для себя и умел пройти через все рогатки как проходимец, но не как писатель, скажем, Лев Толстой, за которого простой народ часто и принимал Алексея Николаевича. Впрочем, А. Толстой слишком наивен, чтобы нам о нем говорить такие злые слова: нельзя, взаправду говоря, угодить тому, кто сам себя в существе своем отрицает и, начиная злом, кончает добром. Всякая власть такая, и ты, писатель, восхваляй ее не когда она входит во зло, а когда выходит в добро.

374

Две девушки везли тележку, которая время от времени визжала, как свистят милиционеры. Две женщины, простые работницы встретили такую же и та сказала: – Богатая невеста. Тогда обе первые работницы бросились вперед. Выйдя на Серпуховку, я увидел их на паперти ободранной церкви в очереди перед кассой кино: на стене была афиша «Богатая невеста». Тогда мне вспомнились слова Ленина о кино, как о высшем искусстве. Только теперь я понял, почему Ленин кино признавал искусством высшим: п. что в этой форме искусство служит массам, п. что Ленин ценил все служебное. Да, конечно, от Ленина – одну сторону, назад, скажем до Новикова, и вперед хоть до нашего Тихонова – все стремились служить «массам» («он, голод, собрал эти массы народные»). На этом пути службы народу произошли современные чиновники. Так что каждый революционер во времени оседает чиновником из власти предержащей, делается властью придержащей, как вот у нас теперь: слова не пикни.

28 Декабря. Каждый день теперь прибавляется минутка света. Вчера ездили на базар в Пушкино узнать цену картофеля и капусты. Невероятные трудности в поездке при возвращении: каждый день человеческие жертвы. Тоже своего рода борьба за принцип: нельзя быть базару в Москве, и пусть вся бедная Москва ездит в Пушкино за 40 километров. Скопление людей в Пушкине так велико, что в воротах базара страшнейшая давка и вынести крупную покупку невозможно. На эти базары пр-во смотрит как на отхожие места столицы.

При возвращении в поезде неосвещенном, в темноте теснил наши коленки некий гражданин, приговаривая: – Люди вы или не люди? От скуки жизни кто-то зевал со звуком, похожим на рычанье. Женщина рассказывала, что муж у нее убит и она осталась с четырьмя детьми и теперь под Можайском бесплатно работает в колхозе, что ездила продать шерсть и не продала.

29 Декабря. Хотя по словам Панферова в ЦК на совещании будто бы постановили «расширить тематику» (врет

375

наверно), сам он второй раз надул и не пришел слушать повесть. Целые сутки теща готовила пироги. Ляля в отчаянии легла на телефон и звала, чтобы хоть кто-нибудь поел пирогов. А в общем эта игра в литературу опротивела мне и больше читать не буду.

Несмотря на победы (вот-вот возьмут Будапешт), со всех концов сбегаются в душу мутные ручейки. Это наверно влияет усталость всеобщая в борьбе за существование (вот когда наконец узнали то, что значит «борьба за существование»).

Проф. Магницкий рассказывал, как и у них тоже, у ученых, практическим коррективом обсекается творчество.

30 Декабря. После Никольских морозов стоит погода на легких морозцах, и то хмуро – вот-вот снег пойдет, то солнце сияет весь день, и все, кто любит природу, чувствуют солнцеворот и радуются будущему через два месяца.

Ляля просила Чагина возбудить ходатайство в Моссовете о продаже нам дома в Пушкине. Ищем, где купить четыре мешка картошки подешевле (в Москве 12 р. кило, а на месте 6 плюс бензин, т. е. или 2000 или 1000 плюс 900).

Какая-то старушка через «Новый мир» прислала мне, как любимому писателю, трогательное поздравление с весной света. И сколько писем таких я получаю, и сколько людей таких не могут собраться написать, или написали, да не дошло, или не послали. Стали считать: у Ляли друзей, каких она могла бы к себе собрать, 18 человек, а у меня тысячи. Ну разве это плохо? Но она может позвонить, позвать и посадить возле себя и, отдыхая душой, рядом с ними сидеть. (Это друзья, а родные – весь их смысл – сиденье вместе.)

Вот это (сидеть с родными) невыносимо для Ляли – ей бы артисткой быть на людях, но нет искусства, и для какой-то высшей связи с людьми она пользуется религией (и не удовлетворяется, и вот откуда броски в свет и слова Магницкой: вы ближе к нам, чем к ним).

376

31 Декабря. Прощай, Старый год! Свет уже прибавляется и опять, не помня зла, встречаю Новый год, и опять жду и себе чего-нибудь хорошего и всем хорошим людям желаю счастья возвращения близких.

Купил на базаре на Пятницкой картошку по 10 р., 5 мешков.

Просмотрел фильм «Заключенные» (Беломорстрой), в котором Погодин изображает героических воров и великодушных чекистов.

Заходил на завод сменить перегоревшее реле, разговаривал со слесарем Васей Веселкиным. Подошел инженер Лещинский, отвел в сторону: – Подарите мне ваши книги, мне книги до смерти нужны: жить не могу без чтения. А я вам все достану, что вам надо, все сделаю. Только не вяжитесь вы с ними (рабочими): они много о себе думают. В этом есть большая правда, необразованные люди, потерявшие веру в Бога и получившие индивидуальный навык к технике (новое мещанство), все о себе много думают.

377

Пришвин М.М. Дневники. 1944-1945 /Подготовка текста Я.З. Гришиной, А.В. Киселевой, Л.А. Рязановой; статья, коммент. Я.З. Гришиной. – М.: Новый хронограф, 2013. – 944 с.

1945

1 Января. Позвали встречать Новый год людей, известных Ляле, но я не помню даже, как их зовут, и только знаю – он Сережа, она Валя. Сережа спросил меня о моем выступлении в МГУ:

— О чем вы говорили?

— О себе.

— Что именно?

— Я им говорил, что в свое время я был рядовым марксистом, пытался делать черную работу революционера и твердо верил, что изменение внешних условий (материальных) жизни людей к лучшему непременно приведет к их душевному благополучию. Проповедуя эту мысль идейной надстройки над экономическим базисом, я воображал, что проповедь и есть самое главное в жизни.

Когда же пришла общая революция, и я услышал, что моя родная идея о незначительной роли личности человека в истории в сравнении с великой силой экономической необходимости стала общим достоянием, и этому научают даже в деревенских школах детей, то спросил себя: «Чем же ты, Михаил, можешь быть полезен этому новому обществу и кто ты сам по себе?»

Так вопрос о роли личности в истории предстал передо мною не как догмат веры, а как личное переживание. Мои сочинения являются такой попыткой определиться самому себе как личности в истории, а не просто как действующая или запасная часть в механизме государства и общества.

Таким образом, юношеский вопрос о роли личности в истории стал для меня живым вопросом о своей собственной роли в текущей жизни.

Так, разбираясь, я открыл в себе самом талант писать. И мне через это открылось, что в каждом из нас

381

есть какой-нибудь к чему-нибудь талант и в каждом этом таланте скрывается как нравственное требование, т. е. требование к себе самому: вопрос о роли личности в истории.

Перечитывая свои дневники, я узнаю в них одну и ту же тему борьбы личности за право своего существования, что существо личности есть смысл жизни и что без этого смысла невозможно общество.

С другой стороны, прямая заявка личности на право своего бытия невозможна, потому что нет объективного нравственного критерия личности, и заявка личности является заявкой индивидуальности, т. е. всеобщего своеволия, вульгарного анархизма.

Остается признать два параллельных процесса в постоянной борьбе:

1) процесс олицетворения как нравственного требования в самоопределении каждого (тут заключено творчество или производство в широком смысле),

2) процесс механизации или потребления и распределения, в котором субъект (каждый) превращается в объект (все).

Итак, есть два рода людей, одни стоят за личность человека, другие за всех.

Найти характерные черты тех и других и понять их в происхождении.

2 Января. Как и вчера погода: март в январе.

Как только станешь выбирать людей и показывать как образцы, так начинают возражать: это вы поэтизируете, идеализируете, в самой жизни эти люди как исключение.

И то же наоборот возражали и Гоголю, когда он давал отрицательные типы.

Если то и другое «не то» и самая жизнь не поддается искусству, то что же есть самая-то жизнь? Самая жизнь, по-моему, или, вернее, неизобразимая ее часть состоит в пережевывании пищи всякого рода и усвоении.

382

Взять льва – разве это не царь природы, когда он, подняв голову к луне, ревет на всю Африку! И разве это не дьявол, когда он, схватив грациозную антилопу, разрывает ее когтями и пожирает? Но это лишь моменты в жизни льва, подлежащие изображению художника, огромную часть своего времени лев лежит, дрыхнет.

И Весь человек в данный момент в своем социальном разрезе – сколько малых процентов он дает того, что подлежит искусству, того, что движется, что есть сам человек или сверхчеловек, и какие огромные проценты Всего человека в рабском труде отдают свое сознание неведомому будущему, сколько таится между светом и тенью, сколько спит, дрыхнет и воняет, как насыщенный лев.

3 Января. День в день – сиротская зима, дай Бог! В новогоднем номере «Лит. газеты» новогодние статьи некоторых писателей с такими тончайше-скромными намеками на бедственное положение в литературе, что эти намеки в будущем никто не поймет, и сами статьи будут загадочными.

Мы говорили о том, как выросла власть женщины за время войны, что это самое характерное теперь. Доктор Бодрова похожа на сыроежку, пробившую лбом своим землю, мох, осыпанный хвоинками, прутиками. К этому Андрианова Мария Ефимовна, спасающая детей в Ленинграде.

И вообще, на место героизма становится выносливость: женщины вынашивают новую жизнь.

(Уплотненность жилищная – обстановка борьбы.)

Соберитесь в себе до конца в лесной тишине, и тогда, может быть, усмотрите, как, напрягаясь лбом своим белым и мокрым, сыроежка поднимает над собой земляной потолок с мохом, хвоинками, веточками и ягодами брусники. Ждите, вглядывайтесь и вы непременно, глядя на гриб, вспомните, как у нас, у людей, в тяжкое время, когда гибли герои на полях, на горах, в воде и воздухе, женщина незаметно для глаза выходила из-под земли и поднимала над собой крышу тюрьмы своей и брала в свои руки…

383

Вечером были у Асеева, слушали поэта Мартынова. Поэты столько вкладывают себя в чтение, что, услышав, вовсе не можешь судить: кажется, все хорошо. А тут еще Маяковский, которому и Асеев, и Мартынов так привержены. Мартынов даже нижней челюстью действует под Маяковского. Это движение челюстью являет собою у Маяковского усилие высказаться так сильно, чтобы слово подействовало на всю площадь людей – это у Маяковского, а у Мартынова пока еще челюсть действует для себя: вот, мол,