и ненависти к быту образовалось на Руси ее сектантство – революционная интеллигенция и все женское движение?

(В себе – любовь, в делах – неприязнь.)

Все больше и больше загадочным становится безумное сопротивление немцев и непонятный их фашизм. Немцы всегда были нашими учителями вплоть до последних дней: воевать-то они же нас научили. Вот и страшно теперь: а ну как они и своему фашизму тоже научат, и что это такое фашизм? Ничего-то мы не знаем, и что самое удивительное, это что узнавать-то не очень и хочется, чувствуешь, что ни к чему это. Вот хотя бы взять в пример Эренбурга: он все знает, во все сует свой нос, а между тем пишет очень плохие стихи. Видно, эта суета не в пользу поэзии.

Мы русские, и западники, и славянофилы в истории одинаково все танцевали от печки – Европы, а вот теперь эта печка, этот моральный комплекс не существует. Будем теперь мы танцевать от другой печки (Америки?) или же, наученные, будем танцевать свободно от себя, а не от печки?

Личность породила пространство или наоборот?

Нет! Наверно личность. Ведь Колумб открыл Америку, а не Америка открыла Колумба.

С приходом социализма у нас в России исчезло пространство – везде одинаково?

Нет, исчезла личность, а вместе с личностью исчезло пространство.

Самолет – это пожиратель пространства.

Пешеход творит пространство: чего только ни увидит странник, пока не дойдет до Святых Островов на Белом море! А самолет пожирает пространство.

473

А вот об этом тоже надо подумать: конечно, исчезновение пространства это факт нового времени: не завлекает меня ни Кавказ, ни Памир: но человек без пространства в своих переживаниях тайных является теперь таким же таинственным и неразгаданным, как прежнее пространство (ландшафт).

23 Марта. (Настоящие Сороки.)

В этой ранней весне постоянно так бывает: заметишь – дымок повернул, и сейчас же бывает, через несколько часов весна повертывает. Вчера к вечеру я заметил, дымок потянул с севера, а сегодня утром куда девалась весна. Такой морозище хватил! И только к полудню нехотя закапало.

Комнатный идеализм (сказал Р. Роллан).

Социализм, в смысле соединения людей – это, что ни говори, а есть мировая тема нашего времени. Соединение .всего разрозненного человека в единое существо стало настоятельной необходимостью, как будто человечество теперь подошло к потоку, через который для дальнейшего движения необходимо перекинуть мост. Этот мост в человеке… тот поток – это смерть близкого, а мост – к дальнему… Вот в церкви при утрате близкого этим и заняты верующие: возместить утрату близкого Дальним (Богом) и через это перекинуть мост к новому ближнему (то есть сделать Дальнего ближним).

Фактический наш «социализм» есть лишь внешний двор соединения, имеющего смысл жизненной постановки вопроса. Вот теперь и привлекается церковь, наша старая (царская) церковь к устройству внутреннего двора социализма (соединения людей).

Видел на улице старого милиционера с хорошим лицом и чувствую, мертвые останавливают меня: – Разве может быть полицейский с хорошим лицом? И так от умершей интеллигенции перескочил к раскольникам и возвратился к себе с вопросом: – Неужели же я кончаю с этим наследством

474

вражды своей, как потомок староверов и револ. интеллигенции с государством? Да, вероятно, кончаю, но еще не покончил совсем…

24 Марта. День начался обещанием тепла: дымки с юго-запада и за день к вечеру опять пришло к северу. В полдень таяло немного, к вечеру подмерзло.

Был Цветков и так говорил: русский человек хороший и средний тем же хорош, чем хорош англичанин и вообще хороший человек всякой национальности. Но поганый русский человек поган по-своему, и эта русская дрянь в соединении с дрянью еврейской дает нестерпимый букет коварства, измены, обмана.

Единый образ добра это Бог, но единого образа зла не должно быть: зло тем и зло, что оно и раздельно и неслиянно. Атрибут Божий – единство, атрибут Дьявола – множество, дробность. Так ли это? Разве нет соединений и слияний во зле?

Выход к мосту и «мост»: кто-то берет на себя нравственную ответственность за совершенное и другие за это отдают ему свою любовь и с любовью этой за вождем переходят на ту сторону. Таким образом «вождь» является жертвой и «мост» есть путь Христов.

25 Марта. С утра от небольшого морозца день постепенно сходил к теплу. Все крыши стали сухие и ни одной сосульки по всей Москве. Вечером на чистом небе явилась луна и все звезды, и все-таки мороз не пришел, улицы были черные с ручьями и лужами. Народ высыпал, гомон стоял, парочки везде в тенях, притаенные, шептались.

Думал о Цветкове: вот русский духовный аристократ из разночинцев в отличной шлифовке.

— Конечно, если есть какая-нибудь церковь, пусть даже все попы станут шпиками, надо идти в церковь. Но если

475

бы можно было у нас иметь дело с католической церковью, я пошел бы туда.

— Завидую вам, – ответила Ляля, – я лично не могу, мне там все непривычно.

26 Марта. Безоблачно-солнечное утро, но лужи только чуть подернуты льдом. И весь день прошел такой светлый, яркий. Местами улицы были вовсе запружены и на узких проходах устраивались везде очереди. Я заканчиваю все дела с машиной, распределил бензин. Заказал очки. Вечером вдруг заболел гриппом.

Пришел дитя природы Чумаков и нам исповедался, как 30 с чем-то лет тому назад он кончил школу живописи, нечаянно попал в имение под Костромой, увлекся лошадьми, как свояченица помещика влюбилась в него («а я был убежденный холостяк»), и когда он ей отказал в браке, выстрелила в себя. Этот выстрел определил жизнь на 30 лет. И теперь все открылось: жену представил нам совершенно ‘как нашу тещу. Вспомнилось, как Бострем, послушав вечер охотников, ночью подумал: «Мир спасут охотники».

Легкий утренник, жаркий полдень.

Вчера сливал бензин в компрессоре, работающем на мостовой. Разговорился с мастером о своей машине. – Второй день такой прекрасный, вот возьму, сяду в машину свою, вложу ключик, дуну – заведется, и поеду. Как хорошо! Больше нет, по-моему, счастья, да, это счастье! – Ну, не скажу, есть большее счастье. – Какое же? – А пешком идти, все вокруг рассматривать, о всем думать. – Правда и ..то хорошо. – Куда лучше. Вот погодите, скоро придет время, все будут на машинах ездить, и только самые богатые будут располагать временем ходить пешком. Да, вот придет время, все бедные будут ездить на машинах, а богатые будут ходить пешком.

28 Марта. Опять крымский воздух и солнце с легким утренником. Второй день гриппа. Слышал от Цветкова, что «Севастополь» Ценского хорошая книга. Очень этому рад.

476

29 Марта. Весна воды.

Пасмурно. Вероятно, пойдет снег. Грипп проходит. Но еще один день просижу. Пошел окладной дождь.

Милая моя, так Вы ухитрились в Москве просидеть и не знаете, как Россия немца ждала. И как ждала-то! А когда немцы обманули, тут уж Америка не купит нас консервами… На каждой улице теперь мальчики гоняют и гремят консервными банками. Это не банки – это русские косточки гремят. Нет, теперь уж больше не обманешь, не купишь. Русский народ впервые понял себя: не на стороне спасение, а в себе.

Наступает эпоха духовного материнства, я хочу сказать, что…

Передовой авангард. Помню, один лесопромышленник в Ельце (не Меркулов?) ориентировался на «передовой авангард» (интеллигенцию). И вдруг однажды (в 1905 г.) эту свою святую мечту увидел на практике и отряхнул прах. Но ведь в этот «передовой авангард» была вложена лучшая сторона его души, куда делась эта душа, когда прах с нее слетел?

Мне кажется, этот купец ту лучшую часть своей души просто вернул себе самому и стал действовать от себя. И точно так же все русские лучшую часть души своей вкладывали в Европу («заграница»). Последние агенты Европы у нас были наши пленные из Германии после войны 1914 года. Они были уверены в превосходстве Германии, и они были ее пропагандистами. И вот теперь весь русский человек, как тот лесопромышленник, и вся Европа и Америка ему, как тому купцу «передовой авангард». Теперь больше не на кого надеяться, какие мы есть, такие и будем жить, и со стороны нам никто не поможет.

Поддай же, друг мой, похлеще ногой вот эту пустую консервную американскую банку, пусть летит она ко всем чертям и гремит: это косточки гремят тех, кто жизнью своей заплатил за эти банки.

477

И вот баба идет, подавленная жизнью, и говорит:

— Помни, попадешь в беду, и все от тебя отвернутся и никто тебе не поможет. – Никто! – подтверждают другие.

Это они еще не до дна выпили чашу, это им только горькое дно показалось, и они еще способны горечью жить.

— Милые, да как же вы раньше-то жили, на кого надеялись, на что рассчитывали?

— А глупые были: на людей надеялись.

— А теперь?

— Теперь только на себя.

И так вот Россия вступила в новую жизнь для себя, без расчета и упования на что-то хорошее где-то там, за границей нашей бедности, худобы и мерзости.

30 Марта. Серые слезы весны.

Ночью шел дождь. Утро пасмурное, и все небо серое висит и покапывает. Что теперь делается там!

— Дождь, – говорит теща. , – Как хорошо, как весело!

— Кто дома сидит – весело, а кто под дождем…

— Кто здоров, тому и под дождем хорошо.

— А кто больной?

— Тому плохо.

И действительно ей плохо, потому что не о чем больше думать: никакого дела и только мысль о своей болезни.

— Как она несчастна! – говорит Ляля.

— Чем? Отличная комната, отлично питают, доктора, любящая деятельная дочь, общество лучших людей, собачка, кошечка, возможность заняться, чем хочешь. Чем она несчастна? Только тем, что дочь не может ей целиком принадлежать и что вообще она сама лишняя. Но она с этим и родилась: всегда чувствовала себя лишней: это и есть истинная нравственная болезнь этой барыни.

Боюсь, что Митраша опротивеет Ляле, потому что православный из него никогда не выйдет и всегда он останется сектантом толстовского толка. Для всех сектантов (раскольников, староверов) характерно упрямство,

478

порождаемое ограничением умственного кругозора. У них деятельность ума ограничена моралью, и живая мораль заключена в рамки рассудка.

Если удастся написать «Падун», то освобождение ума и сердца старухи-староверки оправдает ее переход в православие.

Всякое сектантство, толстовство, раскол и т. п. интеллигентские секты (народничество, марксизм, большевизм) таят в себе семена ГПУ.

Православие может быть тем-то и хорошо, что его принудительная сила (ГПУ) вынута из него расколом с одной стороны, государством с другой. В православии можно быть каждому универсальным человеком.

31 Марта. Серое небо, туман и чуть отделяется в тумане прямой дымок. Надо бы на берег речки куда-нибудь, а то в Москве не слышно ни скворцов, ни зябликов, и тут не весна воды, а