стала истинной жизнью.

Стало так, будто земля и небо, жизнь настоящая и загробная поменялись местами — что земля загорелась, и земледелец стал бросать свои семена в облака.

Вот и не знаю даже, спал я или не спал в эту ночь. По старому земному счету было так, что я не спал, а по новому, небесному, был в глубоком сне. И я молился Богу, чтобы он разбудил меня и я бы проснулся в том самом желанном и действительном мире прекрасном, к которому всю жизнь стремился, искал и по мере сил своих создавал.

— Вот несчастье, — тихо сказала моя подруга, — мне кажется, ты, мой милый, не спишь.

— Нет, милая, — ответил я, — несчастье наше именно в том, что мы спим.

И рассказал ей, как мне теперь жизнь представляется в обратном порядке и что земля загорелась и земледелец должен бросать семена в облака…

— Это здесь, в Москве так, — ответила она, — а вот приедем домой, там поспела малина, грибы, там река, и лес и небо, и я, ведь я-то с тобой — какой же это сон?

— Так я же про то и говорю, что я и ты — это не сон, и река наша, и лес наш, и небо наше, все это есть и останется с нами навсегда, а Москва, и война, и Союз писателей — все это нам снится, и странность непонятная только в том, что такое множество людей видят один и тот же кошмарный сон. И самое страшное, самое непонятное, это в том, что если эти разные люди видят один и тот же сон, это значит, этот сон есть действительность.

Мы убеждаемся в действительности существующего, что не только я один так воспринимаю ее и разумею, а и всякий нормальный человек. Но бывает, кто-нибудь один, единственный видит и понимает вот так-то, заражает своим видением другого, третьего, множество и тем самым расширяет горизонт существующего и людям открывает глаза (личность, творчество). Бывает наоборот, совершенный творческий человек распадается на элементы (война) и дело жизни разрушается.

230

Современный «сильный» человек (Ubermench) и есть разрушитель.

6 Августа. На очереди вопрос: 1) оставаться на месте, 2) переехать под Москву (на Николину гору) или 3) через Ярославль по Волге и Каме уплыть на восток.

Первое: остаться на месте. Преимущество: экономия сил, сохранность имущества. Недостатки: возможность гибели при оккупации при дальнейшем поражении немцев. И вообще духовная тягость от перехода во власть неведомых сил.

Второе: переехать под Москву. Преимущество: наименьшая опасность при оккупации, на миру и смерть красна. Недостаток: голод при духовной отраве: будешь видеть ежедневно как прыткие наглецы будут перескакивать к пирогу через жизнь более слабых.

Третье: переезд на восток. Преимущество: безопасность. Недостаток: тягость жизни, едва ли переносимая.

Перспективы:

1) Задержка нашими продвижения немцев до открытия 2-го фронта.

2) Сепаратный мир.

Второе и третье возможно лишь при полном триумфе немцев, т. е. если они отрежут Волгу, выступит Турция, в Египте разобьют окончательно союзников.

Три возможности складываются в две:

1) В ожидании 2-го фронта наше полное вымирание.

2) Мир с Германией.

Очередные вопросы бытия: разговор с Аникиным, заготовка дров, заготовка масла (сметаны), овощей, прятание вещей. Письмо Рогову в Загорск.

Проект письма150. Посылать или не посылать? Пусть даже она <Ефросинья Павловна. - Ред.> и примет письмо к сердцу, все равно в письме она не сумеет выразиться, выйдет грубо и больно. Не знаю уж, как тут и быть. Наверно придется предоставить времени. Прошло время. Не стоит посылать, потому

231

что письмо не от сердца. Что-то оборвалось во мне тогда и не могу найти душевной связи и вместо этого морализирую.

7 Августа. На рассвете гроза и дождь. Как же это приятно дремать под дождь, все забываешь, кажется, будто тебя разбудили от тяжкого жизненного сна. Каждый день дожди, рожь созревает, показываются белые грибы и множество сыроежек, великий урожай малины, но бабы недовольны: только 3 р. за стакан.

Солнце, дождик, теплый ветер лечат душу.

Безумцами считали тех, кто в свое время стремился достигнуть Северного полюса или летать по воздуху. Но пришло время — полюс открыт, пришло время — люди летают, шутя обгоняя в воздухе птиц. Почему же не может выйти так и в области завоевания мира? Сорвалось у Александра Македонского, сорвалось у Наполеона, сорвется у Гитлера, а может быть даже у Гитлера и не сорвется? Должен же когда-нибудь прийти конец мукам человечества, сопряженным с осуществлением мысли в едином управлении хозяйственной жизнью народов? (Не эта ли мысль сейчас движет Гитлером, Рузвельтом и Сталиным?)

А разве в религии народов, в истории церквей не то же самое происходит, что в хозяйственной жизни нардов: каждый народ стремится своим сознанием истинного Бога убедить весь мир. В наше время костер, принимающий жертвы за единство мирового сознания как будто погас, но зато с небывалой силой горит огонь борьбы власти управления борьбой человечества за существование.

Все разумное, в конце концов, цели своей достигает: разумно было стремление достигнуть Северного полюса — и достигли, разумно стремились овладеть стихией воздуха — и овладели; так точно будет достигнуто и единство управления борьбой человечества за существование.

Все разумное в движении своем приводит к достижению цели, но когда разумная цель бывает достигнута, исчезает желание чувствовать идеал, движущий к намеченной цели. Так был Северный полюс открыт и там оказалось — нет ничего, люди

232

стали летать — и опять ничего, и еще хуже: с воздуха на мирных людей посыпались бомбы. Так точно будет и по достижении единства в управлении борьбой за средства существования с прекращением войны. Тогда люди увидят, что эти наивные войны за благополучие материальных ресурсов имеют такой же конец, как борьба за Северный полюс, где нет ничего. Исчезает нравственный смысл этой борьбы и наверно тогда с новой силой вспыхнет опять борьба за единство сознания. (Мы были благополучны в Малеевке, не жизнь, а ресторан, а возврати ту жизнь — мы ее не возьмем за эту жизнь, наполненную борьбой и заботой за средства существования.)

Иван Кузьмич. Когда в Советском Союзе пылал огонь борьбы за единство управления борьбой человечества за существование, Иван Кузьмич стоял за право отдельного человека распоряжаться своим личным хозяйством…

Константин Иванович. В оперативной борьбе с кулаками К. И. нажил нервную болезнь, его послали в Крымский санаторий. Тут он увидел хорошее птичье хозяйство и вспомнил свое детское и юношеское любимое занятие. Ему предложили заведовать птичником. И любовью к делу он спасся от душевной болезни и сделался образцовым советским птичьим хозяином. Он не один такой. В советской практике считается за правило посылать душевно больных оперативных работников на хозяйственные должности.

8 Августа. Ночью гроза и утром дождь. Люблю дождь и рад бы сидеть дома и слушать, да вот сено жалею.

Вера Павл. списала «Живые помощи» как средство от какой-то болезни. — И когда курам мор — от мора спасает. А когда она ушла, я сказал: — Ну вот, видите, великий поэт царь Давид когда-то это пел, играя на гуслях, а теперь люди используют против куриного мора. Разве это не доказательство разложения? Разве и весь этот мир тоже не остался нам в таком же бессмыслии, как «Живые помощи» остались от царского Псалма? Совершенное творческое существо возносило слова свои во славу Божию, а теперь это курам на пользу. И так все в мире, животные, растения после падения целого все соединяющего

233

в себе существа определились в бытии своем взаимной пользой пожирания друг друга и размножения.

Но ты-то, милая ласточка, с оранжевым горлышком, в передничке с чудесными кончиками, зачем ты-то, прекрасная, сидишь на этой железной телеграфной проволоке и пытаешься даже чирикнуть во славу Божию? И отчего моя душа находит с тобою какое-то соответствие и соединяет с тобою голубое небо и зеленую землю, и горячее солнце, и прохладную воду, и всеобъемлющий воздух?

Чем хорош дождик, это, что он размывает в душе острые углы, как размывает вода удерживающие ее берега. Вот так сложилось в душе теперь что-то неизбежное, страшное. Гитлер зимует на Волге, а в Москве сотни врагов его и миллионы жертв этой вражды будут умирать… Казалось тогда, что вот немедленно надо действовать, спасаться или, поняв правду, погибнуть, приготовиться сгореть в общем костре. А теперь дождь шепчет, что не надо торопиться: еще много времени, еще все переменится…

Нравственные тупики разрешаются насилием: Россия — это огромный моральный тупик.

(Бетал и кустари. Философия большого дела).

Беседа с Иваном Кузьмичом:

— Понимаю общее дело и чту его и всею душой ищу пути к своему в нем участию. Но я только ведь через любимое дело могу в общее дело. Нет у меня в колхозе своей полосы, своей коровы и лошади, но в душе у меня есть своя полоса, и я на ней развиваю хозяйство. Я со своей полосой только могу войти в общее дело.

А другой говорит:

— Кто был ничем, тот будет всем151. У него нет своей полосы, и он идет на захват всего. Ну, конечно, всего ему не захватить, а часть, долю своей власти захватит и будет чиновником. И он будет мною помыкать, а я подставлять ему свою шею. Если же я не захочу быть рабом — я кулак.

Продолжаю думать о большом деле (да умирится же с тобой и покоренная стихия) и о Евгении152. Как понять по-человечески

234

поглощение малого большим (победителя не судят). Это надо понимать из обыденной жизни, когда двое спорят из-за пустяков и один из спорящих, более великодушный, опомнится. Но это относится к «большому» и «милостивому». А бывает большое необходимо беспощадное, имеющее оправдание в движении духа во времени (современность).

Мораль малого: да будет воля Твоя. Перешагнуть через себя, к признанию великого, неизбежного: прости! и да будет воля Твоя.

Так Иван Кузьмич должен отказаться от своей полосы, коровы, лошади для колхоза. Он должен признать — и он ждет, когда великое покажет ему себя, откроется в своем величии. Он смотрит, не выходя из себя. А чтобы выйти из себя, ему нужно понять в хозяйстве, что перед всем человечеством поставлена задача единого для всех народов хозяйственного плана, что за это большое дело борются между собой все народы, борются за единство понимания, и кто победит — тот установит истинный порядок.

Дело большого как будто в том и состоит, чтобы из малого выжать мысль, породить в нем сознание: это путь страдания.

Евгений оставлен Пушкиным в безумии, за него путь сознания (да умирится) продолжен Пушкиным.

Больше всего смущает Ивана Кузьмича сосед, которому выгодно приспособляться: он потому и идет в чиновники, что у него нет любви к своей полосе. Он-то и