сгорит, а ты пойдешь по миру. Не дом я тебе оставляю, а мысль: пусть дом сгорит, а ты мысль мою возьмешь, свою прибавишь, и когда дом наш сгорит, даже сделаешь новый дом, куда лучше прежнего.

Каждый человек идет и видит небо вверху и земля у него под ногами, и мысль, если рождается на ходу, тоже двоится – мысль небесная о том, как хотелось бы жить, а земная о том, как придется. Так мечется мысль между небом и землей, и вдруг на что-нибудь обратишь особенное внимание. И тогда вот это самое, что вдруг нашел, если вспомнишь, окажется плодом борьбы твоей между тем, что небо сулит, чего хочется, и тем, что на земле под ногами. Всякий человек так борется сам с собой и находит, что ему надо.

Приходил доктор Олег Ипполитович Сокольников (профессор), исследовал мое сердце (по требованию В. Д.). Нашел, что в моем возрасте недостатки моего сердца бывают у 99 или 100, что вообще организм на редкость хороший.

18 Августа. Мне мелькнула сердечная мысль, что собранное вокруг одной какой-нибудь мысли действие, называемое у нас идеей или принципом, не характерно для одного человека, что и природа тоже так действует, и разница лишь в том, что в человеке мы видим и понимаем, а в природе все совершилось до нас, и нам оттого кажется, будто там силы действуют «стихийно» (без идей).

235

Вот Ляля забрала себе в голову, что она должна служить моей личности, и так эта идея стала в ней руководящим началом, и я сам, как живая личность, требующая к себе неустанного внимания, исчезла (в какой-то мере), потому именно исчезла, что стала материалом («жертвой») идеи служения. И правда, с тех пор как Ляля забрала себе это в голову, она облегчила себе труд внимания: ей теперь не надо больше, как в начале любви, трепетать в тревоге и открывать во мне новое, теперь я нахожусь для нее не в себе, а в ее принципе (в идее), она стала властью, я – жертвой.

NB. Ляля не вся в этом, но черточка эта в ней есть, и я развиваю в ней лишь эту черту ее характера: этим самым она и мать свою мучает, и отсюда берет мораль свою и читает ее иногда даже Норке, даже коту («А Васька…»).

А что, может быть и природа (стихия) так жестока и совсем не внимательна к личности, к особи, к индивидууму, что эта истинная живая жизнь (отчего все движется, растет) из века в век становится жертвой того, что природа «забрала себе в голову».

И вот она, смерть, вот по бревнышку, перекинутому людьми через ручей, переходит куница с загрызенной белкой в зубах… Куница держит в голове одну мысль, она забрала себе в голову, что ей надо накормить свое семейство, и белка стала жертвой ее «идеи».

Так и немец забрал себе в голову, что ему нужно «жизненное пространство», занимаемое русскими.

И помните, как бывало с вами, кто-то, какой-то ваш друг когда-то излагал вам свою мысль. И вы вдруг, поняв несоответствие этой мысли с натурой самого человека, остерегали: – Нет, нет, это не твое, это ты надумал.

Так и Раскольников забрал себе в голову (надумал) убить старушонку.

Так происходит в мире как бы трансформация тока жизни из личной формы в общую, и каждый из нас становится жертвой (удобрением) всех.

236

И может быть так и стихии все, и гром, и вода, и огонь, и вся «природа» образовались путем этой трансформации личности каждого в безликое общее. Ветер, ветер, вспомни себя, и ты, солнце, и ты, месяц, как вы были…

Друг мой, бойся «идей», не забирай их себе в голову: это ангелы смерти носятся в воздухе.

На тротуаре лежала железная решетка, чтобы рассеянные или пьяные не падали вниз. Под решеткой был подвальный этаж и окошко. Теперь за войну решетку убрали может быть сами хозяева, чтобы прямо из окошек вылезать и по стенке выбираться на улицу, и, обратно спустившись, стучать в окошко, открывать и входить. За время войны между кирпичами выросли лопухи, крапива, даже маленькая березка.

19 Августа. Тайна Евстолии Васильевны или дружба женщин. Дружба разрешилась признанием, что ее муж был известный контра и был расстрелян. Он как мужчина был занят «делом» и не обращал внимания на жену и дочь, открыто изменяя жене, и не придавал этому значения. Когда его расстреляли, то в доставленных вещах (окровавл. рубашка) была записка о том, что он умирает спокойно, в сознании, что правильно делал, а любил только ее и дочь. Эта записка внесла радость, и всю жизнь Евст. Вас. теперь живет этой радостью. В своем признании она была так чиста, что Ляля чувствовала себя «грязной». И вообще, романы утонченные происходят между женщинами (а как они следят друг за другом в отношении внешности, тут неустанная работа).

20 Августа. На днях, в ожидании бензина, сидел в машине и глядел на площадь Революции. В толпе я заметил, важно шел мальчик-кадет (суворовская школа) в новом мундире, с погонами и постоянно отдавал честь вправо и влево. После царства головорезов-мальчишек на наших Дворах, этих червивых мальчишек с ножами в карманах, с

237

тусклыми глазами, определяющими мгновенно глупость «старших», этот мальчик в своей форме, в своем необходимом поведении – знамя нового времени. Вот когда можно сказать, что «революция», как мы ее понимали, свое дело сделала и теперь, пусть война еще гремит, – началась мирная жизнь.

Вчера Давыдов чинил пишущую машинку, рассказывая, как одна девушка ездила в Вашингтон машинисткой и как она там скоро соскучилась по родине. Вот и все! Ничего таинственного в этой силе родины, скорее таинственна сила, могущая держать человека независимым от родины.

Два обстоятельства держат меня на родине, первое – это, конечно, язык, второе – ландшафт, который не делается, а возникает сам собой. Лес, напр., у нас прямо под Москвой растет сам, без ухода. И так мне кажется, что только у себя на родине я чувствую тайну жизни, незахватанную разумом («…странною любовью, ее не …рассудок мой…). При нынешней-то механизации! И вот именно при ней-то я и начал особенно ценить «бесполезное», что где-то само живет и, кажется, только у себя, на родине. Что же это такое?

При встрече с Бостремом я попробовал оглушить его признанием в том, что я стал христианином и почти что остался с открытым ртом, как окунь на сухом берегу. Глядя на него, я почувствовал пустоту моих слов и что есть люди, при которых эти слова не произносятся.

Б. – неудачник (художник), пустивший в ход все человеческие средства, чтобы преодолеть зависть и боль сальеризма. Взамен пути художника он взял себе путь святости и, вероятно, не может на нем справиться, потому что этот путь взят им не сам по себе, а как заменитель. Старец, когда давал ему совет «слушаться жены и писать Ленина», понимал его в художестве его как в искушении и предлагал это средство, чтобы можно было ему стоять хоть на чем-нибудь. Время

238

от времени он срывался [срывался с места] и бросался в художество, всегда прикрывая его религиозной темой (звездное небо, бриллиантовый крест), и возвращался неизменно к жене и к Ленину. И, наконец, убежал от жены в Туркестан. Отказался от всех благ, чтобы писать Христа. И говорит теперь, что его заставили замазать Христа (?), и он вернулся к жене (кажется, жена за ним приехала). Теперь пишет Сталина в маршальских погонах. Говорит, что на днях отправится в санаторий и там восстановит Христа.

Ляля к нему очень хорошо отнеслась, но потом через неделю сказала: – Его путь от нас очень далек.

И я ей ответил: – Да, это верно: ты далека от него, потому что по природе своей очень добра, а я живу тоже в таланте.

Вчера были у Курелло.

21 Августа. Приходила монахиня М. А., и я подумал, что вот, пожалуй, в человеческом мире монах – это единственное положение, в котором человек живет сам от себя, т. е. свободен. В этой мысли нет ничего нового, в мире вообще нет ничего нового вне времени и места. Вот было во время царское, время нашей распущенности, когда каждый жил сравнительно с нашим временем, как ему хочется, тогда и в голову не приходила мысль о монахе, как самом свободном существе. Только теперь годы неволи подготовили меня к новой мысли о монахе.

Вчера у Курелло гость его, раненый лейтенант без усов и с белой бородкой, очень картинно изображал действия русского организатора-производственника. Человек ложится спать с определенным планом в голове на завтрашний день. Вдруг по телефону говорят, чтобы он завтра изменил в основе все производство. И вот как он выходит из положения. В этом и есть гениальность русская, увенчанная победой над немцами. (Эту мысль изобразить в «Канале».) Сущность, значит, в том, что человек не от себя ставит цель или план, а из положения, созданного извне.

239

— Значит, – сказал я, – просто выражаясь, русский человек прекрасно работает в неволе, но как он делает от себя, как выражается его личность?

— О, для себя эти люди тоже плохо не делают, не забывают себя.

Как я ни повертывал вопрос свой, эти коммунисты личность человека, его самородное начало творческое иначе и не могли понять, как жизнь личную, жизнь для себя. И такие все коммунисты, и что-то им отвечает в русском народе, и это самое даст нам победу.

Курелло изображает Гитлера пристрастно, только как идиота. Все поражения немцев он объясняет только тем, что действия всех частей германской армии определяются только его волей, что это будто бы началось под Москвой, когда немцы хотели бежать в панике. Тогда Гитлер ввел эту систему «ни с места», тут это удалось, а дальше везде это «ни с места» губило инициативу.

Итак, русские тем победили, что оказались исключительно способными к организации.

– А что это, организация?

– Способность расположить материалы в данное время и данном месте для наиболее выгодного их содействия.

В наше время у большевиков понятие организация имеет, кроме общего, еще специфическое большевистское моральное значение в том смысле, что человек организованный есть истинный человек. Этот истинный человек – сам человек или весь-человек вполне вытесняет собою и делает ненужной химерой личность человека. В этом и есть весь наш спор с большевиками. Их организованный «весь-человек» и есть их такое же нравственное начало, как у нас Христос.

Трагедия Бострема состоит в том, что он, исповедуя Христа, пишет Ленина (написал 5000 и теперь пишет Сталина в погонах, а в свободное время Христа).

22 Августа.