человеческого существования в решении религиозных вопросов; передает свои впечатления от общения с представителями разных слоев русского общества.
По реакции деревни на изменение аграрной политики писатель уяснял для себя исторический, общероссийский смысл событий между двумя революциями.
Ломка общинной системы отдавала землю зажиточному крестьянству, буржуазии, помещикам-капиталистам и должна была «выключить» крестьянское большинство из революции. Однако реальный процесс осуществления реформы не оправдал ожиданий правительства: не облегчил положения масс и не погасил недовольства и революционных настроений. По словам В. И. Ленина, политикой капитализации деревни самодержавие открывало «последний клапан» (В. И. Ленин. Поли, собр. соч., т. 22, с. 21). Пришвин видел (и это отчетливо отражено в его очерках), как реакционный смысл действий правительства проявлялся во всей повседневной жизни. Крестьяне не могли воспользоваться преимуществом «укрепления» земли в силу запутанного отношения с обществом (общиной), здесь действовал откровенный коммерческий принцип («Как я укреплял тещу Никифора»); Пришвин показывает неизбежное экономическое подчинение бедноты богатым мужикам, которые, откупают аренду помещичьего луга, отданную беднякам «из сочувствия», за водку («В имении тетушки»). Признаки нового в деревне – это расслоение деревенского общества, рассуждения крестьян об «ораторах» (политических пропагандистах), которым не доверяют (еще нет, по их словам, настоящего крестьянского вождя), о справедливом налоге; это общее революционное брожение, цели которого еще не осознаны до конца самими крестьянами.
Все очерки первой части представляют собой единый сюжет, своего рода хронику нескольких пореформенных лет. Повествователь – участник обычных «мирских» дел – хлопочет о ликвидации имения тетушки-помещицы, посредничает между крестьянами и чиновниками, наблюдает жизнь «отрубщиков», хуторян, ее неуютный и нехозяйственный склад. «Ни в той, ни в другой, ни в третьей группе поселенцев не мог я найти, конечно, ничего, что указывало бы на положительное новое в переустройстве русской крестьянской жизни», – писал автор («Тютелькин лог»).
Во второй части «Заворошка» – в очерках «Адам и Ева», «Первые земледельцы», «У Чертова озера» – Пришвин показал крах переселенческой политики царского правительства, стремящегося уменьшить «земельную тесноту» в деревне в пользу крупных собственников. Переселение крестьян (а с 1913 года и всех других сословий) за Урал, на казенные земли азиатской России, велось ускоренно и не было обеспечено материально и организационно. Даже сам Столыпин во «Всеподданнейшей записке» о поездке в Сибирь и Поволжье в 1910 году наряду с общими сведениями о переселении указывал, что «правительственная организация переселения во многом несовершенна» (С. М. Дубровский. Столыпинская земельная реформа. Из истории сельского хозяйства и крестьянства России в начале XX века. М., 1963, с. 387).
Пришвин совершил поездку с переселенцами летом 1909 года. В очерках отражена драма разочарования, гибели, отчаяния, неприспособленности людей к новым местам, брошенность их на произвол судьбы. Государство недостаточно заботилось о больницах, школах, благоустройстве. Между тем к концу 1915 года в азиатской части России было вновь образовано 71 725 единоличных хозяйств. Общим итогом Столыпинской реформы оказалось разорение по стране значительного числа крестьян, понижение культуры земледелия, рост эксплуатации. По оценке В. И. Ленина, «все противоречия обострились, возросла эксплоатация <…>, совершенно ничтожен прогресс хозяйства» (В. И. Ленин. Поли, собр. соч., т. 19, с. 307).
В третьей части книги собраны очерки, может быть, о самой сложной для читателя области русской народной жизни той эпохи – духовно-религиозной. Будучи по опыту писательской жизни знатоком живых современных проявлений раскола, сектантства, жизни провинциального русского духовенства, Пришвин стремится выявить связь между общественно-политической обстановкой и духовно-религиозными формами жизни тех лет. Он остается верным методу непринужденного внимания и «удивления» перед явлениями русской жизни, проникновения в их сущность через живые человеческие отношения. «Русская жизнь вообще так богата устоявшимися противоречивыми формами, что для того, чтобы видеть, необходимо постоянно, как молитву, твердить себе: „я не здешний, я вижу и слышу все это в первый раз, удивляюсь, удивляюсь…“» (М. Пришвин. Заворошка. Московское книгоиздательство, 1913, с. 182).
Внимание Пришвина к нравственно-религиозным вопросам, несомненно, связано с обострением идейно-философской борьбы в среде русской интеллигенции начала века. Он пишет по впечатлениям своей жизни на родине матери (город Белев, Тульской губернии), в Новгороде и Петербурге, где был хорошо знаком с кругом интеллигенции, занятой религиозно-философскими и социальными проблемами русской жизни, – Д. С. Мережковским, Д. В. Философовым, 3. Н. Гиппиус и др. Позиция Пришвина в религиозных вопросах отличалась от реакционно-декадентской глубоким знанием народной жизни, здоровым чувством и инстинктом писателя-реалиста, огромным опытом общения с разнообразными людьми.
Писатель обращается к разным формам русской религиозной и духовной жизни, прослеживает ее проявления в различных слоях русского общества – и не может найти настоящей, цельной и чистой веры. Нет искренней, беззаветной веры у монахов Соловецкого монастыря; есть что-то болезненно-кликушеское в собраниях верующих у «братца»; схоластические, в сущности, бессодержательные споры, которые ведут члены различных сект, не дают ответа на вопросы смысла жизни, роли человеческого «я» в обществе.
Образ «светлого иностранца» возникает у Пришвина из обстановки ученых споров среди участников Религиозно-философского общества, собрания которого проводились в Петербурге в 1901–1915 годах. Идеи Д. С. Мережковского о реабилитации в глазах верующих русской православной церкви за счет приобщения народа к «подлинным» ценностям христианства Пришвин и оценивает в очерках. «Иностранцем» он иронически называет Мережковского, не знающего народа, судящего о нем умозрительно.
Отобразив в своем произведении религиозные искания представителей самых разных слоев русского общества, автор приходит к выводу схоластические религиозно-философские теории, оторванные от жизни, заводят людей в тупик, мешают им найти свое счастье в действитель ности.
Идея страдания, проповедуемая идеологами «чана» (то есть совокупного «погружения» в пучину жизненной грязи и мук), требует особого внимания, по Пришвину – опасна своим скепсисом и отказом от личностного начала. Знакомясь с основами учения сект «Голгофского христианства» и «Нового Израиля», писатель подчеркивает трагический разрыв между идеей повторения пути «Голгофы» каждым человеком ради спасения и реальным строительством новой жизни.
Очерки, вошедшие в сборник «Заворошка», отражают разные стороны действительности, таящей в себе коренные социальные перемены, доносят до нас атмосферу той эпохи.
Тексты печатаются по изданию: М. Пришвин. Заворошка. Отклики жизни. М., 1913.
Впервые опубликовано: М. Пришвин. Заворошка. Отклики жизни. М., 1913.
Недотыкомка – образ романа Ф. К. Сологуба «Мелкий бес» (1907), символ неуловимого, гадкого и скользкого начала.
Одолеют или задавят их? – Речь идет о событиях революции 1905 г. Стр. 637. Прасолы – скупщики скота, сырья и др., оптовые торговцы.
Манифест 17 октября в деревне*
Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1905, 26 ноября.
Манифест 17 октября. – См. коммент. к с. 573.
Читается третий манифест о выкупных платежах. – Имеется в виду царский манифест от 3 ноября 1905 г., по которому крестьяне освобождались от выкупных платежей за землю после реформы 1861 г. (с января 1906 г. крестьяне освобождались от половины платежей, а с 1 января 1907 г. – полностью).
Как я укреплял тещу Никифора*
Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1909, 14, 18 июля.
Я про новый закон о земле, про укрепление наделов. – Правительственный указ сенату 9 ноября 1906 г. о разрешении крестьянам выходить из общины и закреплять используемую ими землю в личную собственность – «укреплять» ее. Впоследствии правила землепользования от 4 марта 1906 г., утвержденные Государственной думой, Государственным советом и царем, стали новым законом 29 мая 1911 г.
Этот закон против пятой заповеди – евангельской заповеди о любви к ближнему.
Коклюшки – кустарное приспособление для вязания.
«Моряк» – деревенский босяк, люмпен-пролетарий.
Первое освобождение было от кнута, второе освобождение от красной шапки и третье будет освобождение земли. – Так названа отмена крепостного права в 1861 г., замена рекрутской повинности с двадцатипятилетним сроком службы в армии введением всеобщей воинской повинности в 1874 г.; в третьем случае имеется в виду надежда крестьян на передачу им помещичьей земли.
Пара тут! – Непаханая, отдыхающая земля.
Полодни бегут! – Полдни, полудни, полыдни – название южного ветра (а также середины дня). «Полодни бегут» – движение нагретого воздуха над пашней.
Мужики жеребьями попутались, делятся. – Жеребьевка – обычный способ распределения участков земли между крестьянами.
Акциз – государственный налог.
Казни были. – Имеется в виду библейское сказание о казнях, которые послал бог, чтобы заставить фараона разрешить еврейскому народу покинуть Египет: воды Нила превратились в кровь, невиданно размножились жабы, мухи, пошел мор на скот, тела людей покрылись нарывами и т. д. Самой страшной казнью было избиение богом Яхве первородных младенцев у всех египтян. Исход из Египта, согласно Библии, происходил под руководством Моисея, вождя еврейского народа.
Генри Джордж (Джорж Генри; 1839–1897) – американский экономист, публицист, радикал, пропагандист буржуазных реформистских взглядов среди рабочих, автор идеи «единого земельного налога» как средства достижения всеобщего достатка.
Стровка и попута – раздоры и путаница.
Как быть с мужиками?*
Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1909, 23 июля.
Они в самодельных «дипломатах»… – «Дипломат» – кустарная верхняя одежда.
Землеустроительные комиссии – учреждения, созданные повсеместно для ликвидации общинного землевладения.
Сей, велит, люцерну, или могар, или томашлак… – Клевер, томашлак, люцерна, могар – названия урожайных кормовых трав и удобрений.
…привяжи овцу к колу. – Речь идет о стойловом содержании овец, при отсутствии выпасов из-за «укрепления» земли по новому закону.
…прямо через банк (не чрез комиссии)… – Имеется в виду так называемый Крестьянский банк, учрежденный согласно указу 9 ноября 1906 г. для купли-продажи земли.
Дубовый дол*
Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1909, 1 августа.
…утренник побелил зеленя… – Утренний мороз покрыл инеем хлебные всходы.
…земли болтущей! – Не занятой никем земли.
…не пелена к пелене… – Пелена – плоскость стены.
При новом хозяйстве… можно иметь только меринов. – Имеется в виду невозможность свободного содержания конского молодняка из-за отсутствия свободной земли для выпаса.
…будет забастовка… и переделим на три клина, все опять смешаем… – Здесь говорится о стремлении многих крестьян возвратиться к старой общинной системе трехполья, при котором одна часть земли занята под семенной хлеб, вторая – под хлеб для прокормления семьи, третья – под усадьбу, луга и выпасы для скота.
Старик был бурмистром… – Название управляющего помещичьим имением.
…всякую лядвинку учтут… – Пустую заросшую землю.
Дружная весна*
Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1910, 23 мая.
…читает новую книгу о мужиках «Наше преступление». – Книга писателя-народника И. А. Родионова «Наше преступление (Не бред, а быль). Из современной народной жизни» (СПб., 1910), рисующая картину разложения русской пореформенной деревни.
Хутора – обособленные земельные участки с усадьбой владельца.
…из яичника стал медоломом… – то есть из торговца яйцами превратился в торговца медом.
Тютенькин лог*
Впервые опубликовано: «Русские ведомости», 1910, 8 августа. Стр. 681. О ржанище – поле, засеянное рожью.
На Черном море Потемкина знал, и Шмидта, и Дрейфуса. – Упоминаются: восставший 14 июня 1905 г. броненосец Черноморского флота «Потемкин»; руководитель восстания моряков на крейсере «Очаков» лейтенант П. П. Шмидт (1867–1906); А. Дрейфус – офицер французского генерального штаба, по национальности еврей, обвиненный в 1894 г. французской
