это желание возврата. Нет возврата!

Так и вся земля для уходящих не лучше покидаемого птенцами жалкого гнезда: кто из них возвращается?

Со всех далеких берегов снег сбежал, и белое озеро стало в черной круглой раме и под рамой второе сине-зеленое кольцо от сбежавшей сверху и замерзшей воды. Посередине озера, как мушками черными посыпано, — это движутся обозы и люди.

— Рома, где твой папа? — Мой папа на фронте. — Что он там делает? — Пишет письмо.

Так проходит месяц, другой, третий. Папа все пишет и пишет письмо, и оно сюда не доходит.

Роман с Ромой (отцом его). Мама повесилась, сам рассказал: принес ей веревочку и не дал: страшное лицо. Она взяла шелковый поясок, на кровати повесилась. Бумажку ему в карман: сохранить для отца. Три болезни: дифтерит, дистрофия, менингит, и в бреду все видит новую маму. Вдруг ту забыл. Переписка с отцом. Роман. И все хорошо, если только Рома не вспомнит старую маму.

Гром ударил: все дети вскочили, оделись. — Чего вы вскочили? — Бомбежка. — Раздевайтесь!

Дворники — миллионеры. (100 шт. золотых часов.)

— Зина, где твоя мама? — Вот моя мама. — Где она тебя нашла? -Купила в булочной. (Возле булочной была найдена эта девочка.)

— Зина, тебе мама и всем она мама? — Нет, всем она понемножку…

471

История Коли, сына шкипера. Жили на барже. Свез в морг мать. Нашел 300 р., кормил брата, пока не умер. Свез брата и остался один. Пошел в РОНО. Коля-Зуек.

6 Апреля. Кончик. У Новожиловых сына Алексея послали с трактором в Кубань землю пахать, а немцы опять тут как тут. -Поспешили, — сказал отец. Мать заплакала. — Не горюй! — Как не горевать: говорили, кончится война, сеять сына послали, а войне конца нет. — Полно, — поправил отец, — все на свете кончится, сколько веревочку ни вей, кончик придет.

7 Апреля. Благовещение. С утра было тепло, пасмурно и так нависло, что вот-вот дождь. Но вместо дождя все разошлось, и явилось солнце. На полях «сорочье царство», в лесу зернистый снег на четверть аршина, ходить все-таки еще очень тяжело. Едва добрался до большого леса и наблюдал поведение черных воронов у своих гнезд, особенно интересно тут, и мало кому известны их звуковые сигналы. Есть у них между другими струнный звук, есть слегка сходный с ударами тарелок в оркестре, а то каркает на «а», как человек со сдавленным голосом. До того было похоже на человека, что я попробовал крикнуть так, и мне сейчас же отозвался ворон, еще и еще я кричал, и все он отзывался.

Можно предвидеть время, когда наука наконец-то бросит спор свой с суеверием и вернется к истоку своему, религии. Там она будет свидетельствовать открытием новых и новых законов о единстве мира.

Молитва Господня. Утром, прислонившись к знакомому дереву, повторяя со вниманием слова: «да придет царствие Твое, да будет воля Твоя на земле, как на небе», вспомнил, что в царское время (царь-помазанник) эта мысль была основным смыслом жизни всех. Раздумывая об этом, глядел на Норку и вдруг перекинулся от ее умишка к человеку возле дерева с молитвой о Царствии Божьем на земле — и такая высота открылась мне в человеке, способном в заутренний час в диком лесу произносить слова молитвы Господней!

472

Вера движет жизнью и, если я живу, значит, я верю, делаю верой свое и молчу. Вот когда только кто поколеблется, спросит, «быть или не быть» — вот тогда только в борьбе жизни со смертью, веры с неверием рождается Слово, и борющийся за жизнь произносит: «Верую, Господи, помоги моему неверию»72. (И если Бог поможет и жизнь возвращается, то в дальнейшем Слово и определяет жизнь, потому что Слово это было у Бога и Слово стало Бог.)

Иду без назначения, не спеша, южными опушками большого леса, на проталинках обхожу черепа, косточки умерших животных, кучки удобрения живущих, ногой освобождаю ветки молодой ели, согнутые в дугу оседанием снега.

Соне лет десять, Боре одиннадцать. Два года тому назад у них мать умерла, а вскоре затем и отец. Все крестьянское хозяйство — изба, огород, корова и мелкие домашние животные остались на детей. Поневоле они крепко взялись за дело и теперь живут двое — мальчик и девочка и справляются73. Мало того! — их — детей — не гонят на трудработу, им война самим не грозит, и им не за кого на войне бояться. Им даже многие завидуют. И все бы хорошо, но это ведь не дети, это маленькие мужички, и от них идеал наш «будьте как дети» еще много дальше, чем от нас.

Письмо. — Мальчик, где твоя мама? — Умерла в Ленинграде от голода. — А где папа? — Пока на фронте. — Что он там делает? — Пишет письмо. — Ты получаешь? — Нет, он еще не успел кончить. — И все пишет? — Все пишет и пишет. — Когда же ты получишь? — Когда он кончит и пошлет.

— А твой папа? — Мой тоже пишет. — И мой! — И мой!

Пока пишут отцы, и так все дети ждут.

8 Апреля. Как и вчера с утра небо добро хмурится, и не знаешь, чем кончится, теплым дождем или горячим солнцем.

Текущая жизнь: ждем возвращения из Москвы Кононова. Собираемся сами в Москву. В Москве: паек, начальство, дача, база (квартира и т. п.).

473

Сфотографировать и описать два дерева разной породы -ель и сосну, как они срослись…

9 Апреля. Ночной легкий мороз под звездами, солнечное влажное утро (сквозь легкие облака).

Душа моя, как птица в клетке, бьюсь во все стороны — и становится только больнее, и нисколько не утешает, что и «все так».

Всю жизнь своего сознания имел смутную потребность в постоянном источнике неизменно радостного, бодрого и умного питания духа. С этим я в свое время занимался самообразованием и того же я ждал в себе от писательства. И я нашел в поэзии действительно источник радости. Но это источник непостоянный, то покажется, то спрячется в зависимости от каких-то внешних причин.

Поэт — зависимый человек и свободен лишь, когда божественный глагол до уха чуткого коснется74. А то, чего я ищу, -постоянного источника радости — находится на пути святости (подвига).

И тема моя «искусство, как поведение» есть попытка сделать поэзию подвигом, превратить ее в «святое ремесло».

Моцарт и Сальери75. Есть в искусстве что-то несовместимое с религиозным подвигом, потому что подвиг есть дело, т. е. труд, а необходимое нечто в искусстве предполагает независимость от дела, от труда.

Конечно, и в религии дело подвига — борьба, страданье -оканчивается радостью, воскресением, но все-таки в религии у святых их радость есть заслуга.

В поэзии подвиг (заслуга) не обязательны (Моцарт), в поэзии именно «дух дышит, где хочет».

Религиозный подвиг есть копилка слез, — накопишь полную -и слезы превратятся в вино.

А в поэзии слезы допускаются, как личная интимность, которую особенно тщательно надо скрывать. Поэзия в личности поэта может быть подвигом, но сущность поэзии есть божественная игра, выражаемая в заповеди «будьте как дети».

474

Милость Божия, посылаемая людям в поэзии, есть именно корректив религиозному подвигу, требование высшего смирения перед щедростью и перед без-мыслием (иррациональностью) Божественного творчества.

Вероятно, три четверти, если не больше, стоящих на пути святости, погибают в своем подвиге от непереносимости без-мыслия милости Божьей, даруемой глупцам (Сальери).

Я вышел после ужина из дому, чтобы прийти в себя после размолвки. Воздух весенний при легком морозце был как в ледниках на солнце. Звезды высыпали. Тишина. Высокие неподвижно мыслящие деревья. Но как я ни бился, не мог войти в тишину апрельской ночи, и молитвы мои не уходили туда, возвращались обратно и падали в меня камнями. Я пришел домой, каким вышел. Ляля внимательно посмотрела на меня и сказала: — А я думала, ты вернешься другой. — Нет, -ответил я, — там (в природе) нет мне помощи, помоги ты! -Милый ты мой, — бросилась она ко мне. И так мы помирились.

Утром Ляля умывалась, я ей сказал: — У тебя на душе смутно? — У меня, — ответила она, — этого никогда не бывает. Я не могу этому в себе придавать значения. Так ли?

10 Апреля. Туманное утро, но утренник довольно сильный: по озими идешь, и не проваливаются ноги в грязь. С каждым днем снег исчезает, но в лесу еще много, на полях везде хрустит черепок.

Это время было, когда у нас в средней России в апрельских лучах на неодетых деревьях раскатываются зяблики и лезет сморщенный пахучий гриб из теплой земли.

Поднимать свои чувства от сердца вверх к голове, там их рассматривать, прояснять, проявлять, дополнять, так разделенное мертвой водой головы опять опускать, опять соединять в живой воде сердца и потом, подняв вверх, стальным пером черным по белому начертать узоры мыслей, — вот в чем искусство писателя.

475

11 Апреля. Утро 11 апреля. Под звездами на чистом рассвете родился хороший мороз. Начался свет, и мороз заковал ручей, бегущий по озими. Из темного ручьевого ледка везде повысунулись белые заиндевелые вилочки озими, и вся озимь по полю забелела, затвердела, ощетинилась, и ноги перестали вмазываться.

Вдали тетерева токовали, будто бабы во множестве что-то варили, и одна перебивала другую, и так все вместе, не унимаясь, все-таки варили и варили свое варево.

Так в это утро вначале был свет, и когда солнце взошло, было тепло. От этого тепла родилось движение воды в ручье подо льдом, лед стал трещать, вода булькать: родился звук.

Этот треск в ручье услыхал чуткий ворон-самец, стерегущий гнездо, и с криком стал делать свой узорный круг. Самка ворона ответила ему совсем как человек, если он крикнет, сжав горло. Я попробовал человеческим голосом крикнуть как самка, и мне сейчас же ответил ворон-самец. Многие птицы запели: зяблики, овсянки, жаворонок в небе, дятел забарабанил было в лесу.

Так был вначале свет, потом пришло тепло, из тепла родилось движение и звук. Вскоре сама земля умилилась от этих звуков, и озими стали мазаться.

Идейная мякинка. Кто же теперь не понимает, из-за чего война? Самые простейшие люди с топорами в лесу на бревнах сидят, и у них между собой разговор о войне: — Это не война, -говорят, — это две идеи. — Что же это за идеи такие? Они в этом понимают нашу идею советскую и другую, — все, что против нас, т. е. немцев и тайно их направляющих капиталистов всего мира.

А я эти две «идеи» понимаю, как немецкую национальную, центростремительную и советскую центробежную идею общего дела. У американцев нет никакой