ряд немецких ошибок военных — в свое время проморгали Англию, могли бы голыми руками взять Москву, применили «зверства» и еще много всего. — Одним словом, -сказал N.. — жиды победят, и нам будет лучше, и хорошо! но сама затея немецкая мне нравится.
14 Мая. Вчера с вечера на ночь пошел теплый дождик, сегодня с утра дождик, как теплое молоко, и вместе с тем солнце постепенно освобождается из-под облачков серых, зеленеет трава, начинается май настоящий. Береза развертывается. Запел соловей. Аромат самой земли.
И несмотря ни на что, умно [вникая] в жизни людей, чувствуешь впереди какое-то решенье, о котором сейчас нельзя и сказать. И вот тут-то и таится великое разделение на тех, кто не решается сам и ждет, чтобы оно само собой разрешилось. И на тех, кто, сделав какое-то обобщение, выводит решение и немедленно действует, уверенный по коротенькой правде человеческой, что действует во имя общего блага.
И вот, в конце концов, выходит, что первые царствуют, вторые просто работают, сами себя считая в себе царями. Сила и мудрость истинно царствующих и состоит в тайне этого глубокого сознания, когда человек с человеком понимают друг друга в слезах и улыбках, но не на словах. Вот тут и происходит основное разделение на тех, кто пользуется словами для дела, и на тех, кто служит Слову и участвует в создании имен. В конце концов, дела и действующих проходят, и остаются имена, составляющие единое имя единого Бога. Так наступает время свободного и непроизносимого разделения — на молчащих царей и говорящих рабов.
Искусство слова состоит в знании того, что следует сказать немногим и что можно сказать всем. Бог — это слово для
164
избранных. Есть слова для всех. Есть ли слова для всех? Есть! Это первое слово «хлеб».
Ароматный пар от земли поднялся в бору, и в этой сизой дымке вставали оранжевые сосны и поднимались, как свечи и сходились кронами, укрывая, как свод храма, этот животворящий ароматный, не выходящий из этой лесной скинии пар земли. В этом бору от тени стволов светолюбивых хвойных деревьев, как бы отдающих всецело жизнь свою на служение свету, все было строго, скупо и скудно: только мох зеленый, ни травы с цветами, ни веточки с каплями сока и росы, ни певчих птичек.
Моя душа томилась по лиственному лесу, я искал хотя бы одного деревца и после долгих поисков в южной опушке у поля нашел среди елей и сосен несколько десятков молодых берез с зелеными почками, осинок и раннюю иву, покрытую своими бледно-желтыми цветами.
Казалось, эти милые, родные моему сердцу существа собрались сюда как люди в храм и я между ними пришел1 к своему месту, к большому пню, где присел и притих, и подумав, записал к себе в книжечку: есть слово для всех — это хлеб.
И есть иное слово, предназначенное для каждого из всех. Первое слово «хлеб» в сущности своей не есть слово, а только лишь сигнал необходимости между людьми, равнозначащий смерти.
Истинное слово требует от каждого творческого участия, в котором создается личность, и каждый из всех может сделаться личностью, создающей Божественное имя, единственное Слово, от которого рождаются все имена.
Советский хозяйственник от Богданова до Кононова — это кулак, включаемый в советский аппарат, как необходимое звено распределения продуктов. Задача его устранить неудобства, вроде «обезлички», уравниловки, возникшие из отвлеченной идеи коммунизма, примененной к живому современному человеку. У хозяйственника всегда есть «личный фонд», которым он может располагать по своему усмотрению. По-видимому, этот фонд и есть то основание, из которого возникает могущество
165
этих маленьких и повсеместных королей (собирать материалы для изображения этого «типа», весьма распространенного).
15 Мая. Перемежался весь день, поднимался, насыщая воздух березовыми почками, пар, к вечеру на реку лег черный туман. Пропал в Желтикове Кононов. Пробовал на велосипеде проехать в Желтиково по грязи и не мог. К вечеру определилось, что наш городской шофер по своему обыкновению на деревенской дороге застрял.
16 Мая. На днях (может быть вчера) то ли сквозь сон, то ли сквозь суету был слышен первый гром. Сегодня так парит, что можно в одной рубашке ходить.
17 Мая. Живая ночь: все растет, все поет. Вчера вечером Ляля сделала любимый свой картофельный салат с луком и полила его постным маслом. Когда мы попробовали, то сразу поняли, что масло не подсолнечное, а какое-то вроде минеральное, отвратительное на вкус. Ляля ничего не отвечала и ела, тем подавая пример, чтобы и мы ели. И мы ели из любви к ней, ели это отвратительное блюдо. — Неужели же ты, Ляля, не чувствуешь, какая это гадость? — Я въелась, — ответила она, -въедайтесь, въедайтесь. Что же делать, мы ели: больше ничего не было к ужину. — Хочешь, — сказала она, — я тебе кашки поджарю? — Пожалуйста, — ответил я. И в этот момент понял: это масло лампадное. И все поняли, вспомнив, что масло это доставлено Марьей Вас., и признали, что это масло деревянное. Бедная Ляля! она жизнь свою земную ест, как это деревянное масло, лишь ценой бунтов своих выражая право свое на хорошее масло. И вот теперь май, земля покрывается зеленью, все поет, все растет, а она часу в день не найдет, чтобы насладиться праздником земли.
Сон о Сталине. Видел Сталина за столом с разными яствами, и было много народу разного. Сталин внимательно следил за разговорами, за лицами, не улыбался и вдумывался. Так перевел глаза на меня и все сгущал, сгущал на мне внимание, словно приближался, и наконец спросил: — Скажите, Пришвин, как ты
166
это понимаешь, почему мы, социалисты, ненавидим обряд. -Так понимаю, И. В., — ответил я, — что обряд снимает с рядового человека обязательство самого себя держать в состоянии творческого напряжения и все переносить на внешнюю форму. -Но если так, — сказал Сталин, — то значит мы, социалисты, разрушая обряд, способствуем созданию истинной невидимой церкви. — И тайны, — ответил я, — тайны невидимого града каждой личности. — Тогда чем же мы, большевики, не хороши? -Ну, это другое дело, хороши или плохи, — ответил я, — а вот Мефистофель, такое злое существо, столько зла хотел, а выходило только добро.
18 Мая. Жара летняя. В лесу начинаются комары. На реке желтые цветы. Полный нерест плотвы.
Красные кулаки («короли») — гнездо контрреволюции (с этим уже и не борются). Из «гнезд» скверные слухи о войне начались. Сегодня переезжаю в свою «мастерскую».
Весна запоздала и вдруг принялась догонять, и только развернулись березы и заблестели клейкие листики, птицы сели на яйца и смолкла брачная песня самцов. Странный был вечер сегодня, после знойного дня не прохладный, а только не жарко. И такая тишина! Я никогда не слышал такой тишины, ни птички, ни мотора, и только изредка жук прожужжит. А какая прошла борьба Солнца с ужасным Морозом, как после победы бросилась вся тварь на свою «любовь»! Теперь вечером в молчанье было так, будто их бог, вполне удовлетворенный, сел у реки покурить, и дым его туманом встал над рекой. А самки его, вся самка, вся женская тварь села на яйца.
Мы вечером вечеряли, сидя на изгороди, как на шестке куры. Вместе с природой я чувствовал в себе это удовлетворение и тоже курил.
Так ясно было, почему у животных их акт размножения совершается целомудренно, а «животное» чувство бывает только у человека. Это потому, что вся тварь совершает свой акт в бессознании, у человека же есть еще свет, в луче которого происходит разделение плоти и духа. Человеку мало этого удовлетворения,
167
и он, совершив «животный акт», хочет чего-то еще.
Но есть человек, у которого его настоящая человеческая любовь сгущается, и соединение с подругой происходит без отрыва от Целого.
Вот этого Ляля искала всю жизнь и не могла найти, потому что ее девственные груди, почти сосочки одни, были скрыты, а показаны только большие дразнящие бедра. На эту приманку шли самцы, не замечая целомудренной Психеи.
Самое удивительное и особенное в наших отношениях было в полнейшем отсутствии у меня того дразнящего изображения женщины, которое впечатляется при первой встрече. Меня впечатлила ее душа и ее понимание моей души. Тут было соприкосновение души с душой, и только очень медленно, очень постепенно переходящее в тело и без малейшего разрыва на душу и плоть, без малейшего стыда и упрека. Это было не совокупление, как у всех, а воплощение. Я почти могу припомнить, как у моей Психеи создавались ее прекрасные глаза, расцветала улыбка, первые животворящие слезы радости, и поцелуй, и огненное соприкосновение, в котором сплавлялась в единство наша разная плоть. Мне казалось тогда, будто древний бог, наказавший человека изгнанием, возвращал ему свое благоволение и передавал в мои руки продолжение древнего творчества мира.
Когда же мы стали в единстве, то всякая тварь на земле стала на свое место и даже какой-нибудь крокодил, стоящий подальше от человека, стал через это понятен и получил свое оправдание где-то на берегах Нила.
19 Мая. Хотя это не первый гром, но первая настоящая великая гроза.
20 Мая. По дорожкам травка больше зеленеет. Воздух насыщен водяным паром, а под ногами опавшие створочки почек тополей, возьмешь — и на весь день носишь с собой аромат свежий, бодрый. Прилетела иволга и весь день свистит в свою флейточку. Ляля ночевала у меня, и сколько было у нас
168
радости, что вырвались… На свободе, лежа вдвоем в обнимку на хозяйском сундуке, мы вспоминали начало нашей любви, как открытие страны большей и лучшей, чем когда-то Америка с ее золотыми богатствами. — Скажи, сумей сказать это людям! -просила моя подруга.
Шел возле поля краем лесного питомника. На столбике изгороди впереди меня куковала кукушка и такая смелая! — когда я приближался, она перелетала на следующий столбик и опять куковала. И так я шел, и она перелетала от столбика к столбику. По тропинке же передо мной бежала трясогузка и тоже перелетала подальше, когда я ее догонял: эта умней оказалась кукушки, через три перелета поняла и, облетев меня сбоку, вернулась назад.
Из питомника вышел русак, в мае изменяющий своему ночному образу жизни. Он долго ковылял по полю, там и тут подправляя себя какой-нибудь травкой. На середине поля он встретился с другим зайцем, и они стали прыгать друг за другом и возиться.
В душе моей был праздник, и все, на что я обращал свое внимание, отвечало этому празднику: белая березка со светящимися зелеными листиками, цветущие ивы, молодые сосны с перстами своих новых побегов, склеенных ароматной смолой.
Когда
