т. е. некий «чан», противопоставленный личности: «чан» как сокровенная сущность всякого государства и личность (с бессмертием) — сущность церкви.
Чан против личности, действует необходимость полезности ее, т. е. чтобы цветок был сеном, т. е. чтобы цветок доказал право на свое существование своей полезностью, как сено.
Казнь гитлеровцев: добрались до личности, и это впервые «реально».
Кто-то разрешил спор сена с цветком таким соображением:
— А дайте колхозу средства — и все будет хорошо, и все будут довольны и спора не будет. Спор происходит потому, что колхоз теперь является не экономической сущностью, а административной.
— Подождите, пока не кончится война: тогда увидите. И так все ждут..
— А фронт сказать ничего не может, в нем нет лица, сегодня одни, завтра их перебьют, будут другие, и время другое…
21 Декабря. Сиротская зима продолжается так ровно, будто время остановилось и так останется, и вся зима пройдет незаметно.
Пишу новый рассказ «Победа? 199.
Слышу со всех сторон о повороте политики налево, т. е. в сторону роста партийной дисциплины и в то же время явные признаки поощрения русскости и юдофобства и делают заключение о возрождении союза русского народа (!)
Гимн, сочиненный Михалковым и Эль-Регистаном, произвел тяжелое впечатление: столь великие дела на фронте нашли столь жалкое выражение в поэзии!200
661
22 Декабря. Продолжаю писать рассказ.
Исторические перспективы России, см. у Мамина, рассказ «Бойцы»201 (это к спору с Птицыным по поводу борьбы разума немецкого с русским безобразием).
Мамин: Истинными завоевателями и колонизаторами всей Сибирской Окраины были не Строгановы, не Ермак и сменившие его царские воеводы, а московские волокиты, воеводы, подьячие, земские старосты, тяжелые подати и разбойные люди, которые заставляли «брести врозь» целые области.
23 Декабря. Очерк Мамина «Бойцы» является ключом к социальным вопросам России. Понять эту войну — надо понять сущность отношений солдат и начальников.
24 Декабря. Продолжаю писать «Победу» (откуда что взялось!).
25Декабря. (Спиридон-солнцеворот). Начался мой Новый год прибавкою света.
Были у всенощной на Крымской площади. Диакон Румянцев (Успенский собор) великолепно пел. Впереди стояли генералы. Чудеса! Пришло в голову: на войне люди себе дом рубят (этому общему делу противопоставить частный дом и в этом свете дать личность Аггея Никитича).
В связи с правильной мыслью о том, что каждый «неудачник» есть эгоист, пришло в голову, что и каждый старик и старуха перед лицом жизни должны бы стать неудачниками, но на деле не все (пример И. П. Павлов и всякий, заслуживший христианскую кончину живота и добрый ответ на страшном судьбище, а еще старые девы…). Идеал неудачника всегда есть благополучие. Неудачники мне, как и Ляле, всегда были органически ненавистны.
26 Декабря. Приехал Замошкин с печальным известием, что совершается погром литературы202 и что в спешке зарезали и мои ни в чем не повинные «Рассказы о прекрасной маме». Зарезал их Александров, а официально редактор «Нового мира». Мне советуют теперь написать жалобу на «Новый мир» этому самому Александрову.
662
Уважаемый т. Александров.
В 1941 г. редакция «Нового мира», начав печатание моей вещи «Лесная капель», резко оборвала печатание, мотивируя это моим уклоном в тему о природе, минуя гражданскую современность. Однако в процессе войны родная природа стала весьма актуальной темой, и «Лесная капель» была напечатана в срочном порядке. Происшедшее недоразумение вполне понятно: художественная мысль автора выходит за рамки общего политического кругозора, редакция не могла предусмотреть мировые события, вследствие которых чувства природы и родины заняли первое место в грядущей современности. Изложенный инцидент, казалось бы, должен был редакции «Нового мира» послужить уроком впредь относиться с большей осторожностью к политическому чутью признанных крупных художников слова. Не тут-то было! К сожалению, только урок, полученный «Новым миром», не стал ему уроком: «Новый мир», приняв серию новых моих рассказов для напечатания в декабре 1943 г., внезапно, как и в 41 г., отверг их, на этот раз уже без всякого объяснения причин. Вследствие вышесказанного обращаюсь к Вам, т. Александров, с жалобой на редакцию журнала «Новый мир» и прошу Вас лично перечитать мою вещь, имея в виду следующие мои соображения:
Серия этих рассказов, предложенная «Новому миру», имеет внешний вид чрезвычайно простых очерковых миниатюр, лишь тематически связанных между собою. На самом деле «простота» эта и есть труднейшее достижение и содержит в себе огромную работу автора, прошедшего школу фольклора. Если всмотреться в вещь, то каждая миниатюра является одной из необходимых граней, создающих цельное впечатление у бойца на фронте о любовном отношении к детям, оставленным им в глубоком тылу.
Имея в виду эту цель, я поселился вблизи Детдома возле Переславля-Залесского и с перерывами наблюдал работу детдома около года. Все рассказы целиком пересажены мною из жизни на бумагу, о чем могут засвидетельствовать известные педагоги А. Е. Андрианова (Переславль-Залесский, детдом № 96) и ее сестра М. Е. Андрианова. Имея в виду цель написать рассказы на современную тему, совершенные по форме и в то же
663
время доходчивые до всех, как фольклор, я, естественно, робел перед задачей, и прежде чем предоставить на Ваше рассмотрение для самого широкого распространения, я решил проверить их посредством чтения в собрании, по радио и печатанием частями в газете и в Информбюро. Все это я теперь сделал, везде получил большое одобрение, но особенно сильно было впечатление на читателей газеты «Красная звезда», где частично печатались рассказы этой серии. Из лично полученных мною с фронта писем привожу здесь одно следующее…
Мне думается, что в редакции «Красная звезда», наверно, имеется и еще много отзывов читателей. Но самый важный отклик на мой рассказ о сироте Марии-Терезе (дочь испанской комсомолки, умершей в Ленинграде), напечатанный в «Красной звезде», был получен в Детдом № 96, откуда я черпал свои наблюдения. Подруга умершей в Ленинграде испанки, два года живущая в боевой обстановке, имеющая не одну награду за боевые заслуги, [прислала] письмо, которым [уведомила] Детдом, что она оставляет Марию-Терезу за собой и после войны будет ей матерью.
Вот, т. Александров, приведенные выше факты поселили во мне уверенность, что мне удалось создать рассказы, могущие удовлетворить современные требования. Я намеревался первую серию «Рассказов о прекрасной маме» направить Вам, как проверенные мною образцовые рассказы для распространения и как пример для молодежи, ищущей художественные формы своим переживаниям. К сожалению, мне пришла погибельная мысль проверить их напечатанием всей серии в «Новом мире».
Обращаясь к Вам с этой жалобой, прошу рассказы эти взять из «Нового мира» и прочитать их внимательно, и может быть, как мы делаем всегда, не доверяя себе, выслушать суждения других, равно как и проверить сообщенные Вам факты о впечатлении на читателей. Я Вам буду очень благодарен, если Вы своим особенным вниманием восстановите мое несколько охладевшее вследствие грубости «Нового мира» рвение к труду и допустите возможность распространить мои рассказы и написать новые в этом роде. Но еще более мне будет дорого, если Вы своей проникновенной критикой убедите меня в неверности
664
моего гражданско-художественного пути и укажете конкретно, взвесив все мои пожелания, что же мне нужно делать, как мне действовать лучше, чтобы не получить впредь таких изощренных ударов, как я получил их в 1941 и 1943 гг.
Обращаюсь к Вам с просьбой помочь мне в ремонте моей персональной машины Ml или заменить мою машину другой, более хорошей. Ремонт сводится, главным образом, к замене поршней, покрышек и, конечно, также к смене некоторых мелких деталей — подшипников, хвостовика и др. Машину свою я использую для собирания материалов народного творчества в отношении войны. Езжу на ней большей частью сам, без шофера. В мои годы мне трудно бывает возиться с машиной в пути при авариях, которые вследствие износа частей невозможно предусмотреть. Вот почему обращаюсь к Вам с просьбой ремонта или замены машины, на которую получаю из СНК бензин.
27 Декабря. Ляля под влиянием удара, нанесенного погромной цензурой, сказала, что не понимает, как я, нервный человек, мог заниматься литературой в современных условиях и что-то делать. — Ты герой, — сказала она. — Такой же герой, -ответил я, — как огромное большинство людей у нас в советское время: кому же сладко жилось, все двигалось слепыми жертвами, кто знал и понимал, когда и за что на него обрушится беда. И если мне удалось что-то сделать, несмотря ни на что, и выпала доля более героическая, чем жертвенная, то это счастье: так мне вышло, такая счастливая выпала доля.
28 Декабря. А погода как была
