проповеди Чарлза и не могли попасть на собрания из-за нехватки места. Но сам он не чувствовал себя счастливым. Он пишет Сьюзи: «Молись за меня. Боюсь, я уже не так полон любви к Богу, как прежде. Моя духовная жизнь оскудела. Возможно, другим это незаметно, но сам я слишком ясно осознаю это… Что значит слава… и даже любовь такой удивительной девушки, как ты, если я отпаду от Бога и от путей Его? Головокружительные высоты, на которые я оказался вознесен, заставляют меня трепетать. Я жажду снова стать никому не известным».
Спустя несколько месяцев из печати вышел первый том проповедей Чарлза. Он подарил Сьюзи экземпляр с дарственной надписью: «Через несколько дней я уже ничего не смогу подарить мисс Томпсон». Он имел в виду, что через несколько дней мисс Сюзанна Томпсон станет миссис Чарлз Сперджен.
Их бракосочетание состоялось 8 января 1856 года. Чарлзу был двадцать один год, а Сьюзи почти двадцать четыре. Церковь была переполнена. Тысячи людей толпились на улицах, все хотели взглянуть на новобрачных. Полиция с трудом поддерживала нормальное уличное движение в близлежащих кварталах. Церемония была очень скромной, как того хотели жених и невеста.
Медовый месяц они провели в Париже. Раньше Сьюзи часто там бывала и жила по много месяцев, изучая французский язык. И во время их совместного путешествия она была его гидом. Они посетили Версаль, Лувр, побывали в Соборе Парижской Богоматери.
Рассел Конуэлл, биограф, пишет: «Для такого человека, как мистер Сперджен, который осознавал пробелы в своем образовании и знал, что его манеры оставляют желать лучшего, такая образованная и терпеливая жена была огромным благом… Она удерживала его от поступков и слов, которые могли быть восприняты как проявление дурного тона, исправляла его ошибки в речи и пробелы в знаниях и вообще всегда старалась мягко критиковать мужа, если была уверена, что это пойдет ему на благо. Он ценил это и всегда просил ее наблюдать за ним, чтобы впоследствии он мог что-нибудь исправить в своем поведении. Она была весьма и весьма здравомыслящей и начитанной, так что никто другой, кроме нее, не справился бы с такой трудной задачей».
Возможно, Конуэлл немного преувеличивает, но Сьюзи, безусловно, очень много делала в этом направлении. Конечно же, Чарлз не был неучем, но ему не хватало изысканности, той утонченности, которой ожидали от священнослужителя одной из крупнейших церквей столицы Англии. Сьюзи оказывала на мужа серьезное влияние, однако для окружающих это было совершенно незаметно.
Несмотря на занятость Чарлза, супруги все-таки находили время друг для друга. Одной из таких возможностей были воскресные вечера, когда Чарлз возвращался с богослужения. Обычно он приходил очень усталым, опускался в кресло у камина, а Сьюзи садилась на низкую мягкую скамеечку у его ног и читала ему стихи. Иногда Чарлз просил почитать ему богословские книги. Вообще в их доме было что почитать. Библиотека Спердженов насчитывала около тысячи двухсот томов.
Чарлз редко готовил утренние воскресные проповеди в субботу до поздней ночи. Субботними вечерами они со Сьюзи обычно приглашали друзей на чай. После чая выделялось время на совместную молитву. Было принято, чтобы к семи гости расходились. В это время Чарлз садился за работу. Иногда дело шло с трудом. Чарлз признавался: «Я сижу часами и молюсь, ожидая, что в голову мне придет тема для проповеди». Свои вечерние воскресные проповеди он готовил в воскресенье днем. Как-то он составил конспект для вечерней службы уже по дороге в церковь.
Однажды в субботу вечером Чарлз просидел несколько часов над чистым листом бумаги, молился, просматривал богословские комментарии, начинал делать записи и понимал, что начатая мысль не ведет никуда. Он отчаивался все больше и больше. «Мне было так же плохо, как и ему, — вспоминает Сьюзи, — но я не могла ему помочь… По крайней мере, я не знала, чем бы я могла помочь».
В конце концов Сьюзи посоветовала ему лечь спать и встать на следующий день рано утром. Она пообещала разбудить его на рассвете. На свежую голову будет легче что-то написать, решила она.
Однако рано утром следующего дня Сьюзи услышала, что Чарлз разговаривает во сне. Она прислушалась и поняла, что это не было бессвязным бормотанием. «Вскоре я уловила тему… Она была изложена внятно, с большой силой и свежестью… Если бы я запомнила основные моменты, он без труда смог бы развить и расширить их». Лежа в постели, она «повторяла снова и снова необходимые отправные точки рассуждения». И в конце концов она заснула, как раз около того времени, когда должна была разбудить Чарлза.
Он проснулся, узнал, который час, и очень рассердился на Сьюзи. «Ты обещала разбудить меня на рассвете. Взгляни на часы! Я проспал все на свете. Не представляю, что теперь делать». Перспектива провести богослужение без проповеди в присутствии огромного количества прихожан вовсе не представлялась Чарлзу заманчивой.
Тогда Сьюзи рассказала ему, что она слышала ночью. «Ты хочешь сказать, что я проповедовал во сне? — он просто не мог поверить в это. — Но ведь это именно то, что нужно!» Набросав план со слов Сьюзи, Чарлз произнес в этот день одну из самых сильных проповедей в своей жизни.
Сьюзи — помощник пастора — была также и образцовой матерью. Спустя девять с половиной месяцев после свадьбы в семье появились близнецы, которых назвали Чарлз и Томас. Для Сьюзи это было трудное время. Роды прошли тяжело, и несколько недель она не находила сил подняться с постели.
Тяжелым временем это было и для Чарлза. Он не мог найти подходящего помещения для своего растущего прихода.
Три тысячи человек набивалось в здание церкви на Нью Парк-Стрит, которое было рассчитано не более чем на полторы тысячи. Биограф Эрнест Бэкон свидетельствует: «Извозчики конок на том берегу Темзы зазывали пассажиров криком: „Едем за реку, к Чарли“».
В июне вечерние службы снова стали проводиться в Эксетер Холле, вмещающем четыре тысячи пятьсот человек, но и это здание было слишком мало. Единственным подходящим вариантом оставался Мюзик-холл Сэррей, вмещавший двенадцать тысяч человек, в котором устраивались выставки, концерты, цирковые программы. Но если пресса так обрушилась на Сперджена, когда он арендовал для богослужений Эксетер Холл, что будет в случае с Мюзик-холлом Сэррей?
Вечер 19 октября 1856 года Чарлз помнил до конца своих дней. Это была его первая служба в Сэррей. Там присутствовало двенадцать тысяч человек; еще десять тысяч толпилось у входов.
Посреди службы, во время молитвы, кто-то крикнул: «ПОЖАР!» На другом конце зала раздалось: «Хоры рушатся! Разбегайтесь!» Часть людей была охвачена паникой и бросилась к дверям. Несколько человек упало на лестнице. Семеро погибло, двадцать было искалечено, множество ранено.
Но никакого пожара не было. Хоры не рушились. Провокаторов так и не нашли, но они сделали свое дело.
Чарлз попытался успокоить присутствующих. С кафедры он прекрасно видел, что все было в порядке. Двадцатидвухлетний священник добился тишины, люди расселись по местам, и он начал проповедовать. Но кто-то снова стал кричать о пожаре, поднялся шум, и собрание было сорвано. Отойдя от кафедры, Чарлз потерял сознание. Его перенесли в служебное помещение.
Сьюзи была дома, с близнецами, которым не было еще и месяца. Она молилась о собрании и особенно о муже. Вдруг она услышала, что к дому подъезжает кэб. Она взглянула на часы. Было слишком рано, это не мог быть Чарлз.
На пороге появился дьякон церкви. Он рассказал о случившемся в Мюзик-холле. Вскоре привезли и Чарлза. По словам Сьюзи, «выглядел он ужасно. Один час невыносимых душевных страданий резко изменил его».
Чарлз был на грани нервного срыва. «Его гнев был так силен, что мы думали — он никогда больше не будет проповедовать».
На следующий день по настоянию дьякона он перебрался в его дом. Там был большой тихий сад. Ему нужно было восстановить душевное равновесие и «порвать оковы, державшие в глубокой тьме его дух». Но ничего не помогало. Днем он все время плакал, а ночью его непрерывно мучили кошмары.
Для Сьюзи это было тяжкое испытание. Сможет ли Чарлз пережить это потрясение? Если да, то вернется ли он на кафедру? Вместе они неторопливо гуляли по парку. Вдруг он остановился и посмотрел на нее. «Как же я глуп! Если Господь прославлен, что мне во всем остальном? Он велик, и пусть Его воля свершится надо мной. Милая, теперь я вижу, как все обстоит на самом деле».
После всего лишь недельного отсутствия Чарлз снова вернулся в церковь.
Пресса обвиняла в случившемся его. Его обливали грязью, обзывали напыщенным шарлатаном, кричали, что он совращает с пути истинного легковерных простаков. Не обращая ни малейшего внимания на газеты, толпы людей продолжали приходить на его проповеди. Вышло так, что благодаря происшедшей трагедии имя Сперджена стало известно всей Англии.
Строительство новой церкви «Скиния» продвигалось медленно, и Чарлз продолжал служить в здании Мюзик-холла, приняв меры против провокаторов. Людей впускали по билетам. Достать такой билет считалось великой удачей. (Билеты распространялись бесплатно и были мерой безопасности, так как предотвращали давку из-за слишком большого количества пришедших). Вскоре весь Лондон, включая лордов, графов, мэра, шерифов и даже членов королевской семьи, приходил слушать молодого проповедника.
Ему не исполнилось еще и двадцати пяти, когда он стал центром огромной империи. Помимо огромной церкви «Скиния» Чарлз основал еще и Школу проповедников, которая разрасталась с каждым годом. Большинство его слушателей были бедны и не могли платить за обучение, так что финансовое бремя Сперджена было очень тяжелым.
В семье деньгами управляла Сьюзи. Помимо жалования Чарлза, продажа сборников его проповедей стала приносить значительные доходы. Благодаря Сьюзи, Сперджены сумели покрыть все расходы на содержание Школы проповедников. На строительство новой церкви Чарлз и Сьюзи сумели выделить пять тысяч фунтов стерлингов. Организовав благотворительную ярмарку, Сьюзи смогла добавить к этой сумме еще тысячу двести фунтов. Вместе это составляло около двадцати процентов от всех расходов на строительство.
Вскоре был основан также и сиротский приют на пятьсот детей. Была организована служба распространения книг, и около ста книгонош разошлись по дорогам Англии, стучась в каждую дверь, предлагая приобрести религиозную литературу или Библию.
Чарлз проповедовал в очень многих лондонских аудиториях. Но часто он отправлялся и в другие города. Сьюзи всегда старалась сопровождать его. Она тяжело переносила разлуки. Но в 1868 году, когда Сьюзи было тридцать шесть, «дни ее путешествий закончились». Она, по ее выражению, «стала пленницей больничной палаты».
Чарлз продолжал уезжать из дома и подолгу проповедовать. Расставания были тяжелы для обоих. Собираясь в очередную поездку, он обычно спрашивал ее: «Что тебе привезти, милая?» Она отвечала: «Ничего. У меня все есть, кроме здоровья».
Здоровье к ней так и не вернулось. Это
