(расовых).

Коммунисты, да, а коммунисты чем? Властью рабочих, т. е. создателей ценностей, производителей.

Но тут вопрос: кто же эти «рабочие», те ли, кто мыслят, или те, кто делают? Те, конечно, кто и мыслит и делает, т. е. человек, соединяющий в себе мысль и труд. Встает второй вопрос, где нам найти такого человека? В природе нет его. (У фашистов: в природе.) Значит, его найти негде, и надо

35

создать, надо воспитать цельного человека. Возможно ли? Невозможно воспитать всех в одного. А раз так нельзя, значит, надо соединить, или организовать.

Итак, коммунисты думают найти источник богатства людей (и власти) в разумной организации всего общества. А фашисты источником богатств считают природу господ.

Возражения фашистам: «господа от природы» сделают всех других рабами, т. е. достигнут благополучия уничтожением большинства людей.

Возражения коммунистам: можно объединить людей духовно (как в церкви), без принуждения, а всякая организация людей в отношении производства материальных ценностей должна сделаться принудительной, как всякая механизация, и тот идеальный человек, «пролетарий» есть человек выдуманный, механический Робот.

Итак, автор «Лесной капели» после этого разбора продолжает оставаться без обороны своей мысли со стороны, и я возвращаюсь к разбору другим путем.

Анализ «правды» моего коммуниста: правда есть священная война за истину.

Вчера Шишков нам сообщил, что сейчас только описывал, как Пугачев купался, и нам было удивительно думать о человеке, который во время Страшного суда занялся описанием купанья мужика, казненного за воровство государственной власти.

18 Февраля. После великих мук с машиной наконец исполнилась заветная цель: машину приняли на капитальный ремонт.

Вчера закончилась операция с окруженными немцами на юге.

Ветер с востока. Под вечер галки слетелись на дерево и плотно друг с другом уселись на ветках, и каждая направила носик свой вострый и черный и белые глазки на восток, чтобы ветер обтекал птицу и не шевелил перышки.

36

19 Февраля. Она вообще во мне сомневается, – тот ли я, кого она может любить, что я капризный, избалованный эгоист и т. п. Плохо, что я перестаю бояться ее упреков и верить в их истину. Очень правильно веду себя в отношении тещи, как мужчина, потачки не даю, а ей только это и надо. Вообще все они, женщины, ищут начала, все стремятся попасть под начало.

20 Февраля. Ветхий Завет весь в причинной связи и Евангелие так и начинается, что Авраам родил Исаака, Исаак Иакова, и так цепь причин доходит до Иосифа, когда цепь обрывается и семя как причина рождения выпадает: Христос рождается прямо от Духа. Науки развиваются, как рождение в Ветхом Завете, тоже в причинной связи и в законах. И если наука возражает чуду по причине… то что стоит это возражение, если причинная связь пересекается перпендикулярно линией связи беспричинно-любовной (крест).

22 Февраля. Только вспомни, сколько, начиная с-«Фа-целии» я создал страниц о тебе! И я не знаю, почему о вере одной сказано у апостола: вера без дел мертва. А разве не то же самое надежда и любовь?

Из разрешенных детских рассказов в «Новом мире» выбросили лучший, и когда я открыл им, что он напечатан в военной газете, решили пересмотреть.

Оказалось, это для экономии в бумаге в ЦК решили убрать все предисловия. Так и у меня из юбилейного сборника убрали, и читатель не будет знать, почему же именно и для чего сделали вермишель из моих сочинений.

Ляля при чередующихся катастрофах в ЦК с моими сочинениями старается утешить меня тем, что это не против меня лично («несть бо на лица зрения у Бога»). Верно ли это, что у Бога нет зрения на лица, и Бог ли это, кто не видит у человека лица? По-моему, это не бог, а закон

37

как последствие греха. Вот именно перед законом нет лиц, и это закон в Ветхом Завете считался орудием Бога. Напротив, в Новом Завете орудием Божьим стало милосердие, через которое именно и определяется лицо человека. В Новом Завете у Бога явилось зрение на лица, открылись глаза у Бога на человека, и личность стала священной, и люди во Христе стали как боги.

Итак, древний закон, почитавшийся орудием Божьим, стал в Новом Завете орудием прокурора, а заповеди Моисея превратились в законы евгеники. Возможно, что в будущем и заповеди блаженства из области культа будут переданы исполнительным органам социализма.

И так, Бог творит мир всегда впереди человека и, сотворив нечто новое, передает его для пользования человеку. Можно всю историю культуры, все это дело связи между людьми понять как переход творчества жизни из рук Божьих в руки человеческие; и личность в истории в этом понимании является посредником между Богом и человечеством.

Не надо скакать на ЦК, помня завет Чехова не браниться на городового, и еще помнить, что если тебе голову отрубят теперь, то в этом никто не виноват, кроме тебя: делай так, чтобы тебе не отрубили голову. Вот почему все писатели забоялись и разошлись по углам, и никто друг за друга не заступается. Однако, зная, что все боятся и прячутся, что это уже заметили и назревает потребность в показателе храбрости, мне, единственному умному, можно бузить. Но, по правде говоря, я только сейчас сознаю вполне, как хитро я пользовался все 26 лет этой потребностью власти в гомеопатической дозе свободы личности. Способность к юмору помогала моему юродству, и так создавалась особая эрзац-искренность. Я счастлив тем, что не перехожу в этом меры и оттого не делаюсь, как Сейфуллина, советским шутом.

23 Февраля. Сегодня в 7 вечера приедет Щекин под предлогом устройства мне вечера. Так или иначе, но вечер

38

в Москве непременно надо устроить, потому именно непременно, чтобы не считали за покойника.

Слышал, что даже фигура Маяковского в нише Ленинской библиотеки не спасает наследницу его сестру Л.В. Маяковскую, а и она мается в нужде. Но если бы эта фигура хотя бы только, как Робот, могла ходить по площадям и орать какой-нибудь площадный стих Маяковского, наверно, сестра его бы не маялась. Не оставить ли Ляле завещание с просьбой сделать ей под Пришвина Робота на «Фацелию»…

Был Щекин, рассказал об одном адмирале из бывших, что у него дочка замуж выходила за коммуниста. Адмиральша требовала церковного брака, и адмирал тоже, и за ними дочка тоже на гражданский брак не соглашалась. Коммунист пошел к секретарю (узбек), спрашивает, как быть. – Соглашайся, – ответил секретарь, – венчайся, только не крестись во время обряда. – И коммунист венчался, не крестясь.

Бабу привели в Зоопарк, она посмотрела на льва; на тигра, на слона, на бегемота и сказала: – Это глаза отводят, ничего нет. – Перекрестилась и вышла. Человек, увидев слона, обошел его кругом и сказал: – Не может быть.

24 Февраля. Машина прошла тех. осмотр и красится. Сборник «Избранное» (вермишель) в сигнальном экземпляре. Повесть «Ключ правды» кончается: остается выписать одну главу действующую и два-три эпилога. Движение вперед по технике писания: углем рисунок от начала до конца и после красками.

26 Февраля. Закончена драматическая часть повести вчера. Сегодня приступаю к началу конца (эпилог).

Ходили к Ивану Воину слушать «На реках вавилонских».

27 Февраля. Воскресенье (Прощеное). Пишу последнюю главу повести «Ключ правды». 17 Апреля через 7 недель Пасха. По словам Пети, в народе

39

начинает распространяться уверенность в том, что простого конца войны, как ждет его усталый человек, вероятно, не будет. Из этого само собой вытекает, что готовиться надо не к концу войны, а к кончине (и по возможности «безболезны, непостыдны»).

Пришла сестра Олега Светочка и сообщила, что в 41 году ее вызывали и допрашивали, и когда она ответила, что он мертвый, ей сказали: «А может быть, жив». Мы представили себе возможность появления Олега, и решили, что нам он не помешает. С. призналась, что у нее кроме ее законного мужа, от которого у нее мальчик, был другой, и этого второго она любила больше. «Теперь оба на фронте и оба молчат, а я жду, кто бы ни пришел». Война как испытание всей любви: столько слов наговорили о любви, что теперь уже ничего не понять, но война – это проверка словам.

Читал «Страшную месть», и Гоголь показался как мститель, стала понятна борьба его с пошлостью, с довольством людей их маленькой долей с их немудрым смирением. И это он все понял, но запросил на месть свою столько, что сам обратился в мертвого рыцаря на коне.

28 Февраля. 1-й день Великого Поста. Метель. Выписал («углем») последнюю XIX главу повести «Ключ правды».

Навестила нас Н.В. Крандиевская (Толстая).

Помню, редактор «Русских ведомостей», услыхав мой устный рассказ, сказал мне: – Напишите это нам для «Русских ведомостей». – Хорошо, – ответил я, – сегодня поеду в деревню и там напишу. – Да почему же уезжать? Садитесь вот тут и напишите. – А я и представить себе не мог, чтобы взяться и вот здесь написать. И так вся моя литературная деятельность проходит где-то там, в углу, в одиночестве, а Толстой А.Н. всегда здесь, на людях, и у меня так трудно, а у него так легко. Крандиевская вполне ему пара, тоже и она талантливая, легкая, светская.

40

Великое повечерие. Канон Андрея Критского. Господи, Владыко живота [моего]… То среднее существо (в начале революции «беднейший из крестьян», потом «пролетарий», и самое главное, это я сам, взятый как среднее арифметическое) в церкви не пугает, не отталкивает, напротив даже: тут «средний» (христианин) по существу обладает тем же самым, чем и мудрейший. Возможно даже, что «пролетарий» в своем культе именно и есть рационализированный христианин.

Встретилась Ольга Криницкая.

Плетнев, директор дачетреста, опять виляет. Сходили к Преферансову, пожаловались, тот по телефону изругал его, но ордер все-таки будет только в четверг.

Ремонт машины кончается, готовлюсь опять в шоферы.

«Ключ правды» в отделке, полируется.

2 Марта. Узловой день, все пути достижений сошлись в одну точку: 1) Ляля легла на операцию. 2) Получен ордер на дачу. 3) Готова машина. 4) Повесть кончена (мелкая отделка остается). Начиная с устройства Ляли в больницу, все давалось так трудно, что достижение получается как вывод, но не радость.

3 Марта. 1-е утро без Ляли. Вечером майор Леонид Соловьев и с ним еще какой-то писатель молодой завели меня в кабак (ресторан). «Трудно деньги получить и еще труднее пропить». Перед кабаком была толпа инвалидов в очереди. Когда наш майор и за ним мы шли без очереди, вся толпа нас ругала. Стоя дожидались столика. Какая грязь! Табак, жара, удушье. Четверо выпили по две рюмки водки, закуска винегрет, кета, и все это Соловьеву стоило 800 р. Из этого вечера я узнал, что будто бы Жданов является моим приверженцем, и еще понял, что среди молодых