премию? – спросил я. – Еще бы! И потом, вас ожидает другая премия. (Намек на Сталинскую.) – А как вы знаете? – А все говорят. Ляля сказала, что если мне дадут такую премию, то теща будет покорена. Бедная Ляля, она надеялась на покорение тещи, когда она показывала ей пять с половиной лет тому назад квартиру писателя, но в том-то и есть особенность тещи, что она непокорима, п. что мир в ее идеале есть абсолютный покой и довольство, притом, с обязательным признанием ее личности.

550

26 Июня. Солнечный теплый день. Было время Буденного и прошло, наступило время Жукова. И вот время-то буденновское прошло, а сам Буденный теперь живет во времени Жукова. Что это, или у меня не было никогда своего времени, или же каждый, проживающий свое время, не сознает этого. Или может быть сознает, но ждет, что время его возвратится. Но чувствую – нет! Ни то ни другое. Ни третье. У меня действительно нет.

27 Июня. Ляля застряла в Москве из-за болезни матери. Я зачем-то сегодня один еду на дачу.

И так складывается все, надо сказать, что победа стала всем, как глухая стена: раньше летели и ждали. Теперь дальше идти некуда, и все стали перед стеной.

В 11 д. приехал на дачу. Прохладно было, за 5 дней ничего не выросло. А на яблонке-то яблочки в бутонах, в которых был замечен долгоносик, отвалились. В эти дни замедленного роста овощей сразу стало заметно, что земле не хватает нашего удобрения.

28 Июня. Во вторник спустило колесо, я вставил новую камеру, и колесо опять спустило. Так я переменил три новых камеры и решил так, что резина моя за год стала распадаться. Возиться с колесами нелегкое дело, весь день прошел, а жадность труда все росла. И будь у меня запас камер всяких, мне кажется, я бы умер, но достиг своего. К счастью, оставалась только одна новая камера, и к тому же мне зачем-то надо было выйти на улицу. Вот как только я вышел из этого разгара упрямого действия, так сразу мне бросилось в голову: а нет ли в этой покрышке гвоздя и не натыкается ли на него каждая новая камера? Подумав так, я вспомнил, что колесо это стояло на запасе без колпака, значит, каждый мальчишка мог заколотить мне в резину гвоздь. И стало мне сразу легко и радостно: не распалась резина, а дырочки легко зачинить. Мне кажется, никогда я не испытывал на себе в такой силе жадность в труде: на другой день едва встал.

551

И тут вдруг понял, почему это Ляля так зарывается в огородных работах, в городской беготне, в переписке рукописей. Ее тоже изводит жадность труда. Бесконечно поглощает огородно-садовое дело, и отсюда все садовники ходят какие-то шальные и ни к чему другому не способные. Отсюда встает вопрос: не следует ли вовсе бросить дачу и Лялину жадность в труде переключить на литературную работу?

Я сказал Успенской (редактор Пионерки) на ее предложение написать рассказ на премию: – У меня есть рассказ о собаке, можно его дать на премию? – Конечно, вы пишете о собаках чудесно, что и говорить. Но вообще нам нужно в рассказе прямое моральное указание детям. Рассказ же о животных может быть поставлен лишь на вторую премию. – Но в моем положении получить вторую премию не совсем приятно, да и вам будет неловко. – Совершенно верно. Так вот мы и разошлись, а между тем Травка моя тоже собака и разве не содержит она в себе прямое моральное указание жить не для себя, а служить человеку.

29 Июня. Все по-прежнему пасмурно и холодновато. Вчера приезжал Петя, рассказывал, как веселился народ вечером после дождя в день победы. И вовсе не было милиции. Этот объективный факт надо прибавить в поправку моих субъективных наблюдений под дождем возле трибуны. Еще долетел до меня из этой толпы голос через Петю о том, что скорей всего мы будем выгонять англоамериканские войска из Европы. – А чего же дремать, – сказал Петя, – самое время.

Так совсем становится похоже на «Закат Европы», на время падения Римской империи. И становится теперь уже совсем ясно, почему англо-американцы взяли в союзники варваров. Они были уверены, что в борьбе с немцами Россия истреплется до конца и ее тогда можно будет взять голой рукой. Так приходит обыватель и понимает время по собственной шкуре: Победа, Победа! Но чем она оказывается? А если ничем, то значит, война еще… в союз с Америкой никто у нас никогда и не верил.

552

Узнать в словаре о спорах и размножении грибов: именно, если сорвать гриб молодой, может ли вырасти на другой год гриб от этого корня. Или же непременно должна упасть спора из головы гриба.

Выступление президента Трумэна на заключительном заседании конференции в Сан-Франциско: – Мы все должны признать, независимо от того, как бы ни велика была наша сила, что мы должны отказаться от свободы всегда делать то, что нам нравится.

30 Июня. Холодные дожди грозят овощной катастрофой. Не вылезаю из ватной куртки. И скучно. Завтра собачья выставка. Повезем Нору. Петряев будет выбирать мне курцхаара.

(Черновик «Старого гриба»…)

1 Июля. Со вчерашнего дня продолжается непрерывный сеющий окладной дождь.

Найти название чувству, охватившему человека в труде, когда хочется довести до конца работу: это что-то вроде прогрессивно нарастающей инерции, когда повозка самокатом движется под гору. Как назвать эту силу: накат труда.

А еще ищет названия потребность человека ориентации – политической, исторической, философской, религиозной, смотря по человеку. Что-то вроде самоопределения во времени. Каждый из нас про себя как-нибудь ориентируется. Как назвать это чувство обманчивое, меняющееся, но свойственное каждому человеку. Взять себя на сегодня: я чувствую сейчас мировую густоту: ни у кого нет ничего прочного в лицах: никто не может ни за что постоять, ни на кого нельзя опереться. И только наплывающий социализм есть факт несомненный. Но что это? В лицах тут уж нет совсем ничего, тут все в массах: социализм наплывает как гунны. Взять это движение в руки, как думал Рузвельт и теперь Трумэн, невозможно, и их «Бог» тут бессилен.

553

2 Июля. Утром среди рассеянных туч показалось солнце – надолго ли? Видел во сне изнасилование девочки лейтенантом в сарае. И понял этот сон как ответ на сложную цепь вопросов при засыпании и первый вопрос – о выходе из паутины женского обмана: изнасилование – это выход, это правда, об этом думал Ницше, когда говорил: идешь к женщине – бери плеть. Только надо это понимать не грубо, а широко, напр., талант и слава могут быть такой «плетью». Но это вообще тайна, знание этого есть сокровище немногих. Это нельзя публиковать. Ницше, Розанов и другие некоторые (кто?) в этом смысле преступники. Для того-то ведь и существует искусство, чтобы, с одной стороны, укрывать тайну от всех, а с другой, дать возможность каждому в меру его сил что-то взять из этой тайны. Так что большая мысль требует формы, а Ницше просто сболтнул.

К вечеру началась хорошая солнечная погода. Написал и сдал в «Мурзилку» «Старый гриб». Выслушивал пессимиста – сам не поумнел. Эти песни о «страдающем брате» слышу с колыбели. Перестало действовать на душу. Оставлю себе чувство к страдающим людям только личное.

Хочется написать о собаке (Робинзон Крузо) как о человеке и о человеке (как боге) с точки зрения собаки.

Давно ли от слова «Бог» в устах Рузвельта у нас в душе вставала заря. Теперь в устах Трумэна слово «Бог» перестало звучать. Еще хуже со словом: свобода. Совсем не звучит. И даже, как ручка в машине при раннем зажигании, бьет обратно. Настоящая же свобода – это значит теперь жизнь про себя: в этом смысле заключенный в тюрьму может быть больше личностью, более свободным, чем «освобожденный» человек.

3 Июля. Роскошное сверкающее утро. Получил приглашение от Молотова и Жемчужиной на прием по случаю приезда китайцев. Это объясняется, вероятнее всего, тем, что Поликарпову прислали столько-то билетов, и Тихонов,

554

думая о китайцах, т. е. кто у нас ближе к китайцам, вспомнил «Жень-шень». Лучше если о «Жень-шене» вспомнит кто-нибудь вроде Майского, а еще лучше и совсем хорошо, если китайцы сами прочли в английском переводе и пожелали видеть автора. Чувствую по своим последним (детским) писаниям нарастание как бы свободы от себя: что-то больше не держится возле себя самого и выходит, тогда как раньше это приходилось выжимать из себя.

Вчера Ляля с сиянием лица сказала про М. В., что все ее опасения кончились и в столовой всегда будет открыто, что теперь М. В. всегда будет говорить правду. – И сахар будет открыт? – спросил я. Она тихонько шепнула: – Сахар все же я убрала. Наутро иду у нее узнать, где же теперь сахар. – Ах, забыла, сахар на старом месте открытый стоит. Такой вот хаос чувств, такая крутня в этой женской логике. Но Л. почему-то не хужеет. В ней что-то есть такое, из-за чего все ей прощается. Вот хотя бы эта политика с Map. Вас., объяснились в любви к Богу, в полном доверии, и тут же сахар прятать. Кажется, очень противно, а выйдет так – сахар-то и забыла припрятать. А если глубже смотреть, то выходит, что она вообще жизнь не считает чем-то очень серьезным и не живет всерьез, как другие, а шалит. В то же время она знает какую-то иную настоящую жизнь, уверена в ней больше, чем в этой. И вот, думая о той Ляле, зная ее даже там, здесь ей все прощаешь.

Был на рауте у Молотова, пожал ему руку и Жемчужиной его, наелся, напился, поглядел на китайцев – и все. От писателей были только я, Вс. Иванов и Кирпотин. По нашей догадке: меня и Всеволода позвали за наши писания о китайцах, а Кирпотина – чтобы за нами глядел. Мне удалось сделать хорошее дело – подговорить Вс. Иванова и Кирпотина: мы втроем напали на Поликарпова с тем, чтобы он вытащил Григорьева из уборной. Он ответил, что сделает. Дай Бог!

4 Июля. С утра день сияющий и жаркий. Еду к генералу Медведеву добывать трофейную собаку. Езды до

555

Н-Гиреева 20 минут, но мы ездили 4 1/2 часа. Вышло из-за того, что у меня в машине расстроились малые обороты, я должен был в Москве особенно сосредотачивать внимание на езде и доверился Ляле в деле указывания пути. Ляля по доброте своей доверяла всем указаниям, и так мы запутались. В конце концов,