совсем так: при одной рассеянности меня бы не УКОЛОЛО: забывчивость, невнимательность, легкомыслие?
Все не то, все не то.
211
И вдруг к этому уколу в сердце я вспомнил такой же укол в детстве у себя, когда читали мне из Евангелия о том, как Христа увели на истязание, а Петр остался у костра и когда три раза отрекся от Христа, то закричал петух, и тут Петр заплакал.
И вспомнились слезы Петра, я все понял в себе.
Сколько раз, начиная от самого первого раза, когда я взялся за перо, давал я себе клятву на случай, если слава придет и всякие удачи, не изменяться в себе и в этом не забываться. Помню, даже Ремизову высказал это, и хорошо помню горькую улыбку на его лице, как теперь понимаю только, выражавшую святые слова: «Прежде чем петух пропоет, ты трижды отречешься от Меня». А сколько раз в своей писательской жизни за 40 лет я встречал знаменитость и провожал ее, гордо думая о себе: вот я-то не попадусь на удочку славы и успеха. И вот пришло время, пришло… я не выдержал испытания на американских подарках. Мой петух прокричал, и это меня укололо.
Когда я дома рассказал о своем петухе, теща ответила на это:
— У кого же из людей нет своего петуха, разве у святых.
– Вот Зина Барютина, – сказала Ляля. Подумав, я сказал, что едва ли даже и Зина живет без своего петуха. Надо уйти в пустыню, куда бы люди лишь изредка заглядывали и рассказывали бы, вернувшись, о жизни святого человека. Вот этот святой, кому люди верой своей помогают, этот святой и то уже после смерти своей, лет через 50, остается жить среди нас, как святой без сомнения, а живой человек, пусть даже и святой, непременно живет с каким-нибудь своим петухом.
27 Июля. Трое суток без перерыва льет дождь.
Большинство народа в зверства немцев не верит. Заявление немецких генералов, прочитанное мною три раза, в народе и не производит никакого впечатления: вспоминают старые процессы и не доверяют.
212
Петя сказал, что взяли Двинск, Белосток, Ивангород.
– Похоже немца добиваем, и как раскатали!
Намедни шофер Маруся застряла в пути и просидела полсуток: оторвалась фибровая прокладка в ротаторе. Что делать? «Что делать», – передразнил ее Борис, приехавший выручать. И оторвав у нее пуговицу, ножичком сделал прокладку, и Маруся поехала.
Вот эта смекалка и победила, а ее происхождение в земледелии. Немецкий индустриальный ум русский человек называет «хитростью», т. е. низшим умом, а земледельческий труд порождает смекалку.
NB. С какой быстротой земледельческий ум освоил современную технику. Интересно подумать, в какой [степени] исход войны был определен народным характером и в какой – свойством ума аграрного (русского) изворотливого и индустриального (немецкого) – прямого.
Наталия Георгиевна приехала из Ефремова и зовет нас ехать туда на базар: накупить всего, меду, сала, баранины, половину продать здесь и все затраты окупятся.
— Три года нет вестей от мужа, – сказала Н. Г., – и все-таки я думаю, что он жив. Так он мне и говорил, уходя: – Если не буду писать, считай, что все равно жив. – И я думаю, жив, где-нибудь с немкой живет. – А что, если он с немкой-то и явится? — А ничего, пусть она живет, я ведь знаю, как он любит наших детей, а мне бы только дети. Пусть же с немкой живет, если бы я этого желала, я это везде могу найти, но он отец моим детям – кроме него одного я не могу найти.
– Это прекрасно, – воскликнула Ляля, – хорошо, что вы так ясно высказываетесь: материнское чувство, конечно, выше этого.
Когда Н. Г. вышла от нас, Нат. Арк. сказала: – Я не совсем понимаю Лялин восторг. Ведь это только слова, только высказывания. Неизвестно, что бы сделала Н. Г.,
213
если бы эта немка действительно явилась. – А я думаю, – возразила Ляля, что вот это-то и неинтересно и неважно, как бы она поступила, важно то, что она высказала.
Слушаю, как они спорят, сталкиваясь началами своих натур: верой в первичную нравственную основу Слова (вначале бе Слово), нашей русской верой; и в основу Дела, как у Фауста (прагматизм).
Так в нашем маленьком мирке скрещиваются могучие силы, да так наверно и в каждой капле все океаны земли, и в каждой семье, если собраться и все насквозь просмотреть, виден весь человек. Вот отчего моя Ляля, такая умная, такая способная, никакого дела не может довести до конца? П. что она необходимую для дела охоту непременно хочет сочетать с центральной мыслью (словом, смыслом), ей это мешает, и если у нее что-нибудь выходит, то только с огромным трудом, поглощающим всю ее личность («принципиальная»)? Работать бессмысленно, как техники – люди чистого дела, она не может. Мать ее не понимает, почему такая умница Ляля ничего не может делать как следует, и старается поправить ее на каждом шагу. Технически она совершенно права, но беда в том, что это низшее, практическое начало, это Дело она ставит в основу вместо Смысла (Слова). Учуяв это, Ляля обнажает шпагу за первенство Мысли, а теща выступает за Дело. Но так как шпаги у них не стальные, твердые, а мягкие языки, то Лялины умные слова как горох отскакивают от деловито-логического упрямства тещи. За время войны, четвертый год слушая ежедневно эту борьбу на шпагах матери с дочерью, я до того слил ее с борьбой России и Германии, что часто Германию зову тещей, а Лялю Россией.
В юные годы Ляля на всю жизнь включилась в религиозную жизнь православной церкви. В нравственный состав православного человека входит, конечно, деятельное начало преображения жизни творчеством, это «дело» трудное, п. что оно исходит из молитвы, тогда как у обыкновенных людей это дело исходит из охоты или
214
традиционного долга. Вот я и сам, как писатель «серьезный», на всю жизнь обречен этой радостной муке.
Подумать только, как бы сложилась наша жизнь с Лялей, совсем по-другому, если бы мы сошлись и остались вдвоем, что какая-то старушонка держит в руках своих судьбу нашу и обрекает на… не знаю, как это назвать. Вижу, как Ляля слабеет и падает в этом утомительно-добром и трудном уходе за матерью, как она мучается за меня, за мечты свои, за идеи. И что делать, как ни храбрись, Михаил, но ведь это арифметика: 71 год. Не водить машину по Москве в поисках гвоздей или войлока для ремонта дачи, а сидеть бы тебе спокойно и приводить благоговейно свои мысли в порядок для посмертного действия. (На очереди серьезно этот вопрос – разрешить в ходе событий.) Чувствую, что для того нужно только решиться на что-то одно и достигать.
28 Июля. В сумерках услыхав наши позывные, казалось, недалеко, пошел на них в туфлях, с непокрытой головой. Чем дальше я шел, тем дальше отходили от меня позывные. Возле ж. д. стоял какой-то пожилой гражданин, тоже с непокрытой головой, и мы вместе услыхали с ним, что взяли Седлец. – К Варшаве подходим. – Ну, конечно, подходим, а вчера взяли 5 городов: Львов, Нарву, Ивангород, еще… во забыл, да что говорить: немцы в упадке, а мы на подъеме. Что тут. Сами понимаете по себе, как начнешь день с охотой и так оно идет, а как если в упадке, в этом весь секрет.
Конечно, в этом секрет всей жизни: остарела Европа, в упадке она, а тут у нас жить еще не начинали.
А сердце мое, натруженное колкой дров, все продолжало болеть, и ночь болело, и утром встал – все чувствую.
29 Июля. На большой глубине душа защищена от случайных событий, как дно океана – от влияний бури (Н. Минский в предисловии к Метерлинку).
Символ – это указательный палец образа в сторону смысла. Искусство художника состоит в том, чтобы образ
215
сам, своей рукой указывал, а не художник подставлял бы свой палец. Настоящему художнику незачем об этом заботиться: живой образ непременно родится со своими ногами, чтобы странствовать по свету, и со своими руками, чтобы указывать путь.
30 Июля. Купил на барахолке разводной ключ и три маленьких очень дешево, п. что слесаря на войне, а жены продают без понимания их инструменты. Фотографировал семью Вознесенского. После обеда ездили с Вознесенским в Зверосовхоз и там в гараже до ночи занимались перетяжкой подшипников коленчатого вала.
Символизм в искусстве того же самого психологического происхождения, как в религии сектантство: то и другое несет в себе один и тот же порок (грех), сопровождающий познание добра и зла. На каком-то этапе растущего сознания является соблазн подменить свое удивление (чудо) объяснением, пассивное восприятие целого действием частного вместо целого (рационализм). Толстовство, сектантство, символизм, а может быть и весь исторический рационализм с его технической цивилизацией начинается вместе с потерей чувства младенческого удивления при восприятии мира и заменой его потребностью объяснения.
Я не знаю и не могу знать даже отчасти моих жизненных возможностей, и на что я способен, и что будет со мной впереди. Это зависит от того, в какую среду войдет моя душа на своем назначенном или случайном пути, и как встретят ее существа, составляющие среду.
Все великие завоеватели, от Александра Македонского до Гитлера, как это ни странно, из-за недомыслия, из-за ограничения духа своего своими домыслами о своих высших достижениях…
31 Июля. Десятки лет я мечтал растить себе садик, чтобы вернуть себе самое прекрасное в жизни моей из детства: сад.
216
Случилось теперь – я в саду, и сколько забот с этим садом. И я понял, что не сами яблоки, вишни, груши и сливы манили меня в далеком прошлом, а что не понимал я тогда труда, связанного с выращиванием деревьев, что я был тогда совершенно свободен, и жизнь моя была тогда праздником светлым.
1 Августа. Сделал усилие над собой, пешком сходил к Бусыгиным в «Домик на пенечке» и вылечился.
Все наши люди разделяются надвое: одна часть ждет страстно конца войны в чаянии, что после конца жизнь будет лучше. Другая часть людей после всего, что было, не ждет лучшего и даже вообразить себе не может нравственного мира людей, строящих свое лучшее на гибели других. Впрочем, есть еще и третья часть людей, вроде меня, кто как у Гомера вспоминает милых умерших, втайне радуясь сердцем, что сам остался в живых.
Начинает мелькать перспектива на будущее: наши победы за границей будут сопровождаться формированием новых членов СССР: Польши, Чехии, Румынии, Югославии и самой Германии. Войска союзников станут постепенно убежищем контрреволюции, и так возгорится новая война, быть
