иначе выразить?), а она искала, зная, может стать одним из важных планов романа. Кстати, народное поверье: если кто найдет крест с лицевой стороны, — тут же есть и Христос, если же с исподней, -то надо искать. И так женщина крест находит с лицевой стороны, а мужчина — с исподней. (Эту мысль развить в Нагорной проповеди на Светлом озере.)
В постели вспоминали, что было три года назад. И вспомнилось, как я дал ей 500 р. купить мне материю, а она деньги эти потеряла, и как трудно было ей их достать и отдать мне назад. Я, услыхав это, слегка застонал от боли. — Что ты? — спросила она. — Очень больно, — ответил я, — что не могу сейчас тебе их отдать. Она засмеялась и, подумав: — Но ведь и ад на этом построен. — На невозвратности? — Да, и невозможности. — А ты веришь, что есть выход из невозвратности? — Не знаю. А ты? -Я мало знаю, как думали об этом отцы церкви — ведь об этом же много думали. Но если положиться на свое непосредственное чувство и на то, как я понимаю христианство, мне кажется, выход должен быть. — И все из ада уйдут? — Все. — И останется
390

один Сатана? — Я слышал от одного священника (о. Александр Устьинский)16, что и Сатана тоже уйдет.
Естественная для русского нелюбовь к еврею есть чувство, которое необходимо преодолеть, потому что оно ведет в тот же ад, куда немцы попали. Может быть, евреи для того и существуют, чтобы погубить и уничтожить на земле воинствующий национализм. Ведь они уже это испробовали, и за то были рассеяны, и все будут рассеяны, кто во имя этого поднимал меч. И недаром теперь власть над миром попадает в руки той стороны, которую Гитлер назвал этнографическим винегретом.
Прошлую кампанию немцы, наступая на Москву, убедились, что прямая не есть кратчайшее расстояние между Москвой и Берлином. В нынешнюю кампанию 42 года они убедились под Сталинградом, что и кривая не есть истинный путь.
Алпатов по своим рассказам понял природу творчества и в этой природе увидел Бога, и в чувстве Бога познал Христа. Но ведь творчество могло прийти к нему и через Люцифера (ведь Люцифер тоже против ratio)?
— Надо признать еврея наравне с машиной и Ratio и всеми последствиями, т. е. что машинный век, поработивший человека, был необходим, чтобы создать человеку движение, теперь задача нового века освободиться от этого рабства и подчинить машину себе.
Евангелие нашего времени должно бы, наконец, людям открыть, что первые христовы ученики не просто рыбаки, а художники и ученые, и вообще это были люди, близкие к Природе и потому способные к творчеству культуры. Эти люди потому избраны Христом, что…

17 Января. Стоят морозы большие -30, заря на восходе оранжевая в полнеба, лунными ночами каждое дерево в звездах и между кронами как небесные озера…
391

По священной тропинке своей иду к своей Троице (три дерева), становлюсь там на молитву, и эта тропа священная по земле уходит в небо, а я все иду, все тружусь…
И вот я возвращаюсь домой, и со мной пришел мир в себе, как я его обрел на молитве, чистой сердечной мысли и удивления всему внешнему. Вот в эти минуты, когда ты обнимаешь весь внутренний мир, тебе из внешнего мира кто-нибудь, пусть даже по делу, придет из людей, и ты встречаешь его с удивлением, и это есть самая дорогая сила художнику… В такой миг я когда-то начал писать, и я старался довести написанное до того в своей ясности, чтобы и другие, кто-нибудь, меня поняли в утверждении мною виденного и тоже, как я, удивились.
Я долго думал раньше, что вещи, созданные мною, и есть продолжение творчества, которым создавался весь мир природы и человека. И я старался вникнуть в свое дело, чтобы понять его природу, причины и открыть людям… Но всех я убедил, что творить можно прекрасное одинаково в силе добра и зла. Тогда я стал искать истоков для утверждения не в самом творчестве, а дальше, глубже его. И мне тогда захотелось написать о тех хороших людях, которые были возле меня, когда я рос.

18 Января. Морозы настоящие стоят, но мы их вовсе не чувствуем — с одной стороны, топим хорошо, с другой — стало так, что внимание обращено не на морозы.
К Наташе «хозяин» пришел с войны, и война для нее кончилась, но ведь не по Наташе же нам судить о конце: к ней пришел, а к нам нет. — Погодите, не сразу же всем, Наташа ваша счастливая, потерпите и вы, и к вам тоже придет.
Молитва моя сегодня оборвалась: я почувствовал в себе раздосадованный голос: «Бездельник и лицемер, чего ты у меня просишь? Тебе все дано, у тебя все есть, немедленно приступай к делу и строй». Это правда, надо кончать это вынашивание и приступать.
Легенда о конце войны. Предсказатели. В вагоне старичок один, когда женщина при оплате билета спуталась в счете… сказал
392

ей, сколько у нее денег в кармане. Все удивились, один военный засмеялся: — Что ты баб морочишь, ты скажи, сколько у меня денег в кармане. — 550 р. 60 к., — сказал старичок. — Сам не знаю, — смеялся военный, — ну давай вместе считать. Сосчитали и копейка в копейку вышло — 550 р. 60 коп. Тут в вагоне все стали серьезными, замолчали. И через некоторое время кто-то робко спросил старика:
— Дедушка, скажи, когда война кончится?
— Не знаю, — ответил дед, — знаю только, что тебе она не кончилась, а вот тебе, — обратился он к другой женщине, — тебя как зовут? — Наталья. — Ну, вот, Наташа, ты теперь празднуешь, тебе война кончилась: к тебе твой хозяин пришел. — Так и есть, — сказала Наташа, — ко мне пришел, без ноги, я рада и праздную. — Ну вот и все, вот и конец, и так будет каждому. -А к кому не придет? — Не придет — утешишься чем-нибудь по вере своей. — Нет, не то, — вмешался военный, — ты прямо скажи, когда всем кончится война. — А всем никогда не кончится на земле война: сделают вид — кончилась, а она еще пуще. На земле война без конца. — Ну, а вид-то когда сделают? — Этого я не знаю… зачем это? Сотвори сам, как тебе нужно — и кончишь войну. — Да я же военный, если я кончу, так меня расстреляют. -Ну, зачем расстреляют, может, ты героем кончишь. У всякого, батюшка, свой конец, ты на то и надейся, а общий конец — это ждут слабые люди и никогда не дождутся.
Личность человека, конечно, содержит в себе и закон, но попробуйте объявите свободу личности, и массы человеческие эту свободу примут как беззаконие.
Англичанин умеет открываться, не отдаваясь, а русский, если откроется, то тем самым и отдается, а после будет страдать.

19 Января. Морозы стоят. У меня хандра третий день. Ляля думает на табак (опять бросаю, и это ломает), я — на застой.
Сама Ляля признала, что я в отношении тещи преодолел себя. И я думаю, что да: почти преодолел неприязнь к старушке.
393

Но я боюсь, что это досталось дорогой ценой, за счет нашего с Лялей полета. Мы, было, как птицы взлетели, но из-за больной и благоразумной старушки сидим. Возможно, что, сидя на месте, мы сохраняемся — это возможно, и с точки зрения всех тещ — похвально даже. Но полет наш задержан, и та струя воздуха, по которой надлежало нам лететь, навсегда улетела, и будет ли другая такая волна воздушная, способная нас уносить. Знаю одно, что старушек устраивать надо, но нельзя из-за этого жертвовать и часом того драгоценного летного времени. И я доволен собой, не будь этой войны, я бы Лялю от старушки умчал.
У нас в Усолье ликвидируют молочную ферму и коров отправляют на лесозаготовки. Остается колхоз без коров. Злые языки сулят роспуск колхозов: все общее будет отдано государству, а сам спасайся как хочешь. Еще говорят о роспуске бюрократии и возвращении к прежнему дешевому управлению.

20 Января. (Крещенье.) Мороз. Полнолуние. Ляля [печатает] дневники и часто радуется, и есть чему: сам удивляешься своему чувству.
— Только мне кажется, — говорит она, — ты теперь привык ко мне, вот как мы к Норке привыкли.
— Какие глупости.
— Ну, скажи, когда было лучше тебе: тогда или теперь?
— Ты в моих глазах осталась такой же, как была, когда я написал тебе первое любовное письмо. Разве этого мало? Найди любовника или поэта, кто мог бы за три года жизни такой суровой, в такой тесноте, да еще с больной тещей на руках, не остудить свое чувство! А я все такой же, ни муж твой, ни поэт, ни любовник, а если хочешь, и муж, и поэт, и любовник, и еще кто-то гораздо больший. И потом я вообще как-то не привыкаю.
— Это чудо! Я считаю это прямо чудом, как ты в свои годы живешь, повседневно почти меняясь, как будто самая сущность твоя есть перемена в движении.
— Ну, скажи, странник, вот и все: есть такие люди. И вот теперь я на твой вопрос, что лучше: ты тогда, или теперь, я, пожалуй,
394

так скажу: что тогда было наше творчество: ты истинная, какой мечтала быть, воплощалась во мне, а я тоже такой, каким я лелеял себя с детства, воплотился в тебе. Теперь нам горевать не о чем: мы нашлись.

21 Января. Страшенный мороз. Огромная утренняя, как солнце, луна и звезды при ней бледные как бисер.
Пришли газеты от 17/1 с победой под Воронежем и др. Наш политик высказал нам такие свои соображения. Это победа не случайная — о ней если не знали у нас, то надеялись. Так почему же такие уступки Америке, как признание религии и погон (!).
А еще, помните, как перед Рождеством обрадовались у нас церкви, как заговорили о благовесте. А церковь на деле и теперь не открыта, и разговор об этом снова затих. Не напоминает ли вам это время дружбы с Германией, официальной дружбы, и тоже некоторые тогда этой дружбе, как сейчас церкви, обрадовались, потихоньку же шепотом, с губ передавалось другое.
Одним словом, прошлый год надеялись на Германию, теперь надеемся на Америку, и в то же время побаиваемся, как бы и с Америкой не вышло то же, что и с Германией.

22 Января. После