от меня моя невеста. И теперь могу твердо сказать, что хотя я был глуп и не мог, не понимая себя, с ней объясниться, но раз

* ЭПРОН — Экспедиция подводных работ особого назначения.

454

почти полвека с тех пор двигался « этому сознанию, то, значит, было же во мне в кладовой души моей то содержание. И надо всей душой благодарить Бога, что продлил мою жизнь до моего «ныне отпущаеши». Ляля была моим святым Ангелом-хранителем.

Животной природе самки свойственно убегание, ускользание от преследования самца. У человека это ускользание продолжается дальше: женщина, даже отдавшись, может дальше бежать и делается совсем недоступной преследованию. В этом и состоит сила, смысл и душа всего женского движения.

Итак, друзья, если вы указываете на разложение семьи в России, как на разложение всей страны, то разве не во всем мире происходит это разложение, как движение вперед к свободе порабощенной нашей матери? И пусть в России разложение семьи и собственности дальше ушло, чем в других землях, то это значит тоже, что Россия тем самым ближе к началу чего-то нового и лучшего.

9 Марта. Стоят по утрам крепкие морозы, но их уже не боятся: скоро все кончится. Так и война, и эта убогая жизнь в тылу: тоже теперь уже не боятся и не так тяготятся, знают все, что скоро все кончится.

— Брось эти мысли, – сказал один приятель другому на улице, – вот скоро кончится война и то кончится. – А прочее? – И прочее все кончится.

Да, это правда, мы все стоим у конца и в природе, и в обществе, но в природе после зимы новая жизнь начинается весной света, когда мороз по утрам расписывает окна узорами и солнце потом их топит и сушит, и воробьи оживляются, и вороны орут.

Но как начнется новая жизнь в обществе («во что это выльется»), никто не может сказать.

Все размышляю про «Очарованную душу» Роллана: с одной стороны, понял себя, как мужчину-эгоиста в своей

455

первой любви, и невесту свою, как Аннет, и это в точности все верно. А другое, просится суд над самой Аннет с точки зрения Розанова, т. е. отрицательного пола. У Розанова ошибка в абсолютном утверждении пола (мужского) и вместе с тем родового строя. Между тем «отрицательный пол» розановский есть тоже пол (женский) в момент борьбы его с Мужчиной (самка убегает), а теперь время новое есть утверждение Женщины.

10 Марта. Все мороз, и крепчайший, и солнце яркое. Наговаривали с Лялей пластинку для радиопередачи (в среду). Ляля – конферансье, я – рассказы: Филин, Лягушка, Раки. Наговорив, выслушали себя, и очень понравилось. Приехал Митраша и поселился у нас.

За время войны Мужчина физически утратился и едва ли обрел что-нибудь духовно. Напротив, Женщина и физически ничего не потеряла и духовно утвердилась в независимости от Мужчины. Может быть сущность жизни нового наступающего времени и будет в этом новом соотношении Мужчины и Женщины.

И еще новое грядет в отношении человека к пустыне по словам «Бегай людей» и «Спасайся возле ближнего». «Бегай людей» – это пустыня, пространство, определяющее душу Фауста. «Спасайся возле ближнего» – это вот то, что проповедовали оптинские старцы и все православные, тут и женщина, и социализм. То что было пустыней, теперь становится просто тайной личности или всего того, что не делается, а что само вырастает. Современный пустынник спасается, может быть, в автомобиле, или в самолете, или в кресле президента США.

Ходили ко всенощной слушать «На реках вавилонских», но минут на 5 запоздали (завтра Масленая).

Узнал, что Рузвельт с 1914 г. живет без ног и его переносят с самолета в автомобиль шесть постоянно с ним следующих людей. И так живет и сейчас управляет миром

456

одна из светлейших голов. Вспоминая конференцию, и как Рузвельта чудесная голова поднялась над толпой, вспомнил сейчас «яко до Царя всех подымем» и подумал, что не всех, а каждого, что всех поднять нельзя (это социализм), но каждого по очереди его готовности во времени можно. И как это чудесно думать, что каждый человек таит в себе возможность быть поднятым «яко царь».

Сегодня с Лялей наговорили пластинку и, прослушав наговоренное, я весь день чувствовал удовольствие, до того вышло просто, что как будто не я читал с листа сочиненное, а сказочник из народа на досуге рассказывал.

Митраша прочитал повесть мою и, обсуждая ее вместе, я говорил ему о будущем (я-то говорил по догадке и намекам и мутно, а он, конечно, осаждал все себе в душу навсегда). Да, я говорил о том, что в эти последние дни нет-нет и блеснет мне, как свет из тумана несущихся событий.

Мне чудится вместе с «закатом Европы» как бы закат самого героя: ничего не возьмешь больше геройством, и даже можно сказать, что на героя сейчас кто-то смотрит секретно, как на очень наивное существо, вроде собачки на веревочке. Их, этих героев, переколотили, а женщины в это время вырвались на свободу [из бабьего положения], из спальни и кухни и овладели мужским делом. Мужчина потерял физическую власть над женщиной, и так вышла женщина из определяющей ее положение половой зависимости. Наступило время господства женщины и обнажения ценностей, укрываемых женщиной от поработителей, [с их] силой мужской самости (на наших глазах «баба» во всех слоях общества становится пережитком…).

Ах, вот не забыть! В доме Соллогуба, где теперь Союз писателей, на лестнице вестибюля с давних времен стояла Венера. Во время похорон Шишкова по распоряжению Поликарпова эту Венеру завесили. И так коммунист Поликарпов, закрыв Венеру, обнажил свою мещанскую душу архаического времени.

457

В отношении смерти люди бывают бесстрашные – это те, кому терять нечего и некого. А то есть, кто боится смерти, как животное боли и потерь нажитого. А то есть страх не за себя, а за ближнего. И вот это единственный страх, который непреодолим и является единственным целебным источником жизни.

11 Марта. «…в условиях, которых первые меры порядка и самой строгой справедливости могли быть иногда поняты, как непорядок и несправедливость (из Декларации Югосл. Врем, прав-ва)».

Вспоминается Шишков на его юбилее, когда он говорил о себе, предвидя свою близкую кончину. – Я жил, не думая об этом, но вот это произошло, и я теперь нахожусь у границы…

Никогда ни мне, ни Ляле не было так ясно, что смерть себе не очень страшна и в иных случаях даже и желанна, но страшна она себе должна быть в отношении близких: близким она страшна, и умирающему надо вперед подумать о близких, принять это как долг в отношении их. – И если, – сказал я за столом, – ты это исполнил, то, может быть, в тяжкую минуту свою чувство оставления долгов облегчит уход свой…

Разговор у нас каждый день о Людмиле (Толстой). Интересная завлекательная женщина, но со всех сторон все против нее: это будто бы она разлучила Толстого с друзьями, она скупая, она хищница и т. д. Усвоенная всеми легенда о начале разрыва Толстого с семьей, это что Нат. Вас. нашла на столе у Толстого письмо от «красивой женщины» («Тимоша») и, устроив ему резкую сцену ревности, забрала детей и уехала в Крым. Уехала уверенная, что без нее Алексей не проживет (обычный самообман прочных жен). Но к Алеше в это время пришла подруга Тимоши, эта Людмила… Вот тут-то и мелькает подозрение: про Тимошу-то всем известно и никто не сомневается, но не является ли и

458

Людмила тоже чьим-то орудием контроля над личностью писателя… (а разве, когда Ляля пришла ко мне и о ней не возник вопрос: «а если?». И сколько тут вариантов, возможно, и самый интересный из них это, конечно, жизнь в двух лицах вплоть до признания: «за тобою гляжу, но ты не бойся: мы вместе извлечем из этого нашу пользу»…).

— Но почему же, например, на вечере Игнатьев именно ей выразил явное предпочтение? – А может быть тоже боится…

Мякина. (Так называть впредь все слухи.)

И. И. [Фокин] принес новости, первое, что демобилизуются старшие три года, второе, что закрывается доступ евреям в партшколу и что евреев будут выселять из Москвы. Говорит, что слышал «из верных источников». – Возможно, – сказал я, – евреев трогают, как жертву фронта. – Нет, – говорит он, – за то, что они неустойчивы в госуд. делах. – Но ведь за это же их и Гитлер гонит. – Это не противоречит ничему, напротив: недаром же немцы бьются и трясут свою яблонку: плоды валятся на наш огород.

12 Марта. Утром был очень сильный мороз, а за день разогретые солнцем улицы к вечеру подмерзали, и так без дождя образовался только от одних солнечных лучей лед на улицах. И пахло к вечеру старинным великим постом, когда, бывало, начинали на рынках продавать моченые яблоки.

Были на Варзе. Машина готова. Завтра, вероятно, обкатка и прием.

Были у Чагина. Решено дня за два-три найти 25 знаменитых стариков, найти мне «поддужного» и начать альманах стариков.

NB. Сейчас три старика управляют всем миром. Почему старики? Потому что вообще миром управляют мертвые. И потому старики сейчас у нас, что они ближе к мертвым.

459

Чагин к завтраму добьется ответа о даче (продаже мне).

Сказал Ляле: – Я первый раз в жизни встретился с такой женщиной, как Людмила. – Какой? – А хищницей. И их наверно много, и они в сильной степени влияют на ход жизни. Ни одной я такой не встречал. – А на что ты им был нужен, чем ты мог их заинтересовать?

Да, конечно, не богат, не славен, не очень-то и красив или знатен. Надо бы радоваться, что не подошла акула, а между тем почему-то было неприятно, когда Ляля сказала, что я им вовсе не нужен. Жизнь в такое время, с такой чистой славой чуть ли ни единственного независимого поэта, жизнь с такой прекрасной женщиной, как Ляля, и вздыхать о женщине-акуле («интересной»)? Как это может быть? Моя мама сказала бы на своем старинном языке: «Тебе хочется фигурировать в светском обществе, как было у Пушкина (камер-юнкер), особенно у Лермонтова (гусар), как тянет каждого поэта в бездну. – А как же святые-то жили? – А думаешь, их не тянуло? Да еще как! Вот и я для вас всю жизнь истратила, на работу на Банк, а думаешь, меня-то не тянуло быть светской женщиной?»

13 Марта. Утренний мороз. Светообнимающее утро. С чистого неба слетают медленно редкие снежинки, как будто их сметают откуда-то невидимые ангелы. Тихо поднимается вверх дым из трубы. Души тоже как этот голубой дым поднимаются вверх в