351
есть обреченность, есть смерть. Что такое личные отношения в тылу? Лейтенант вынимает наган и начинает вокруг себя расстреливать людей. Он ничего не боится, самое худое – это его возьмут на передовые позиции. Расстреляв людей в тылу, он отправляется туда и, развивая беспредельную храбрость, скоро становится героем Советского Союза (такой случай рассказал мне Вишневский).
В комнате было холодно, но мы отлично грели друг друга. – Как хорошо, – сказал я, – как трудно найти себе человека, чтобы с ним можно было погреться. С кем бы ты могла так лежать, как со мной? – С совершенно чистым, – ответила она. – Молодым? – В пушке бы. – С усиком? – Нет, ни с усиком, ни без усиков, а в пушке. – Так не бывает. Скажи, однако, с кем бы могла? – Наверно с маршалом, – ответила она. – С Рокоссовским или Жуковым? – Ни с тем, ни с другим, а просто с маршалом.
Очередные дела: 1) Профилактика машины. 2) Деньги по договору. 3) Уплата в ЦДРИ. 4) Поездка в Пушкино. 5) «Знамя».
Мои племянницы Наташа и Таня Игнатовы теперь, старея совсем и духом и телом, становятся непохожи на полукровок: просто очень интеллигентные русские женщины. Эта ассимиляция, однако, удалась благодаря искренним совместным усилиям в этом направлении и Герценштейнов и Игнатовых. Племянницы теперь как доказательство возможности ассимиляции евреев. И наверно и Игнатовы, и Герценштейны не одни. Очень возможно, что было движение в этом направлении среди евреев. И можно себе представить, как им было, когда внезапно весь жид хлынул на русского человека.
8 Декабря. Ночью преследовали кошмары, встал весь поломанный. Может быть, и пройдет, но может быть (и это надо в моем возрасте всегда иметь в виду), что и заболею и даже умру. При мысли о смерти в первый раз в жизни
352
предвижу возможность того, что называется кончиной христианской. Не очень беспокоюсь даже и о Ляле, потому что как бы там не сложилась ее материальная жизнь после меня, она высоко поднимется. Ляля – источник веры моей, и в серьезных случаях не может быть малодушной. В Боге мы с ней сошлись и в Боге останемся.
Художник не только на каждого человека, но и на каждого воробья глядит, как на новость, встречает все и провожает удивлением.
Из школьного возраста вспоминаю слово «олицетворение»: мы учили тогда и не понимали великого смысла, вложенного в это великое слово.
Немного захворал: ночью вчера были кошмары, не спал. С утра сегодня до обеда занимался профилактикой машины. Великолепно наладил и счастлив, что машина проверенная, смазанная стоит в своем гараже и что у меня в кармане ключик и в ключике этом – моя свобода. Но, конечно, только обладая чем-то независимым в себе самом, какой-то внутренней свободой, можно тешиться этим техническим средством свободы – машиной. Вот мой двоюродный брат Григ. Григ. Игнатов (на днях умер от рака), он всю жизнь носился с машинами, ездил в Крым, на Кавказ и вез с собой машину и тоже тешился ключиком свободы в кармане. (Не забыть рассказ о том, как он приехал на свидание к влюбленной в него женщине и, узнав, что у нее испортился сложный радиоприемник, весь вечер просидел над починкой.)
«Ключик свободы», между прочим, имеет своим началом и другую область. Средний мужчина, не поэт, не пророк, а просто здоровый человек в половом отношении настроен так, что его пол, его орган является тем самым «ключиком свободы». Конечно, он где-то в глубине себя чувствует смутно возможность для себя бездонного счастья жизни; но он думает, будто он, имея при себе «ключик свободы», является обладателем этого счастья, что стоит ему вложить этот ключик в скважину и… Но в этом
353
самообмане и таится вся трагедия мужчины: женщина это знает и в большинстве случаев его «водит за нос», если только не глупа, так же как он, и не делается сама жертвой «иллюзии».
Завлечение в технику у мужчины начинается игрой («ключик свободы»). У женщины техника эта – продолжение ее деятельности в кухне и в детской.
9 Декабря. Изо дня в день так пошло: мороз с ветром, в уличном заветрии хорошо, попал на ветер, зло хватает мороз и за нос, и за уши. Ночь опять пришла в кошмарах, горло болит, буду сидеть дома.
О войне такое чувство, что она до тех пор не кончится, пока мы будем ставить свой дух в зависимость от конца. Кончится, когда мы помиримся с мыслью о том, что на наш век войны хватит, что для нас она вовсе не кончится.
Ляля переписывает усольский дневник – сколько там всего написано хорошего, какое богатство накопил я за время германского нашествия.
Ляля отнесла в «Знамя» в дополнение к повести «возражения ревнивому гражданину». Пожалуй, этого и довольно, и сам я не пойду, потому что возражать мне могут лишь люди, которые понимают литературу как орудие пропаганды, притом пропаганды антирелигиозной. С их точки зрения моя проповедь любви есть, может быть, такое же вредное явление, как ссылка Черчилля на «добрую старую Англию». (Сегодня знаменательный день: Палата общин провалила распоряжение Черчилля применить вооруженную силу британских войск для подавления восстания в Греции.)
10 Декабря. Когда перевалит за 70, то кажется, будто смерть людей так и косит, так и косит, и мир мертвых становится больше намного мира живых; так оно и есть в
354
действительности. И вот по мере того, как люди, мои сверстники, отходят, мне кажется, будто они поручают мне сказать о них оставшимся, и своим писанием я выполняю их поручение. Мне кажется, я даже и знаю, что именно мне надо сказать, а тревожит одно, сохраняются ли среди живых еще такие, кто может понимать мой язык о мертвых.
Почему не испорченная, а только здоровая натура человека обычно не с благоговением встречает святых, а сопротивляется? Вот дядя Ив. Ив., разве он был плохой человек? А помню рассказ матери о поездке ее вместе с братьями Ив. Ив. и Григ. Ив. в Оптину Пустынь. Приехали с икрой, с вином. Братья в номере выпили, сестра отказалась и собралась идти к старцу Амвросию. – Это святой человек, – сказала она, – вот бы и вам тоже со мной пойти. – Мы пойдем, – ответил И. И., – если ты, седая, вернешься от него черная, тогда поверим.
Что-то детское в этом ответе, как бывало в детстве, не хочется в церковь, а тебя тащат. И вот тоже так брат Николай в силу этого же самого ненавидел попов. Я так это понимаю, что Николай в душе своей таил возможность явления святости, а поп, внешне изображая святого, отпугивал и видом своим предупреждал самую возможность чудесного. Да, конечно, живая жизнь содержит в себе Бога, и живой человек бессознательно Его охраняет и защищает. Тут малейшее нарушение соответствия внешнего с этим внутренним вызывает насмешку, а то даже и брань. Вот почему и святые уходят в пустыню, не потому, что мир во зле, напротив, в мире, именно в мире живьем содержится Бог, но через большие испытания нужно каждому лично пройти, чтобы бессознательно живущий человек увидел в Другом, как в зеркале, лицо этого своего Бога и через это сам стал не особью только, а личностью. Так что часто это сам Бог через своих сторожей издевается над своими представителями, попами.
Мало того! Я думаю, что и в Ляле вся «интересная» революционная часть ее религиозной души исходит из тех
355
же непорочных недр, как у примитивных людей их неприязнь и смех над попами. Так вот, Михаил, и ты тоже не повторяй Гоголя в его падении, а постарайся узнать в другом человека, как в зеркале, истинного живущего в тебе самом Бога. Узнай и помолись, чтобы Он помог и другим, кто достоин узнать своего Бога в тебе. И если ты этого достигнешь, то, не надевая на себя рясу с крестом, оставаясь на земле веселым и свободным сказителем, в Царстве Божьем ты будешь священником.
За чаем я говорил, что в революционные годы вылезли к нам на свет по неведомым лесенкам подпольные люди, беспризорники, бывшие воры и убийцы. Живут они ничего, как все, женятся, растят детей, ходят на службу, но особая печать беспризорника так и не сходит с их лиц, хотя бывают из них и хорошие люди.
— Вот, – сказал я, – Володя Елагин, с тех пор как он рассказал у нас здесь за столом об участии своем в убийстве мальчика, не могу никак это забыть, когда с ним встречаюсь.
— Что же тут такого, – ответила Ляля, – они все такие, у каждого коммуниста в прошлом есть что-нибудь в этом роде.
— Жалко же, – возразил я, – помню, мы с братом поповского гуся зарезали за то, что он поповский, и как теперь страшно вспомнить, и как жаль этого гуся.
— Гуся, – ответила Ляля, – конечно, жалко, ты бы еще вспомнил какого-нибудь умученного воробушка или галчонка: это ведь жальче чем человек.
— Ну, это уж ты, – возразила мать, – фигурничаешь, у человека душа бессмертная, а ты гуся выставляешь, воробья, галчонка.
— Невинные они, – лукаво улыбаясь, повторяла Ляля, а теща продолжала всерьез доказывать свое уважение к бессмертной человеческой душе.
— В человеческой душе Бог содержится, – говорила она. Ляле это прискучило.
— А может быть и в их душах тоже содержится, – вызывающе сказала она.
356
— В них же разума нет.
— А тем и жальче их, что беззащитные, бедняжки: разума нет, а у другого человека и разум какой, а вовсе не жалко когда ущипнут. Мало того! Самой хочется присоединиться.
Извне смотреть или по словам понимать, что позиция Черчилля в вопросе отношения к греческим коммунистам та же самая, что и Керенского перед захватом власти большевиками. Но у Керенского слова были без материального основания, а у Черчилля, под его словами содержится абсолютная необходимость для Англии держать в своих руках Средиземное море (т. е. берег Греции или что-то в этом роде).
11 Декабря. Дачу мою в Пушкине обокрали и правильно сделали, потому что надо было в ней оставить жить М. В., а Наташу держать прислугой в Москве. Такой был мой план, но Ляля сделала по-своему. Я же ей уступил, потому что предвидел неприятности с прислугой. И сейчас думаю, что пусть лучше обокрали дачу, чем выносить неприятности с прислугой.
События в Греции происходят для нас, как что-то знакомое, пережитое. И правда, если греческие революционеры стремятся выискать и наказать гитлеровцев, то это ведет к перемыванию костей
