другу («Зеленая дверь»)… – «Зеленая дверь» – шестое звено романа «Кащеева цепь» (см. наст, изд., т. 2).
…взять на сворку – на прицепку.
Бекасиная еланка – прогалина в болотных зарослях.
Дормез – большая дорожная карета, приспособленная для сна.
…приближался ко мне галсом «на ветер». – Идти против ветра.
…одну из «Египетских казней», когда будто бы падал дождь из гадов, – Указание неточно, оно соединяет библейские рассказы о наведении на землю египетскую жаб и о выпадении смертоносного града.
Турухтан – кулик белого, рыжем о или черно-зеленого цвета, весной у самцов развивается пышный воротничок.
…«разрушь храм сей, и я его в три дня воздвигну». – В библейской мифологии Христос уподобляет разрушенный храм телу умершего человека, которого он может воскресить из мертвых через три дня.
А. Макаров
Глаза земли*
Мысль о создании новой книги поэтических миниатюр на основе дневниковых записей появилась у Пришвина вскоре после опубликования «Лесной капели» (1943). Уже в последние годы Великой Отечественной войны он начал работать над дневниками, «очищая их от случайных, личных записей», с 1946 года на полях дневников начинает появляться карандашная пометка: буквой «К» он обозначает материалы, которые отбирает в новую книгу, условно называемую «Капелью».
Работе над дневниками Пришвин придавал особое значение. Он не приостанавливал ее ни в напряженнейшее для него время завершения романа «Осударева дорога» в конце 40-х годов, ни в последние годы жизни, когда спешил закончить повесть «Корабельная чаща» Паустовский вспомнил, как однажды Пришвин признался, что все напечатанное считает сущими пустяками по сравнению с дневниками «Эти записи он главным образом и хотел сохранить для потомства» (Паустовский К Повесть о жизни, т. 2 М, Советская Россия, 1967, с 592–593).
С осени 1948 года Пришвин ежедневно работает с дневниками, считая это «выполнением большого дела» Однако в это время характер новой книги ему представляется еще неясным: «Работа над дневниками, конечно, приведет меня к чему-то большому, будет ли это своеобразная биография М. Пришвина, или новый роман, или трактат вроде „искусство как образ поведения“», – записывает он 21 сентября 1948 года (ЦГАЛИ)
В начале 1950 года он решает создать книгу на материале дневниковых записей последних лет, с 1946 по 1950 год Он обдумывает круг ее главных тем и уже летом, живя в Дунине, с увлечением работает над «Новой капелью», пробует читать отдельные фрагменты друзьям, прислушивается к их отзывам 13 февраля 1951 года он пишет в дневнике, что его главная задача в новой книге – раскрыть читателю глубокий смысл настоящего человеческого мира, который советский народ-победитель отстоял в Великой Отечественной войне, мира, открывшегося ему самому в многолетнем жизненном и творческом опыте «Мое дело должно стать понятным людям не как путь личного успокоения в природе, а как настоящий мир, как утверждение в творчестве радости жизни, доступной каждому Мир как венец победителя. Таким образом, я должен представить свое творчество как дело мира и сомкнуть его с нашей политической и военной борьбой за мир». (Собр. соч. 1956–1957, т. 6, с. 360).
В 1952 году он начинает систематизировать отобранные из дневников материалы, распределяя их по трем основным разделам:
1. «Дорога к другу», где собираются лирические записи биографического характера, анализируются важнейшие события и переживания собственной жизни, оказавшие влияние на формирование его личности
2. «Раздумья», содержащие размышления автора преимущественно по вопросам общественной жизни, литературы, искусства, раскрывающие его понимание искусства как творческого поведения.
3. «Зеркало человека», в который включаются: 1) короткие новеллы о животных; 2) миниатюры о лесе, написанные во время работы над «Корабельной чащей»; 3) поэтические наблюдения в природе по временам года; 4) философские записи о человеке и природе.
Записи, отобранные для книги, проходили серьезную авторскую обработку, или, по терминологии Пришвина, «шлифовку»; но даже на нолях записей, прошедших шлифовку, в рукописи можно встретить авторские пометки: «доработать», «не так написалось», «изобразить очень кратко», «изложить по-другому» Пришвин действительно «выделывал „Капель“» (разрядка наша – В. К.), добиваясь предельной выразительности и точности в передаче мысли, кристаллизации ее формы.
В начале работы Пришвин располагал материал внутри разделов в хронологической последовательности, но в дальнейшем он все больше склонялся к построению книги по тематическому принципу. Подразделения по годам были оставлены им лишь в двух первых разделах, но и в них он часто нарушал хронологию, группируя записи разных лет, развивающие одну и ту же мысль или близкие по теме Таковы, например, объединенные одной мыслью и получившие общее название записи «Альдонса и Дульсинея», «При чтении „Фауста“», «Моя астрономия». Таковы и тематические подборки «Грибники», «Дневник шофера», «Ум животных».
Пришвин готовил к книге общее предисловие, которое помогло бы читателю уяснить его замысел: через дневники, говоря как будто бы о себе, «оставить завещание о душе своей для будущих поколений…» (Собр. соч. 1956–1957, т. 5, с. 727–728).
Название новой книге было дано Пришвиным не сразу. «Капель», «Новая капель», «Дорога к другу» – так называл он ее, пока в 1953 году не остановился на заглавии «Глаза земли». Оно было взято им из его книги «Календарь природы», – в одной из новелл автор объяснял, что в народных поверьях глазами земли называют озера, незамутненные воды которых особенно чутки к свету. Теперь это название приобретает более широкий смысл, становится поэтическим символом, или, по любимому выражению Пришвина, «указующим перстом», помогающим ему ввести читателя в философские глубины его книги о жизни, вникнуть в «поэтическое изучение природы с целью установления своего родства с ней».
Художник, обладающий способностью «вживаться в природу» (эту способность Пришвин определял как ключ к своему творчеству), предлагает читателю «всмотреться в нее, как в зеркало», в котором человек может увидеть свое настоящее лицо.
Пришвин видит человека в единстве с природой, пишет об их родственном взаимодействии, где руководящая роль принадлежит человеку, царю природы, творящему в ней свое «небывалое». Степень духовной зрелости человека он определяет его готовностью к содружеству с природой, к сотворчеству с ней. Мысль Пришвина обращена к человеку будущего. Автор открывает перед ним безграничные просторы возможностей, он провидит их в «перспективе нарастающей мощи восходящего в единстве своем человека, способного в будущем повелевать вселенной».
Эту основную мысль автор проводит через все разделы своей книги, она придает ей единство и законченность. Книга звучит гимном человеческому разуму. Пришвин восхищается способностью человека создавать бессмертные творения, оставляя их для будущих поколений; он верит, что «каждый из нас должен найти собственное полезное место в общем творчестве мира» (наст, изд., т. 7, с. 450).
В сентябре 1951 года публикуется тематическая подборка из книги «Глаза земли» – «Последние грибы» (Огонек, № 39), в апреле 1952 года – часть из ее подраздела – «Времена года» (Комсомольская правда, 1952, 30 апреля).
Первые публикации вызвали одобрительные отзывы читателей. Пришвин записывает в дневнике: «Итак, „Весенние рассказы“ удались и открывают мне возможность за лето поднести юношеству „Капель“ в большом количестве» (Собр. соч. 1956–1957, т. 6, с. 574). В конце 1952 года он публикует еще одну часть «Времен года» – тематическую подборку «Поздняя осень» (Смена, 1952, № 23).
В 1953 году при составлении проспекта нового собрания сочинений, готовившегося к изданию Гослитиздатом, Пришвин включил в пятый том книгу «Глаза земли», указав ориентировочно ее объем в пятнадцать листов. В примечании к проспекту пятого тома он писал:
«В книгу входят поэтические произведения, иногда близкие к стихотворениям в прозе Тургенева, но часто более эпические, чем лирические. Этот особый жанр поэзии требует от автора большой зоркости и мгновенных решений при внутренней свободе. В наш скорый век этот жанр, подвижной и переменчивый, легко может находить себе место в повседневной печати и в то же время быть школой художника слова.
Вот почему том с этими произведениями требует особого внимания в художественном оформлении. Каждая вещица, как стихотворение, должна быть отделана заставками и концовками» (архив В. Д. Пришвиной).
Увидеть свою книгу напечатанной Пришвину не пришлось. Она была подготовлена к печати В. Д. Пришвиной и опубликована посмертно в 1957 году в пятом томе Собрания сочинений 1956–1957 годов и отдельной книгой в издательстве «Советский писатель». В том же году избранные места из книги были напечатаны в сборнике произведений Пришвина «Дорога к другу», изданном «Молодой гвардией».
Появление книги «Глаза земли» нашло отклик у писателей К. Феди-на, В. Инбер, Э. Казакевича, А. Яшина и многих других. В письме к В. Д. Пришвиной в 1957 году Б. Пастернак писал: «Я стал их читать и поражался, насколько афоризм или выдержка, превращенные в изречение, могут много выразить, почти заменяя целые книги» (Пришвина В. Д. Круг жизни. М., Художественная литература, 1981, с. 191). Глубина и емкость авторской мысли были отмечены К. Паустовским, который увидел в книге «Глаза земли» «труд, поразительный и огромный, полный поэтической мысли и неожиданных коротких наблюдений» (Паустовский К. Повесть о жизни, т. 2. М., Советская Россия, 1967, с. 593).
Рецензенты в статьях, появившихся в журналах и газетах, расценивали «Глаза земли» как итоговую книгу Пришвина (Горелов Ал. Время не властно. – Нева, 1957, № 12), обращали внимание на ее глубокую современность (Хмельницкая Т. Раздумья художника. – Литературная газета, 1956, 20 декабря), подчеркивали глубину и ценность размышлений Пришвина о жизни и искусстве (М о т я ш о в И. Кладовая творчества. – Новый мир, 1958, № 1).
За годы, прошедшие после ее первого издания, книга получила признание у читателей и высокую оценку исследователей. Идея сотворчества человека и природы, «динамического чувства Родины» как нравственной основы поведения человека, понимание творчества как способности раскрывать красоту, «делая ее солнцем добра», – все это позволяет считать книгу глубоко современной.
В настоящем издании «Глаза земли» печатаются по тексту Собр соч. 1956–1957, т. 5, сверенному с машинописным автографом, хранящимся в ЦГАЛИ.
Примером возьму Ж.-Ж. Руссо. – Работая над книгой «Глаза земли», Пришвин перечитывал «Исповедь» Жан-Жака Руссо (1712–1778), которого причислял «к самым большим людям» (дневник от 30 августа 1948 г, ЦГАЛИ).
Завтра отправляемся в Поречье. – В подмосковном санатории Поречье Пришвин отдыхал весной 1946 г.
На деревьях в Дунине… – Дунино – деревушка вблизи санатория Поречье, где Пришвин приобрел дом, в котором провел последние годы жизни (1946–1954). Ныне дом является Музеем М. М Пришвина, филиалом Государственного литературного музея.
Что-то вроде свадьбы Подколесина! – Пришвин сравнивает себя с героем комедии Гоголя «Женитьба» (1842).
И подарил Критской книгу – Книга «Жень-шень» была подарена Пришвиным Н. А Лебедсвой-Критской, прежней владелице дома в Дунине, в день покупки дома.
…вдруг вспомнилось Хрущево. – В Хрущеве Елецкого уезда Орловской губернии (ныне Липецкой области) Пришвин родился и провел свое детство.
Работа нависла. – Имеется в виду работа над романом «Осударева дорога».
Есть в осени первоначальной хрустальный день, – Пришвин
